Шкет в кепке

–//–//–

Действия капитана Костримова командованием дивизии были признаны правильными. Вот только комбат отводил глаза и не подал руки Илье. Он отдал приказ:

– Приказываю капитану Костримову возглавить похоронную команду по доставке груза «Двести» на Родину для захоронения с боевыми почестями.

Илья опешил, в батальоне была специальная команда для захоронения. Приказы исполняют. И Илья, возглавив похоронную команду, отправился в Советский Союз на военную базу их батальона, где рядом располагался военный городок с семьями военнослужащих.

Похоронная команда привезла тридцать шесть погибших. Плач стоял во всём городке, жёны и дети обнимали гробы своих мёртвых отцов и мужей, которых они надеялись дождаться. Что ты сделала, подлая война!

Ночью Илья с женой сидели в квартире Фёдора с его женой Ольгой, поминали друга. Говорить особо не хотелось, сидели молча. Неожиданно Ольга грустно сказала:

– Когда были у вас на дне рождения, смотрели фотоальбом, а там ты, Света, малёхая, малёхая и голенькая, а у интимного места маленькая родинка. Федя тогда дома сказал – подшучу над другом, пусть поревнует. Подшутил, Илья?

Илья побледнел от услышанного и не смог ничего ответить. Он встал из-за стола, вышел на улицу и побрёл к реке, там голосили вдовы убиенных. Он достал пистолет и выстрелил себе в сердце…

Нижегородский экспресс

Много лет назад, когда только начинался мой путь в творчестве, мне пришлось недолгое время быть в Москве, и я подрабатывал в редакции одной из московских газет. Добывал интересные сюжеты, собирал случаи и всё собранное тащил к редактору, который скептически и небрежно перебрасывал листики с моими набросками и, тяжело вздыхая, ронял:

– Не то, не то, юноша.

Юноша тоскливо уходил, в полуголодном состоянии, думая о недосягаемом – хотя бы маленьком гонораре.

Однажды редактор полез в карман и достал 50 рублей (по тем временам это было неплохо), он сунул мне их и посоветовал:

– Ты бы поел чего-либо.

Я замял деньги в руке и пошёл в курилку. Только там я отжал ладонь и все присутствующие могли лицезреть целых 50 рублей И меня осторожно взял под локоть Колька, замызганный художник, оформляющий афиши и плакаты.

Он заговорщически прошептал мне на ухо:

– Приятель, тебе сегодня повезло. У меня есть грандиозный сюжет для рассказа в нашу газетенку.

Мне при этом подумалось – счастье приходит не одно, его сразу много. Я облизал губы и напрягся, вслушиваясь в Колькину речь:

– Иду сегодня по Москве, у метро «Сокол» хватает меня за руку красивейшая девчонка и спрашивает:

– Вы не знаете как мне найти Никифорова Игоря Владимировича?

– Я ей – адрес, улица? – Она ничего не знает, говорит только, что этот самый Игорёк обещал ей жениться четыре года назад, а сам сел и уехал в Москву. И вот эта девчонка через четыре года решила выйти замуж за другого, но она давала слово этому Игорьку, и теперь приехала в Москву, чтобы забрать слово назад. Представляешь, старик, в Москве она хочет найти Никифорова Игоря, не зная где он и что с ним, чтобы забрать свое обещание назад. При этом у неё не осталось ни копейки денег. Я кое-как уговорил её подождать у себя дома с моей матерью, чтобы она не попала ни в какую историю.

Колька перестал говорить и посмотрел на меня. Я представил себе как редактор судорожно схватится за этот материал и отвалит мне может быть даже 1000 рублей.

– Едем, – выдохнул я, и мы поспешили к Кольке домой.

Дверь нам открыла Колькина мать.

– Явился наконец-то, заждались, – начала она отчитывать Кольку.

– Тише, тише, мы ещё успеем, – стал перебивать Колька, таща меня в другую комнату. Там сидела великолепная девчонка, рядом стоял чемодан.

– Где ты был так долго? – спросила она.

– Вот эта девушка, – не слушая девчонку стал тараторить Колька. – Она четыре года назад дала слово парню выйти за него замуж. И сейчас она не может найти его в этом городе джунглей. Девушка, вам повезло – мой друг (Колька показал на    меня) имеет много денег, и он согласен помочь вам выбраться из этих джунглей. Давайте поспешим, нижегородский экспресс отходит через 40 минут.

Все мы бросились вниз на улицу, поймали такси и помчались на вокзал. Я    расплатился за такси, купил девушке билет, дал ей денег на дорогу, после всего этого у меня осталось 12 рублей.

– Как раз на пиво с раками! – воскликнул Колька. -

Эх, чего уж там, и доброе дело сделали, не дали девчонке без копейки денег пропасть в Москве. Пусть она выходит замуж за того другого, а слово было дано аж четыре года назад. Ведь смылся этот Игорёк.

– Вот ведь как бывает, – удивлялся Колька, попивая холодное пиво с раками.

К концу дня мы решили все же показаться на работе. Как назло в коридоре нам попался редактор и стал нас обрабатывать:

– Юноши, вас где весь день носило?

– Доброе дело делали, сюжет интереснейший у меня имеется, – важно ответил я.

Колька, разморенный жарой и пивом, заявил:

– Очень доброе. Сеструху мою в Нижний Новгород к бабке отправляли…

Он осекся, посмотрел на меня. Мы сразу протрезвели. Через мгновение я понял – какой «грандиозный» сюжет мне подсунул Колька. Одно слово – москвичи…

Летели к морю

Обычно сантехник Эдик на летних пляжах представлялся дипкурьером, решившим отдохнуть от домов отдыха и пансионатов простым «дикарем». Он надевал дымчатые очки, становился загадочным, открывал книгу на иностранном языке и на долгие часы уходил в изучение  непонятных иероглифов. Свою фамилию при знакомствах он произносил не  Тутушкин,  а Тутурнирский, как что-то связанное с рыцарскими турнирами.

В это лето Эдуард решил больше не представляться дипкурьером, возраст уже тянул на советника посольства. Он взял взаймы кое-что из гардероба знакомого дипломата, которому чинил кран, и вот сейчас сидел уже в самолете, похожий на парагвайского гитариста.

Стюардесса в фирменном синем костюме окинула профессиональным взглядом полусонных пассажиров и, хорошо поставленным голосом радиолокатора необитаемых островов Ломумуку, продекламировала:

– Авиационные пассажиры и пассажирки, на борту нашего лайнера имеются журналы за прошлый год. Желающие почитать поднимите вверх палец.

– Почему палец? – спросил, оживляясь, толстячок в панаме, похожий на профессора ботаники.

– Потому что, если вы поднимите два пальца, я дам вам два журнала. Таков международный этикет, – снисходительно объяснила стюардесса в синем.

Тутушкину достался прошлогодний журнал «Огонек». Он лениво стал его листать, а  затуманенный взор уносил Эдика далеко-далеко, еще дальше за горизонт, где лучезарные берега южного моря шептали томно о любви. Впереди отпуск, волны, волны и таинственные незнакомки.

Впрочем, на передних креслах тоже сидели две таинственные. Взглянув на них, Эдик представил, как, схватившись за руки, он бежит с ними по краю набегающей волны,.. они бегут, а волны набегают.

Незнакомки задумчиво склонились над раскрытым журналом, их  золотистые волосы переливались блеском галогенных ламп.

– Нет, не подходит, – решительно говорила одна из них,  и они огорченно вздыхали.

Эдик наклонился к впереди сидящим, взглянул на журнал и, зафиксировав кое-какие характерные детали, откинулся в кресле, несколько нерешительно полистал свой журнал, задержался на последней странице. Потом, в его взгляде появилась мысль и в следующее мгновение он придвинулся к обладательницам галогенных ламп и решительно произнес: