Профессиональный некромант. Пенталогия в одном томе

Я задумчиво наморщил лоб, подыскивая правдоподобный ответ, а в это время нас снова тряхнуло.

– Мэтр?! – В голосе графа слишком уж быстро послышались панические нотки. Его запах горелого, что ли, испугал? Или сочащийся из закрытой комнаты сизый дымок выводит из равновесия? – Вы собираетесь что-нибудь предпринимать?!

Из покоев усопшего барона снова донеслось громкое завывание, сменившееся истошным воплем сразу на несколько голосов, а дверь опасно дрогнула и с отвратительным скрипом прогнулась в центре.

– Гираш! Демоны вас раздери! – У графа, кажется, не выдержали нервы. – Да сделайте же что-нибудь!

Я так же задумчиво кивнул и отошел поближе к лестнице.

– М-мэтр… – внезапно растерялся мой высокопоставленный спутник, на лице которого проступила неестественная бледность. – Что вы… зачем?!

Шум за дверью стал совершенно нестерпимым. Причем в дикой какофонии звуков преобладал чей-то пронзительный визг, от которого уже начали болеть уши. Еще там что-то громыхало, регулярно падало и неприятно скреблось. А также швыряло, било по полу и стенам чем-то тяжелым и явно металлическим. Периодически гулко лязгало, мерзко бумкало и временами скрипело, как несмазанная тележная ось. В то время как несчастная дверь, раз за разом получавшая могучие удары, уже не просто дрожала – она тряслась, как осиновый лист, с каждой секундой все больше теряя былой лоск и внушающую уважение стойкость.

– Отойдите, господин граф, – невозмутимо посоветовал я, разобравшись наконец, что к чему. – Вы же не хотите, чтобы какая-нибудь из деревяшек попала вам в лоб?

– К-какая еще деревяшка? – нервно дернул щекой его сиятельство.

Дверь наконец не выдержала напора и после очередного пинка изнутри с отчаянным грохотом распахнулась, являя нам и всему миру нечто поистине невообразимое.

В одно мгновение на нас обрушилась чудовищная волна криков, воплей, гнусного хохота и дикой смеси звериного воя, лязганья кастрюльных крышек, громыхания чугунных сковородок и скрипа насквозь проржавевшего колодезного ворота.

Одновременно с этим из открывшегося проема выстрелило громадное облако пыли, к которой примешивался явственный запах горелого. Затем полыхнуло нешуточным жаром – таким, что, наверное, стой мы чуть ближе, у господина графа точно приключилась бы беда с прической.

Потом в этой плотной серой завесе промелькнуло несколько фигур, яростно размахивающих руками и изрыгающих трехэтажные проклятия. После чего в глубине покоев стрельнула самая настоящая молния, почти сразу раздался страшный взрыв, и в нашу сторону пыхнула такая плотная завеса из черного дыма, что я, не успев рассмеяться, сильно закашлялся. И лишь заметив, что в нашу сторону угрожающе качнулась одна из фигур, торопливо щелкнул пальцами и прошептал стоп-заклинание.

В мгновение ока вокруг нас с графом воцарилась мертвая тишина. Плотное дымо-пылевое облако резко потяжелело и застыло, как удачно сделанное желе. Распахнувшаяся дверь замерла буквально в пальце от стены, не успев шарахнуть по ней со всей дури и едва не лишившись красивой резьбы.

Присутствующие тоже окаменели: я – от некоторого напряжения и лихорадочного обдумывания дальнейших действий; граф – от глубокого шока, а остальные – в силу действия заклинания. Поднявшаяся в воздух пыль плавно дрейфовала по коридору, танцуя какой-то неведомый танец. «Желе» тоже замерло в нерешительности. Какое-то время оно еще повисело в полной неподвижности, а затем, повинуясь моему знаку, начало очень медленно и постепенно сползать вниз, ловко стекая по плечам присутствующих и неделикатно обнажая истинную причину случившейся трагедии.

При виде этой самой «причины» у меня вдруг случился острый приступ ничем не купируемого веселья, а господин граф как-то странно икнул и медленно осел на пол. Но я бы на его месте тоже лишился дара речи, если бы обнаружил своего высокомерного и ну о-очень благородного светлого мага стоящим на карачках в довольно двусмысленной позе. Со вздыбленными волосами, в закопченной, порванной во многих местах и все еще дымящейся мантии. С перекошенным от ярости, перепачканным какой-то бледно-зеленой слизью лицом. Да еще в компании двоих охранников, имеющих столь же живописный вид.

Все трое выглядели озлобленными. Взбешенными. И, как ни печально, абсолютно беспомощными, потому что наших спутников с легкостью удерживали на месте сотни крохотных нечеловеческих рук. А в это время к их обнаженным ягодицам, мелькающим в огромных прорехах на штанах, с кровожадными выражениями на мордочках вот-вот собирались припасть такими же крохотными, но очень зубастыми ртами мелкие, нескладные, крылатые и зеленокожие создания величиной с мою ладошку. Для которых не было ничего интереснее, чем всласть поиздеваться над каким-нибудь бедолагой, не осведомленном об их скверных привычках.

По счастливой случайности я остановил эту душераздирающую сцену в самый пикантный момент. Когда на лицах наших спутников уже во всей красе расцвело отчетливое понимание своего незавидного положения, а летающие монстрики, лишь отдаленно напоминающие сказочных фей, уже готовились совершить надругательство над уязвленной гордостью моего обозленного коллеги.

Строго говоря, эти крохотули не относились к нежити. Точнее, большинством исследователей они классифицировались как совершенно особенный, стоящий особняком от других рас вид. Более того, в чем-то эти создания были даже разумны. Они понимали человеческую речь, были способны на осмысленные действия и коллективную охоту. С ними можно было даже наладить диалог, если, конечно, знать их сильные и слабые стороны. Но за паскудный характер, агрессивное поведение и неистребимую тягу ко всевозможным видам членовредительства Советом магов еще несколько сотен лет назад эти странные существа были исключены из понятия «разумные расы».

К сожалению, на попытку малейшей агрессии они мгновенно распаляются и отвечают еще большей агрессией, порой доводя своих жертв до исступления. При этом отличаются завидной смекалкой, прекрасным воображением и редкой изощренностью, которой некоторые самодовольные чародеи могли бы у них поучиться. И о чем? мастер Лиурой, храбро отправившийся исследовать полупустые подвалы, видимо, не знал, поэтому был просто обречен на счастливую встречу с этим замечательным народцем.

– Ч-что это? – сглотнул граф, когда разглядел обилие зубов в пастях у маленьких страшилищ. Неестественные позы мага и охранников он, кажется, не оценил. Как и их ненормально остекленевшие глаза и бледные, будто помертвевшие, лица.

– Пикси, – сдавленно закашлялся (от дыма, естественно!) я, спокойно подойдя к упавшему коллеге и двумя пальцами сняв с его поясницы одно из необычных созданий. – Их еще иногда называют «маленькими демонами» или «демоническими детками». Довольно милые, на мой взгляд, существа с весьма своеобразным чувством юмора. Любят проказничать, дразниться, разбойничать и наводить беспорядок.

Граф ошеломленно моргнул.

– Так это они производили столько шума?!

– Пикси – довольно назойливые создания, поэтому, я думаю, моему коллеге пришлось обороняться, что и стало причиной… – я мельком заглянул в задымленную, щедро усыпанную обломками некогда дорогой мебели комнату, в которую мы так и не попали, – …небольшого урагана в покоях барона. Вероятно, пикси напали неожиданно, они обожают охотиться из засады, поэтому мастер по привычке использовал какое-то из боевых заклинаний…

Я выразительно покосился на дымящуюся дверь.

– Судя по всему, что-то из магии огня. А поскольку пикси совершенно нечувствительны к боевой магии, то результат получился соответствующим. Но, кажется, в пылу борьбы вашим людям повезло наткнуться еще на один тайный ход, ведущий из подвала прямиком сюда. Это их, собственно, и спасло.

– А что сейчас случилось с этими… пиксями?

– Ничего особенного – паралич. Временный, разумеется. О котором они забудут ровно через мгновение после того, как я сниму останавливающее заклятие. Пожалуй, единственное, к которому они еще не потеряли чувствительность.

– Не надо его снимать, – дрогнувшим голосом попросил его сиятельство, поднимаясь с пола, а потом заметил уважаемого мастера и снова дернул щекой. – По крайней мере, не с пикси. Не могли бы вы… как-нибудь… освободить моих людей?

– Да, конечно, – спохватился я и негромко щелкнул пальцами. В тот же миг с пола раздался сдавленный стон и шум падения трех тел, мгновенно сменившийся отборной руганью. – Прошу прощения, господа, за причиненное неудобство. Онемение скоро пройдет, а чувствительность быстро восстановится. Пожалуйста, не делайте резких движений и не пытайтесь…

Годжа, не услышав моей просьбы, впился бешеным взглядом в висящего прямо перед его носом пиксю и, взревев, попытался его ударить. Но не удержал равновесие и рухнул лицом вниз, издав при этом подозрительный хрюкающий звук.

