Ростерия 1

– Это произошло около пяти лет назад…

Коляску тряхнуло, и Лизавета в очередной раз подпрыгнула на сиденье, завалившись на мать.

– Лиза! Можно поаккуратнее, ты мне бусы порвала! – вскрикнула, отстраняясь, Олеся. Девочка обиженно насупилась и скрестила руки на груди.

– Милая, они всё равно не шли к твоим серьгам, – попытался успокоить жену Николай.

– Я была права, – мученически вздохнула женщина, – надо покупать новую кибитку, сил никаких уже нет! А ещё лучше машину.

– Когда-нибудь, обязательно, – согласился отец и недовольно сморщился, когда карета проезжала всхолмленный участок.

– Даже поездка становится не в удовольствие! – жаловалась мама.

Старшая девочка в сотый раз поправила рукава-фонарики и погладила бежевый подол. Младшая же с самого начала поездки положила голову на папино плечо и задремала.

– Мне кажется, или Лиза сливается с этим платьем? Ох, нужно было надеть другое, цвета хаки…

– Дорогая, хватит суетиться! Сейчас уже ничего не исправить.

– Прости, я так волнуюсь; мы первый раз едем на встречу с Лихоборовыми, а они так влиятельны…

– Да, но я отношусь к этому, как к заданию, которое надо выполнить. Сейчас они главные соперники.

– Соперники? – переспросила Елизавета. Родители в ответ махнули рукой.

– А куда мы едем? – через некоторое время полюбопытствовала девочка.

– Мы же говорили, – ответила Олеся, – на встречу с семьёй Лихоборовых.

– Да я поняла, зачем! – стукнула по сиденью кулаком блондинка. – В смысле, в какое место?

– В Енисей, – сказал отец и объяснил, – это по соседству с Приречным.

– В Приречном вы работаете, – констатировала девочка.

– Мы с Олегом Ярославовичем договорились встретиться и отпраздновать знакомство у него дома, – добавила мама. – Правда, Олег в последнюю минуту прислал телеграмму, что его срочно вызвал министр внутренних дел, потому сам присутствовать не сможет. Он очень извинялся и сообщил, что нас с радостью будут ждать Ольга Викторовна и Илюша – жена и сын.

Лизавета снова вздрогнула, когда коляска наехала на камень, и закрыла глаза, только на секунду. А проснулась оттого, что кто-то легонько тормошил её.

– Доброе утро, – улыбнулась мама. – Мы уже приехали. Выходим.

Николай почти вынес обеих дочек наружу и поставил на ноги. Елизавета встряхнулась, нахмурилась, чтобы быстрее сфокусировать зрение, поморгала, и вдруг перед ней появился большой коттедж, самый обычный, отличающийся только своим великанским размером и огромным количеством балконов.

– А наше городское поместье гораздо красивее, – заметила Саша.

– Милая, давай договоримся: мы все знаем, что это так, но при хозяевах дружно забудем! – ласково сказала мама, взяв младшую дочь за руку.

– Почему?

– Правила приличия, – с высокомерным взрослым видом пояснила Лиза, и в кои-то веки заслужила уважающий родительский взгляд. Заболоцкие подошли к забору.

– Сейчас уже… одиннадцать утра, – бросив взгляд на часы, произнёс Николай. – Мы приехали вовремя, а нас заставляют ждать.

Словно услышав осуждающие речи мужчины, из неоткуда около ворот появились швейцары, синхронно открыли ворота и застыли в пригласительной позе. Интересно, сколько людям платят за такое унижение? Семья прошла внутрь и, сопровождаемая (или конвоируемая, кто знает) всё теми же двумя, направилась к дому. Дверь особняка Заболоцким открыли уже новые дворецкие, коренастые мужчины в одинаковых костюмах, прежние же бесследно испарились. В то время как Саня в восторге забегала вперёд мамы и папы, восхищаясь средневековым интерьером, мебелью с позолотой и другими занятными вещами, Лизавета с хмурым, хотя тогда ей казалось, степенным видом шла следом – у неё не было ни сил, ни желания, чтобы любоваться красотами. Во-первых, Николай ещё до поездки предупреждал, что Лихоборовы любят показывать своё богатство, так что Лиза, не любившая, когда её заставали врасплох, заранее готовилась; во-вторых, эти туфли, новые, вкусно пахнущие кожей и неразношенные, натирали пятки, и девочка употребляла все силы на то, чтобы как можно понятнее отобразить на своём лице немое мученичество.

