Стечение обстоятельств

Родив Гордееву сына и сбросив десяток килограммов, Наденька категорически заявила, что будет рожать до тех пор, пока не приобретет фигуру кинозвезды. Гордеев насмешливо поддакивал, но тем не менее был сильно удивлен, когда и вторая беременность пошла явно на пользу супруге. Одутловатость лица исчезла, и вдруг оказалось, что у Наденьки прелестный носик и изумительные глаза. Одним словом, Гордеев, который женился на толстушке-дурнушке, имея в виду, что и она сама, и ее родители будут ему за это по гроб жизни благодарны, этот самый Гордеев нежданно-негаданно оказался мужем чуть ли не красавицы. Но на этом его несчастья не кончились!

Спустя еще некоторое время ничем не примечательный тесть нанес Гордееву сокрушительный удар, придумав новый, невероятно эффективный способ хирургических операций на сердце, после чего резко пошел в гору. Гордеев опомниться не успел, как стал зятем профессора, а вскоре и директора Института кардиологии. Этого самолюбивый Гордеев снести уже не мог. Вступая в брак, он надеялся, что его будут на руках носить за то, что он работает в уголовном розыске. Номер не прошел, и ему пришлось искать путь, чтобы, так сказать, соответствовать. И этот путь Виктор Алексеевич, к тому времени уже майор, нашел в американских книгах по теории и психологии управления.

В конце концов расчет себя оправдал. Наденька превратилась в уважаемую Надежду Андреевну, директора весьма престижного в Москве лицея. Тесть, всемирно известный кардиолог, профессор, стал депутатом российского парламента. А Виктор Алексеевич Гордеев, добросовестно пройдя все ступени иерархической лестницы, остановился на должности начальника отдела в МУРе, претворяя в жизнь все интересные находки, которые он откапывал в умных книгах. Он никого не боялся, потому что с ним никто не хотел ссориться. В конце концов, у всех есть дети, которых хорошо бы пристроить в лицей, а сердечно-сосудистыми заболеваниями страдает каждый третий.

…Подавая мужу завтрак, Надежда Андреевна сказала:

– У нас билеты в «Современник» на премьеру. Пойдем или детям отдадим?

– Кто принес? – коротко поинтересовался Гордеев.

– Гражевич. Он там в главной роли.

– Опять Гражевич, – недовольно заворчал Виктор Алексеевич. – Если я не ошибаюсь, это уже в четвертый раз. У него сын двоечник, что ли?

– Да нет, – пожала плечами жена, – мальчик учится нормально. Почему непременно двоечник?

– Потому что ради двоечника есть смысл ублажать директора. А если парень хорошо учится, то чего ж так стараться? – пояснил Гордеев, старательно жуя гренку с сыром.

– Витюнчик, я тебе сто раз говорила, но и в сто первый повторю, – ласково сказала Надежда Алексеевна, обнимая мужа и целуя его в макушку. – Если бы ты на мне не женился, я бы никогда не смогла родить и, следовательно, не похудела бы. Если я сейчас нравлюсь мужчинам, то это заслуга только твоя и ничья больше. Я это помню, ценю и никогда не забуду. Поэтому прекрати, пожалуйста, свои гнусные инсинуации на тему ревности. Между прочим, не исключено, что Гражевич подбивает клинья не ко мне, а к тебе. Мальчик-то большой уже.

– Понял, – кивнул Гордеев, допивая чай. – Сегодня же наведу справки. Если у сыночка хоть один привод или даже намек на привод, билеты вернешь с извинениями. Если у мальчика все в порядке, пойдем на премьеру. Договорились?

С этими словами, поцеловав жену, вышел из квартиры и отправился на работу полковник милиции Виктор Алексеевич Гордеев по прозвищу Колобок.

* * *

Понедельник на Петровке, 38 начался с того же, чем окончилась предыдущая пятница: с обсуждения вопроса о том, будут ли с первого июля повышать оклады, как обещали, или опять обманут. Обман заключался в том, что обещанное имело место не в том месяце, с которого оно официально вводилось, а в следующем. То есть если оклад повышался с первого июля, то в июле все получали прежнюю зарплату, а в августе – новую, повышенную, плюс то, что недоплатили в июле. При стабильных ценах в этом не было бы ничего страшного, но сейчас, когда инфляция растет быстрее, чем успевают разворачиваться банки, недоплата сегодня оборачивается тем, что завтра на эти деньги уже ничего не купишь.

В отделе, которым руководил Гордеев, обсуждение было в самом разгаре, когда по коридору, заглядывая во все двери, промчался Юра Коротков.

– Народ, к Колобку!

Оперативное совещание Виктор Алексеевич начал, как обычно, длинным приветствием, сказал, что рад видеть всех в добром здравии, отметил цветущий вид вернувшегося из отпуска Коли Селуянова. Гордеев не был велеречив, просто он понимал, что еще минуту назад люди, только что пришедшие на работу после выходных, о чем-то говорили, обменивались новостями, обсуждали какие-то, вполне вероятно не совсем рабочие, проблемы. Надо дать им возможность расслабиться, а потом сосредоточиться.

– Начнем со старых «хвостов», – объявил Гордеев. – Убийство Плешкова, генерального директора фирмы «Парнас». Слушаю, Коротков.

С этими словами Колобок снял очки и сунул дужку в рот. Это означало высшую степень внимания и сосредоточенности.

– Проверка версий об убийстве Плешкова по мотивам мести, ревности или из корыстных побуждений пока результатов не дала. Никто из лиц, имевших доступ в квартиру Плешкова, мотива для убийства не имеет. Была выдвинута версия о том, что убийство совершено по мотиву, который условно назван «синдром Раскольникова»: убийство с целью убедиться, что субъект на это в принципе способен. При этом преступника и жертву неприязненные отношения могут и не связывать. Исходя из этой версии, составлен ориентировочный психологический портрет преступника. Все лица, имевшие доступ в квартиру, отрабатываются повторно. Намечено двое наиболее вероятных подозреваемых, проводятся провоцирующие мероприятия, которые могут заставить убийцу раскрыться.

– Синдром Раскольникова? – хмыкнул Гордеев. – Любопытно. И когда же вы это придумали?

– В субботу, товарищ полковник, – быстро ответил Юра Коротков, кинув осторожный взгляд в угол, на низко склоненную русую голову.

– Когда ожидаете результатов?

– Надеемся, сегодня-завтра.

– Хорошо, – кивнул Виктор Алексеевич. – А как следователь отнесся к этой версии? Или вы с ним еще не поделились своими познаниями в области русской литературы?

Коротков молчал. Русая голова в углу кабинета опустилась еще ниже.

– Понятно, – подытожил полковник. – Значит, так. Со следователем не ссориться. По версии продолжайте работать. Мне кажется, перспектива есть. Мотив практически недоказуем, поэтому действуйте предельно аккуратно, здесь работа должна быть ювелирной. И без спешки. Время пока терпит. Так. Труп манекенщицы из Дома моделей. Слушаю.

Докладывать начал самый молодой оперативник отдела, черноглазый Миша Доценко.

– На одного из фигурантов получены веские улики, доложено следователю. Принято решение пока его не задерживать, он чувствует себя уверенно, судя по всему, никуда бежать не собирается. Но держим под наблюдением, конечно.

– Еще бы ему не чувствовать себя уверенно, – проворчал Гордеев. – Через три дня истекает два месяца, как совершено преступление, а его даже не допрашивали ни разу. Уверены, что не перемудрили?

Фигура в углу кабинета, казалось, стремилась слиться со стеной. Миша удержался от желания посмотреть в угол и мужественно ответил:

– Надеемся.

– Ладно, поглядим, как следователь оценит эти ваши веские улики. Так. Изнасилование Ковалевой Наташи, двенадцати лет. Слушаю.

– Пока ничего, товарищ полковник, – упавшим голосом доложил Игорь Лесников, опытный и, по общему мнению, самый красивый сыщик в отделе Колобка.

– Что значит «пока ничего»? – тихо переспросил Гордеев, кладя очки на стол, что означало закипающую ярость. – «Пока ничего» длится уже три недели, последний раз я это слышал в пятницу утром. Прошло трое суток. Что сделано за это время?

– Виктор Алексеевич, девочка в шоковом состоянии, у нее нервное потрясение. Она не может давать показания. У нас даже самых общих примет нет. Мы отработали все учеты, в том числе и психдиспансеры, всех школьников из ближайших домов. Есть сейчас в наших списках около сорока человек, которые в тот день могли между восемнадцатью и девятнадцатью часами находиться в районе места происшествия. Все они негласно сфотографированы, чтобы при первой же возможности предъявить потерпевшей для опознания. Но Наташа не отвечает на вопросы о происшествии. Или молчит, или бьется в истерике. И врачи не могут сказать ничего определенного.

Гордеев помолчал. Взял ручку и нарисовал на чистом листке квадрат. Потом вписал в него ромб и начал закрашивать уголки. Тягостное молчание длилось минуты три. Внезапно Колобок поднял голову и воззрился на Лесникова.

– Судя по всему, ты еще не все сказал. Говори.

– Была выдвинута версия о том, что это изнасилование несет признаки не только сексуального преступления, но и мести. Трагедия произошла двадцать четвертого мая. Четыре года назад, двадцать четвертого мая 1988 года, Тушинским райнарсудом был осужден некто Шумилин Сергей Викторович. Он обвинялся в том, что, управляя автомашиной в состоянии опьянения, создал аварийную ситуацию, в результате которой два человека получили тяжкие увечья. Отец потерпевшей, Ковалев Виталий Евгеньевич, был на этом процессе народным заседателем.

– Понятно, – кивнул Гордеев, снова засовывая дужку очков в рот. – За чем дело стало?

– Видите ли, товарищ полковник, Ковалев – лицо, приближенное к вице-премьеру, а Шумилин – племянник Виноградова, президента Фонда поддержки предпринимательства. Сталкивать их…

Игорь запнулся. Гордеев снова помолчал, погрыз дужку.

– Отрабатывать Шумилина начали? – Теперь уже Виктор Алексеевич бросил взгляд в угол.

– Нет пока.

– Начинайте. Только тихо-тихо. Чтобы без малейшего шороха. Версию проверяйте в полном объеме, я имею в виду второго заседателя и судью. Если это действительно Шумилин, он и их не обойдет вниманием. О каждом шаге докладывать мне. Буду вас подстраховывать. Если что не так, головы снесу всем. С этим пока все. Садись, Игорь. Доценко, расскажи нам о Филатовой. Не все знают, труп обнаружен в ночь с пятницы на субботу.

– Тринадцатого июня в три часа ноль пять минут в дежурную часть ГУВД поступило сообщение об обнаружении трупа Филатовой Ирины Сергеевны, 1956 года рождения, майора милиции, ведущего научного сотрудника НИИ МВД России. Труп обнаружен по месту жительства Филатовой человеком, подвозившим ее на машине из аэропорта. Филатова лежала на кухне возле включенной электроплиты, в которой обнаружены явные признаки неисправности. Однако наружным осмотром входные отверстия, которые должны быть при поражении электротоком, не обнаружены. Это дало основание заподозрить инсценировку несчастного случая – смерти от электротравмы. Подозреваемый задержан в порядке статьи сто двадцать второй.

И вот здесь Колобок сделал то, чего никто не ожидал. Он не задал ни одного вопроса, не дал указания. Он просто закрыл совещание.

– Понятно. Спасибо. Все свободны, кроме Каменской. Анастасия, выходи из угла.

С этими словами Виктор Алексеевич встал из-за массивного начальственного стола и стал разгуливать по кабинету. Он не мог долго находиться в неподвижности. Настя вышла из угла, в котором молча просидела все совещание, пересела в кресло у окна.