Планета в клетке

Здесь их будут называть луговыми, а то и нечистью.

Дух луга уже ждал их, он сразу скользнул прочь… штормовой рёв густой травы и витающий гул насекомых, как дивизии садящихся и взлетающих бомбардировщиков, оглушил визитёров.

А если подгадать правильно, они получали возможность подправить кое-что.

Но не сейчас. Они испытывали головокружение, как всегда, когда входили сюда из ниоткуда.

Снаружи свет и шум создавали ощущение грохота, хотя ветры обвинять не стоило. Не ураган, а лишь поток тёплого океанического дыхания, который джентри всегда слышали, когда шныряли не вдоль, а поперёк линии.

Джонатан вспомнил одну из их совместных вылазок.

Тогда Лис предпочитала, чтобы её называли настоящим именем, данным при рождении, а не тем, которое она криво написала сбоку на своей рукописи. И волосы свои, цвета песка под луной, не красила то и дело в тона тёмные, ночные.

Предмет, когда торопится, становится тяжелее.

Эту неглупую мысль, почерпнутую из собственного суетливого мозга, из той части, где отпечаталась страница учебника вперемежку с шёпотом одноклассников сзади и спереди, и убийственными репликами учителя, высказал, ну, надо же – Джонатан.

– Случайно. – Отрезала Лис. (Она имела в виду, что страница отпечаталась случайно.)

Джонатан насупился, открыл рот, но язвить не стал – Лис была явно не в себе. Во-первых, она не вымыла голову, во-вторых, в чужие мысли полезла.

Правда, её ничего из этого не портило. Волосы она сунула за маленькие острые ушки, и они блестели чуть пыльным золотом. Что касается второго, то Джонатан отчасти сам выболтал свою тайну – упомянул до этого школу, похожую на башню, и что-то про запах мела.

– Ты главное, мел не ешь. – Посоветовал остролицый и вздрогнул: Лис забралась в машину на заднее сиденье и так бумкнула дверцей, будто холодильник пустой наказала.

Остролицый обменялся понимающим взглядом с Джонатаном.

Они ехали в маленькой чужой машине, духота аккуратно заполняла неухоженную покачивающуюся норку. Джентри смутно хранили в генетической памяти все убежища, которые последовательно занимали на протяжении миллиардов лет все предки джуни.

Лис сразу насупилась – стало быть, внутри головы всё в порядке, взгляд двух самцов не пропущен.

– Передай мне книгу. – Попросил елейным голосом разведчик. – Там… ага. Ну, да.

– Ты вот так на допросах третьей степени не разговаривай. – Сказала Лис свежим злым голосом, который никто из её спутников не оценил. – А то нечаянно Патерполис предашь.

Лис укачивало в машинах джуни – это была истина, известная двум самцам. И с этим ничего нельзя поделать. Таблетки и водичка не помогали, а уж насчёт советов сглатывать и дышать ровно и речь не шла. Лис как-то раз ответила на подобное сочувственное вмешательство в таких выражениях, что даже разведчик крякнул, что ли.

Нет, неприличия не услышали. Лис не такая девушка, к тому же, вполне образованна, чтобы заменить качественными литературными блоками ослабевшие от многократного употребления подъязыковые штампы.

Разведчик уселся в кресле водителя по госту – спинку стройную впечатал и показал чудесный мужской профиль. Рассмотрев книгу, он спокойно сказал, едва повернувшись:

– Мне страшно неловко…

С этими словами раздался неудобный звук ожившей и возбудившейся от предвкушения езды машины, и все они, включая не успевшего пристегнуться Джонатана, тронулись в путь.

– …но я имел в виду другую. Извини, я иногда так невнятно… вот, спасибо. Тысячу извинений.

Лис, почти швырнув в лобовое стекло какую-то брошюру, огрызнулась:

– На дорогу смотри, сыскарь.

Джонатан, спасший свой нос – в самом деле, неплохой – поймал книгу и, рассмотрев обложку, вопросительно глянул на водителя, сразу взявшего едва допустимую скорость.

Вместе с ними поехала аллея дубов на востоке и серое побережье слева. Небо в розовом декабрьском тумане, хотя торопился окончиться апрель, запрыгало впереди.

Да, трудно было поверить, что остролицему начальнику разведки вдруг понадобилась инструкция к лётным очкам второго класса, но он ответил на забавную ухмылку короля непринуждённым бесстрастием и сунул книгу себе на колени.

С таким лицом ни одно выражение из учебника разведшколы не кажется нелепым, подумал Джонатан. Его собственная широкоскулая физиономия только в предутренних сумерках могла показаться величественной.

Он тоже повернулся и, стараясь подражать остролицему, молвил:

– Лис, жутко неудобно тебя затруднять, но ты не глянешь… там под сиденьем должна быть моя кепочка с длинным козырьком.

Лис издала протяжный вздох раздражения.

– Перебьёшься.

Однако полезла тонкой длинной и слегка удлинившейся рукой в указанное место. Джонатан забрал потёртую шапочку и, немедленно надев, пояснил:

– У меня в ней глупый вид, и я буду в ней для камуфляжа.

Даже то, что он так нагло подставился под почти просчитанную оскорбительную реплику, не утешило Лис.

– Сразу говорите, что ещё вам нужно, ваше королевское величество луговой нечисти, и ты, властитель филёров.

– Да ничего. – Ответил остролицый, кидая машину вбок, чтобы избежать соприкосновения с дикого вида камнями, громоздящимися один на другой, как на лежбище сытых плотоядных ящеров. – Что ты думаешь о восстании кентавров?

– Ты меня спрашиваешь?

Остролицый даже не глянул на соседа, хотя Джонатан прикоснулся пальцем к собственной широкой груди.

– Тебе идёт шапочка. – Вскользь похвалил он. – Так что ты думаешь, Лис? Получится ли у них что-нибудь?

Лис залилась счастливым злым смехом, разглядев в зеркальце ошарашенного отсутствием солидарности со стороны заговорщика Джонатана. Отсмеявшись, она заговорила напружиненным голосом – смех пошёл на пользу:

– Кентавры, единороги, люди… Как же – я помню. Самый глупый из дисков. Придуман двумя сёстрами на вечеринке.

Джонатан тоненьким голоском переспросил:

– Что, роса была хороша?

– Не просто, высшего качества, дорогой король.

Лис вздохнула и еле приметно улыбнулась.

– Там правит злая королева? – Припомнил водила.

– И недурна… когда причепурится, конечно. – Жестоко ответила Лис.