– Как я понимаю, Лихоборовы нас встречать не собираются, – мрачно сказала мать, и, не дождавшись ответа от дворецких, резко остановилась, обернулась к ним и повторила собственные слова теперь уже с вопросительной интонацией.

– Ольга Викторовна и Илья Олегович ждут вас в Красной зале, – помолчав, ответил мужчина, что стоял слева, – поэтому прошу следовать за нами.

Николай осуждающе покачал головой, очевидно, таким образом показывая своё недовольство негостеприимными хозяевами. Однако Лихоборовы всё-таки снизошли до гостей, поэтому нарисовались перед ними спустя несколько поворотов и коридоров, отозвав прислугу.

– Здравствуйте. Надеюсь, наши люди оказали вам хороший приём, и прошу простить нас за опоздание; возникли неувязки на кухне, уже устранённые, – скороговоркой выпалила Ольга, ничуть не раскрасневшись и не запыхавшись.

Сразу видно, что шла медленно и никуда не спешила. Родители со всё ещё недовольными лицами раскланялись перед хозяйкой, Саша, как всегда вызвала умильный восторг всех взрослых, а Лизавета с предупреждающим видом стояла в стороне, так что Ольга Викторовна не осмеливалась задержать на старшей девочке взгляд дольше, чем на секунду. Зато её сын, Илья, рассматривал ровесницу без стеснения, и, кажется, даже хотел что-то сказать, но мать не давала вставить ему и слова. Знакомство и объяснение причин отсутствия Олега Ярославовича заняло чуть более десяти минут. Лизе, не принимавшей участия в разговоре, не оставалось ничего другого, кроме как переглядываться с мальчишкой напротив. «Было бы гораздо логичнее с их (взрослых) стороны общаться на пути в Красную залу, а не стоять на месте столбами и тратить время зря», – думала девочка, оценивая своего товарища на ближайшие несколько часов. Симпатичный. Главное, чтобы рта не раскрывал и не портил сложившееся впечатление. Помолчит – за умного сойдёт, а такие смазливые мальчики, как Илья, часто и двух слов связать не в состоянии.

– Ты прямо поедаешь его глазами! – рассмеялась рядом Сашка. Средняя Заболоцкая покраснела и рассержено толкнула сестру; мальчишка же, напротив, заулыбался. Замечательно, по Санькиной вине у девочки в общении с младшим Лихоборовым нет никаких преимуществ!

– Ты почти опозорила меня! – возмутилась Лиза, ступая с Александрой назад. – Теперь придётся как-то исправлять ситуацию, чтобы он не смел даже и подумать!

– Не обижайся, он кидал на тебя пламенные взгляды с начала нашего знакомства, нужно же дать ему надежду! – весело зашептала Саня, посматривая на Илью.

– Ты сейчас совсем загубишь мою репутацию! – больше не могла злиться девочка и повернулась с бесстыжей ухмылкой к мальчишке.

Первое и самое важное впечатление испорчено, но Лиза не унывала – в детстве у неё всегда получалось находить решение любой проблемы, причём ей же выгодное. Взрослые, не прекращая разговора, неожиданно тронулись с места, оставив детей позади, и последние спешно отправились следом. Младший Лихоборов ловко вклинился между сёстрами.

– Доброе утро, я Илья.

– Я знаю, – незаинтересованно кивнула Лизавета.

– Очень приятно, а я Саша, – ответила вторая девочка.

– Саша, Лиза, рад знакомству, – обиженно поглядывая на блондинку, сказал мальчик. Саня из-за его плеча тоже недоумённо смотрела на девочку. Та раздражённо повела плечом. «Ох, как же натирают!»

– Как долго ещё идти до Красной залы? – спросила средняя Заболоцкая у будущего хозяина поместья.

– Довольно долго, обсерватория примыкает к левому крылу, – растерялся он.

– Тогда прошу меня извинить.

Лиза привыкла прятать стеснение за наглостью, поэтому независимо сняла одну, потом другую туфлю и, держа обувь в руке, дальше пошла босиком. Это совсем лишило Илью дара речи. Интересно, как Лихоборовы представляли себе Елизавету Заболоцкую до встречи? Явно не так. А Александра, привыкшая к таким выходкам, лишь взволнованно подбежала к сестре.

– Ах, а я и не думала, что эти башмаки не по размеру. Почему же ты раньше не сказала? Мы бы вернулись, нашли другие, а тебе теперь мучиться.

– Всё не так плохо, – заверила её Лиза. В скором времени Ольга Викторовна остановилась около двух больших дубовых створок, которые поспешили открыть дворецкие.

– Прошу, – мурлыкнула хозяйка особняка, жестом приглашая всех войти.

Скрипя зубами, блондинка снова надела туфли и похромала внутрь комнаты, надеясь поскорее сесть. Но не тут-то было: Помещение, кстати вовсе не красное и абсолютно круглое, представляло собой обсерваторию с телескопом, картами, куполом, разрисованным под звёздное небо, и специальным в нём окошком для обозрения. Никаких горизонтальных поверхностей, пригодных для посадки. Новый скрип зубами: они издеваются! Хозяйка тем временем взяла колокольчик, подвешенный у дверей, и позвонила.

– Не беспокойтесь, уже через несколько минут нам принесут еду и напитки, – хвастливо улыбнулась она.

– Хорошая идея, надо бы и нам с тобой попробовать такое же, – услышала, как Олеся зашептала отцу на ухо, Лиза.

– Прошу прощения за столь неожиданный и нетрадиционный приём, но я подумала, что обычным застольем уже никого не удивишь, поесть мы всегда успеем, а днём увидеть звёзды и планеты… – она подозвала гостей к телескопу.

Родители с плохо скрываемым любопытством подошли к Ольге, а Лиза сделала лишь один маленький шажок, для вида, и уставилась на маленькие настенные часы, будто нарочно спрятанные от чужих глаз. Один оборот минутной стрелки, два, три, четыре. Девочка сбилась на семнадцатом. Всё, мочи нет! Она быстро направилась в сторону выхода, никем не замеченная вышла в коридор и побежала по нему, скинув туфли в сторону ванной комнаты, случайно замеченной на пути сюда. Внезапно из-за угла показался неопределённых размеров и формы силуэт, также двигающийся на большой скорости. Уже находясь в метре от него, Елизавета поняла, что это ребёнок, такой же, как она. Девочка официантка, катящая впереди себя столик на колёсиках с различными закусками. Буквально высекая на мраморном полу искры пятками, Заболоцкая попыталась увернуться, затормозить, избежать столкновения, но слишком поздно. Болезненный толчок в живот, переворот, звон посуды, холодный камень под ладонями и грязные ругательства служанки. Блондинка оттолкнулась руками от поверхности, поднялась на ноги и, несмотря на мельтешение в глазах и жуткие вопли девчонки, ринулась дальше. Вот она, цель – узкая белая незапертая дверь! Туда, скорее! Внутри девочка с блаженным видом сидела на краю ванной на протяжении получаса, опустив ноги в тёплую воду (к счастью, бак заранее был наполнен и разогрет). Сначала Лизавета, еле прикасаясь к ногам, мокрым полотенцем стирала с них кровь – ситуация оказалась хуже, чем предполагала средняя Заболоцкая. Ступни стёрлись жёсткими туфлями да синяков и кровоподтёков, особенно на щиколотках и больших пальцах. Сейчас Лиза знала, что виновата сама, ибо даже не попробовала пройтись в башмаках, а лишь надела их в примерочной, но всё же злилась, как всегда, на всех. Раздражение также подогревал факт, что просидеть до конца приёма в ванной комнате не получится, и скоро опять придётся всовывать свои бедные ноги в туфли и идти к родителям и хозяевам. Девочка постоянно отодвигала этот момент – ещё минуту, ещё сорок секунд. «Хватит!» – рассердилась она сама на себя: «Досчитаю до двадцати и точно пойду». Заветное время закончилось, и Елизавета со стоном перенесла ступни на мягкий ковёр, потом поставила их внутрь лодочек. «Чувствую себя русалкой из произведения Андерсена, – про себя хмыкнула Лизавета, переступая с ноги на ногу: Живу, как в сказке». Кое-как Заболоцкая преодолела расстояние до Красной залы, но внезапно около самых ворот обернулась назад: на том злосчастном повороте никого и ничего уже не было. Пусто и обыденно. А чего она ожидала, что там, как экспонат современного искусства, останется лежать опрокинутый столик с разбросанной едой? Кстати, наверное, хороший получился натюрморт, такой хаотичный. Лихоборовы же ценители художеств, интересно, им бы понравилась подобная композиция? Елизавета последний раз осмотрела место происшествия и тихонько приоткрыла двери, скользнув внутрь. В комнате оказалось достаточно темно, темнее, чем до Лизиного побега. Взрослые стояли около телескопа и по очереди наклонялись к глазку, охая и ахая. Илья с Сашей сзади на цыпочках заглядывали за спины родителей, словно так можно увидеть звёзды. Девочка незаметно присоединилась к ребятам. Похоже, никто и внимания не обратил на её отсутствие. Но не успела она оскорбиться, как мать, пока Ольга в очередной раз припала к линзе, схватила старшую дочь за руку и отвела в сторонку.