– …встать, – закончил я, когда он снова попытался подняться. – В течение пары минут у вас будет нарушена координация, поэтому постарайтесь просто посидеть не двигаясь. Скоро все придет в норму. Не волнуйтесь.

– Что ты… с нами… сделал?! – просипел с пола Лирг.

– Самое обычное обездвиживающее заклятие, – я всплеснул руками, когда в меня уперлось сразу три ненавидящих взгляда. – Ну что вы, господа?! Я никому не хотел причинить вреда! Напротив! Если бы не я, вон те крылатые монстры так и продолжали бы изводить вас всеми доступными способами! Я просто не рискнул разделять объект для заклятия! Если бы хоть один из них улетел, мы бы к ночи имели тут уже не одну, а несколько десятков стай, примчавшихся сюда со всех окрестностей, дабы измываться над нами вплоть до самого утра!

Годжа тихо застонал и, уперевшись ладонями в пол, все же сумел принять вертикальное положение. После чего в бешенстве оглядел многочисленные силуэты, подвешенные в воздухе, словно на ниточках, и хрипло прорычал:

– Хочешь сказать, это – всего одна стая?!

– Причем не самая большая, – с готовностью кивнул я. – Обычно они живут колониями по несколько тысяч особей. А этих всего-то на пару сотен наберется.

– Сколько?! – В глазах охранников появилось шальное выражение. Видно, представили, что бы от них осталось, если бы пиксей здесь собралось раз в пять больше.

– Сколько слышали. Так что считайте, вам крупно повезло.

– П-повезло? – злобно прошипел пришедший в себя светлый. – Повезло?! Ты же знал, что они тут есть! Это ты проверял замок и заверил нас, что в подвале все чисто!

Я скептически оглядел дрожащий от негодования палец, гневно указующий на мою впалую грудь, и с достоинством отвернулся.

– Я проверил подвал на наличие нежити, мастер. О чем вам во всеуслышание и заявил. Нежити там не оказалось, а пикси, к вашему сведению, заклинанием поиска не улавливаются. Поэтому мне совершенно непонятны ваши нелепые обвинения. Я что, должен был все предусмотреть? Или, может, обязан отвечать за вашу невнимательность? Господин граф! – я требовательно посмотрел на недовольного нанимателя. – Сколько это будет продолжаться? Почему ваш маг склонен во всех неприятностях обвинять именно меня?

За моей спиной раздалось новое шипение.

– И с порталом я виноват, и пикси я не заметил, и соломки не подстелил под чью-то шибко благородную задни…

– Ты знал, что они внизу!

– Господин граф… – я со страдальческой миной обратился к нанимателю. – Ну хоть вы не повторяйте чужих ошибок. Я все понимаю: мой коллега расстроен, у него был трудный день, но это же не повод считать, что я виноват во всех его бедах! Да, я знаю, что наш глубокоуважаемый Совет до сих пор склонен мыслить шаблонами и горазд в каждой своей осечке обвинять именно мэтров. Но помилуйте! Темной гильдии не существует уже более полувека, многие из моих братьев пали жертвой чудовищного произвола, который совсем недавно все тем же Советом был признан нелепой ошибкой. Долгих пятьдесят лет такие, как я, были вынуждены скрываться от гонений. На нас охотились, как на бешеных собак… и посмотрите, к чему это привело?! Вы ведь сами признали, что ни один некромант не в состоянии сотворить то, что происходит сейчас в Сазуле! Сами меня наняли, чтобы я помог очистить эти земли от нежити! Приняли мою помощь… и что же теперь?!

Моя мина стала еще более страдальческой, а глаза наполнились справедливой обидой.

– Я не могу даже шага ступить, чтобы не услышать в спину гнусное обвинение. Меня незаслуженно оскорбляют. Подозревают во всех грехах. Мне… да ладно мне – контракту ни на грош не доверяют! И, несмотря на то, что минуту назад я избавил ваших людей от серьезных увечий, мне до сих пор приходится расплачиваться за чужие ошибки!

Подпустив в голос надрыва, я гордо вздернул заостренный подбородок и, благодаря этому сделавшись чуточку выше, все с той же нескрываемой горечью добавил: