Котэ, любовь и дом с привидениями

– Подрезали? – не верил глазам Вервольф.

– Неее… Амба, походу.

«Одной проблемой меньше!» – цинично хмыкнула черная половина души Вервольфа.

«Нельзя так. Он же тоже живой. Ему помочь некому, кроме тебя. Если ты не поможешь, он умрет на клумбе! Ты не будешь думать об этом всю оставшуюся жизнь? Неужели ты так и пройдешь мимо?» – заспорила совесть.

Вервольф вздохнул и достал смартфон.

– Ариадна Рудольфовна, у нас тут почти труп. Вызывайте скорую, боюсь, окочурится еще до приезда. Ментов пока не надо, не знаю, криминальный, или сам упал.

…Услышав сирену, Сникерс перестал стонать. А увидев свой кошмар – людей в белых халатах, привстал и зашипел:

– Вервольф, твою мать! Ты что…

– Тише, тише! – к нему подошла Ариадна Рудольфовна, за ней шел мужчина – фельдшер скорой. – Что случилось? Ого! Мальчики, носилки, быстро!

– Не поедууууу! – из последних сил вопил Сникерс, пока его грузили в машину.

– Не слушайте его! – Леголасова шла рядом с носилками, – похоже, ему нужна операция! Минуты могут решить всё!

– Не поедууу! – капризничал пациент.

– И кого слушать? —озадачился вновь прибывший фельдшер.

– Меня! Не его же! У него от боли рассудок не ку-ку! Поедет он, как иначе. Нам тут трупы не нужны. Тем более, буйные и шумные! Что с ним случилось? – Вервольф легко взял руководство ситуацией на себя.

– Пока не знаю. А вы – родственник? – уточнил фельдшер со «скорой».

– Нет, – начал Вервольф, но Сникерс опять подал голос из машины:

– Братан!!

Неизвестно, к кому он обращался, но его поняли, как всем удобней.

– Так отчего сразу не сказали, что больной – ваш брат? Позвоните через полчаса, возможно, что-то уже точнее скажем. Продиктуйте ваши данные.

– Хомяков Андрей Михалыч, – уверенно отрекомендовался Вервольф.

…Спрут влетел в больницу, будто новоиспеченный папаша в родильное отделение.

– Где тут больной Александров! Что там как? Живой?! – взволнованно вопил он, бегая кругами возле первой попавшейся медсестры.

– Живой, – отозвалась та, – прооперировали его только что. Тут все на ушах стояли. Еще бы чуть-чуть – и не спасти. Язва желудка у него. Кровотечение было такое… А он – водку пить!

Спрут чуть не упал.

– Присядьте, – мягко сказала медсестра, – все уже позади. Теперь только лекарства пить, диету соблюдать, и все будет хорошо. Организм еще молодой, справится.

Утром Сникерса перевели из реанимации в платную палату.

– Домой хочу, – увидев двоюродного братишку, заныл суровый бандит.

– Слышь, Сникерс, – Спрут выглядел немного смущенным, – я вот тут подумал… В натуре… Домработницу бы тебе.

– За фигом?

– Тут лепила тебе маляву накатала. Чего хавать, чего не хавать ни при каких делах.

– Озвучь.

– Да много там читать, в натуре! Короче, всякие супы тебе, да пареные котлетки положены. Ну и того… Я не знаю, где у нас рестораны для язвенников. Короче, отдельно готовить надо. Дома. Каждый день. А я не того… Не умею ничего толком, кроме шашлыков…

Сникерс вздохнул и протянул:

– Вервольф, падла! Не вызвал бы «скорую»…

– Ты бы сейчас с ангелами беседовал, а не со мной.

Сникерс пригорюнился. Наконец, хмуро спросил:

– Это че, в натуре, я ему теперь того… Снова жизнью обязан?

– Ну, типа того, – согласился Спрут.

– Блин, – почесался Сникерс.

Лиза сидела за барной стойкой с ноутбуком. Она лихорадочно придумывала отговорки, чтобы пропустить научную конференцию.

– Как дела, Лизун? – окликнул ее Степан, лежащий поперек дивана.

– Степа, подожди. Нужно срочно подтвердить свое участие либо объяснить невозможность такового. Степа, а может, начнем съемки на две недельки попозже?

– Ага! Я уже всех актеров собрал! И с турбазой договорился! Ты с ума сошла?! – Степа даже принял вертикальное положение.

– Ладно, ладно, – Лиза вздохнула и застрочила: «В связи с болезнью бабушки…»

– Ты ведь даже не обманываешь! Лизавета Ивановна, действительно, нуждается в тебе, как в психиатре! Она же, явно, того… С приветом! Вон, про какой-то клад уже все уши прозвенела!

Лиза обернулась.

– Я тоже не верю, что она спрятала какие-то сокровища, а потом так за ними и не съездила. Но это не повод оскорблять мою бабушку!

– Лизун, извини, я не в обиду, – Степан примирительно улыбнулся, – слушай, а вдруг это не бред?

– Не бред! – категорически отрезала Лиза. – Есть такое понятие, ложные воспоминания!

Она мрачно посмотрела на ноутбук. Эмоции бурлили, не позволяя сосредоточиться и дописать текст.