– Где ты была? – зашипела Олеся.

– В… туалете, – абсолютно случайно соврала Лиза, от неожиданности.

– Больше получаса?!

«Они всё-таки заметили», – удивилась блондинка и, не сопротивляясь, осторожно приподняла пятку так, чтобы только она выскользнула из туфли, и показала на свою ногу. Мама отследила заданное направление взглядом, и глаза её полезли на лоб.

– Замечательно, – простонала она. – Ты хотя бы раз можешь без происшествий пережить приём?

– Олесенька, у вас всё хорошо? – спросила отвлёкшаяся от созерцания хозяйка.

– Да, всё замечательно, – замялась мать. – Но боюсь, мы очень долго здесь не задержимся – через некоторое время, никуда не торопясь, поедем домой, заранее подготовим девочек к школе, им же выспаться нужно, а не засиживаться до ночи.

Николай недоумённо смотрел то на жену, то на дочь, и ничего не понимал. Ольга Викторовна важно кивнула, как умеют кивать только мамы, и предложила:

– Хорошо, но я попрошу задержаться вас ещё немного. Софья! Сонечка! А, ты здесь? Принеси нам сюда, пожалуйста, десерт.

Только заметив шевеление в тени, той самой, что скрывала часы, Лизавета поняла, что в Красной зале они не одни: у стены притаился субтильная девочка, которая тотчас взяла пустой столик на колёсиках, также ранее прятавшийся где-то, и покатила его к дверям. Это же… Глаза Лизы расширились, она поперхнулась воздухом. Это же та официантка из коридора! И судя по недоброму взгляду, брошенному мельком, она блондинку тоже узнала.

– А хотя, знаете, что? Ждать – слишком долго, вы торопитесь…

– Мы не торопимся, – нервозно перебила мама.

– Вы торопитесь, – как ни в чём не бывало продолжила Ольга, – поэтому, думаю, будет лучше, нам сразу направиться в столовую, к тому же, всё с пылу с жару, не успеет остыть.

Служанка в неуверенности застыла на выходе.

– Сонечка, предупреди всех на кухне, чтобы готовились к нашему налёту!

Девочка скрылась, таща за собой столик с дребезгом, несвойственным такой изящной новой мебели.

– Ты с нами пойдёшь или здесь подождёшь? – шёпотом спросила Олеся у дочери.

– Наверное, здесь, – здраво оценила свои силы она. К шепчущимся подошла взволнованная хозяйка поместья.

– Мне не послышалось, дорогая? – встревожилась та. – Ты хочешь отказаться от обеда? Плохо себя чувствуешь, милая?

Даже ласковый взгляд карих глаз не заставил Елизавету забыть, что она не имеет права плохо себя чувствовать в гостях, поэтому улыбнулась с максимальной умильностью, на которую был способна.

– Нет, что Вы! Всё замечательно, но я, увы, слишком долго отсутствовала и не успела даже глянуть в Ваш чудесный телескоп, а мама расхвалила его в таких восторгах…

Ольга польщённо зарумянилась.

– Так что я хочу побыть здесь и посмотреть на звёзды. Я не имела такой возможности и в ясные ночи, не то, что в полдень! К тому же, я абсолютно сыта!

– Хорошо, Лизанька, – легко приняла исправленную версию событий женщина. – Но если тебе вдруг надоест или ты захочешь перекусить, любая прислуга с удовольствием укажет тебе путь!

– Мы не очень долго, – пообещала мать и, взяв мужа за руку и что-то тихо сказав ему, последовала за хозяйкой поместья и её сыном. Саша, что-то смутно понявшая, напоследок приблизилась к сестре.

– Я принесу тебе столько пирожных, сколько смогу унести, – пообещала она.

– Иди-иди, не отставай, – махнула рукой Лизавета.

– Тётя Оля, а почему эту залу назвали Красной? – услышала блондинка Санькин голос уже за дверью.

– М-м-м-м, потому-у-у что-о-о… Она красивая! – извернулась женщина. – Ты же знаешь, раньше эти слова были синонимами: красна девица и всё тому подобное.

– А разве остальные комнаты у вас не красивые? – с детской непосредственностью спросила Саня.

– Александра! – скорее со стыдом, чем сердито одёрнул её отец.

– Всё хорошо, Николай Романович. Ребёнок просто любопытный.

Дальнейший разговор средняя Заболоцкая, уже высунувшись в коридор, не расслышала, поэтому со вздохом снова обвела глазами помещение позади, надеясь, что здесь волшебным образом появится какой-нибудь диванчик или пуфик. Разумеется, этого не произошло, так что девочка в поисках сидений вышла в холл. «Кажется, где-то за углом, по дороге в ванную комнату, я заприметила очень удобные ступеньки с мягким ковриком», – вспомнила Лиза и поковыляла туда, где, она думала, они находились. Память не подвела и уже спустя минуту блондинка с комфортом расположилась на невысокой лестнице, откинувшись на неё и вытянув многострадальные ноги. Но отдохнуть ей почти не дали: спустя тридцать восемь щелчков секундной стрелки огромных напольных часов, что казались очень громкими в полной тишине, сзади и над головой послышались неуклюжие спешащие шаги. Елизавета понятия не имела, как сразу разгадала человека, создающего шум, может, просто хотела встречи с ним, но когда открыла глаза, то обнаружила склонившуюся над ней девчонку официантку с медными космами. Довольно долгий немой зрительный контакт. Именно так животные обычно провоцируют друг друга на драку.

– Ты специально меня искала? – спросила Лиза, переворачиваясь и поднимаясь.

– Больно надо, – фыркнула та. – Но мы с тобой сегодня подозрительно часто встречаемся, – и обвела дворянку хищным взглядом.

– Правда? Не замечала такого. Хотя, что значит «часто» для нас? Явно разные вещи, – спокойно уронила блондинка. И на этом моменте уже и без того заведённая рыжая вскипела.

– Какая же ты гадкая, гадкая зазнайка! – взвизгнула она. Лизавета, больше привыкшая к светским словесным перепалкам, чем к прямым оскорблениям, опешила.

– Почему это? Ты сама виновата! Видела же, что я спешу, неужели так трудно пропустить?

– Да, трудно! Если хочешь знать, тяжеленная телега с продуктами сильно затрудняет управление, так что это ты могла бы отойти!

– Я?! Говорю же, что спешила! – оправдываться перед ровесницей Лиза не собиралась.

– Конечно, такая важная, уступить дорогу не может, барчонок! А целую гору еды съесть, или ещё лучше, просто выбросить, всегда пожалуйста! А мне из-за тебя взбучку устроили, теперь премию не дадут!

– Из-за меня? Из-за себя! – разгорячённая Заболоцкая смутно представляла в том возрасте, что такое премия, но почему-то думала, что ничего важного. Конечно, что действительно важное может касаться маленькой вредины? – На других легко перекладывать, а признать, что сама провинилась – никогда!

Наверняка многим из вас уже известно, что когда два взбалмошных человека испытывают друг к другу сильнейшую антипатию, то им даже повода не надо, чтобы начать драку – несколько обидных бессмысленных слов, которые в обычной обстановке вызовут лишь презрительную улыбку обоих и заставят разойтись, становятся сильнейшим и быстрейшим катализатором. Так что не нужно удивляться, что диалог получился столь коротким и что времени со прошло совсем не много, а девочки набросились друг на друга, словно давние враги; они устроили настоящую бойню, тихую, без криков, намертво сцепившись в разноцветном пыхтящем клубке. Лишь чудом дети не скатились вниз по ступенькам, но тогда их это не заботило. Лиза была, пожалуй, одной из самых отчаянных забияк в школе, и сначала уверилась в собственной победе, но после серии довольно умелых, то есть бесчестных, но достигших своей цели ударов догадалась, что всё же присутствует разница между детьми аристократов и такими рабочими среднего достатка. «Их, что, с младенчества драться учат?» – поразилась про себя блондинка и, наплевав на правила приличия в боях, с ещё большим ожесточением схватила соперника за растрёпанные волосы и дёрнула (к счастью для Заболоцкой, они оказались длинными). Девочки бы ещё долго катались по ковру, но вдруг совсем близко послышался невнятный нарастающий разговор. Лиза и Соня мгновенно остановились, и отскочили друг от друга, после чего дворянка, подхватив слетевшие туфли, побежала к Красной зале, а официантка скрылась за маленькой дверью с табличкой «для горничных». Елизавета опередила-таки взрослых и встала к ним спиной, лицом к телескопу, переводя дыхание. Осмотрела себя. «Платье порвала, инфекция такая! – это ругательство девочка переняла от родителей, не терпевших грубостей: Впрочем, оно мне никогда не нравилось». Повеселевший и оживившийся после пирожных диалог приблизился, и его участники вошли внутрь помещения. Олеся и Николай общались с Ольгой, Саша с Ильёй.

– Возможно, я смогу задержать вас хотя бы на несколько лишних минут? – хихикала хозяйка поместья.

– Разве что на несколько, – скромничал отец.

– Подождите меня секундочку, не обсуждайте ничего интересного без меня! – необычно весело крикнула мама и направилась к старшей дочери. Когда женщина подошла вплотную, девочка почувствовала почти неуловимый пьянящий чужеродный запах. Что бы это значило…

– Так жаль, что ты не пошла в столовую залу с нами, а сидела здесь одна и скучала, – начала мать, – Оленька устроила нам чудесный уютный приём!

– Это хорошо, – нетерпеливо согласилась та. – Надеюсь, вам всё понравилось, и скоро мы вместе поедем домой.

– Да-да, – вспомнила Олеся, возвращаясь к своему привычному недовольному состоянию. – Скоро… Стой! То есть, повернись. Что у тебя с лицом?

Не успела Елизавета осмыслить вопрос, как её схватили за подбородок.

– О, Силы Земли! Ты меня домучаешь! Когда и как ты успела сотворить с собой такое? Я ведь оставила тебя меньше, чем на полчаса!

Вдруг девочке показалось, что она увидела мелькнувший силуэт за дверью, и выпрямила плечи.

– На ступеньках поскользнулась, – невероятно гордо соврала Лиза.

– Где ты умудрилась найти ступеньки? – недоверчиво спросила мать. Конечно, любой удивится тому, что отнюдь не радостное известие о падении с лестницы пропитано таким пафосом.

– Это же особняк, мама, – закатила глаза блондинка – у неё было алиби. – Здесь, за углом. Можешь проверить, если подозреваешь что, – судя по всему, хитрость вышла правдоподобной.

В следующий миг между Олесей и Лизаветой бесцеремонно втиснулась Саня, спокойно посмотрела на старшую сестру, словно бы уже привыкла к произвольному появлению синяков на лице последней и приняла как данность, пошарила в складках своего платья и протянула Лизе обещанные сладости, в основном, сдобные булочки. После, не сказав ни слова, вернулась к Илье.

– Допустим, – протянула женщина, проследив взглядом за младшей дочерью. – Но как же неаккуратно и неосторожно надо идти, чтобы не заметить лестницу! Ты из принципа и любви к приключениям под ноги не смотришь?

– Ты, что забыла? – возмутилась средняя Заболоцкая. – Я же просто не могу сейчас ходить осторожно! – и показала на стёртые ступни.

– А у тебя абсолютно ко всему находится оправдание, да? – прищурилась Олеся. – Ничего уже не поделаешь, я потороплю отца, и сразу же по приезду обратно ты хорошенько обмажешь своё лицо той новой мазью, её многие хвалят…

– Олесенька, мы с детьми и Николаем решили, что было бы неплохо нам всем посмотреть картинную галерею. Ты не против?

– Нет, конечно, Олечка, но только если это займёт немного времени, ты же помнишь, мы спешим. Точнее, спешили, до того, как ты нас познакомила со своей чудесной кухней!

Лихоборова кокетливо заулыбалась, а Елизавета задумалась, когда толстая хвастливая инфекция успела подняться по социальной лестнице аж до Олечки. Мать тем временем схватила обеих дочерей за руки и повела за собой.