Исповедь Призрака. Confession of a Ghost. Премия им. Ф.М. Достоевского / F.M. Dostoevsky award (Билингва: Rus/Eng)

– Допустим… Проза мне понравилась. Но мне представили тебя как королеву по стихам. Читай!

– Я ничего не помню наизусть.

Он сел в кресло в позе акулы империализма и с интересом разглядывал меня, как вещь на антикварном рынке.

– Давай, не ломайся. Вернусь в Лондон, хоть будет, что вспомнить.

Я начинаю с «Листопада», но после первой же строки:

– Плохо. Отвратительно.

– Что плохо? – непроизвольно вздрагиваю я.

– Да вся строка никуда не годится! – он что-то говорит менторским тоном и требует следующих строк, я произношу и… – Стоп! Опять «двойка»! К чему здесь это слово? Что за бред?

Он размазывает меня по стене. Мучительно долго, будто Время остановилось на этом странном балконе, выходящем в сад или в лес.

– Да какая ты к чёрту королева?! Да ты – ничто и никто! Ты не понимаешь, что над каждым СЛОВОМ надо РАБОТАТЬ! Забудь, что кому-то нравилось! Не смей больше ничего писать вообще!! Исчезни! Порви и выбрось! Или сядь и работай над собой! 24 часа в сутки! Понятно?! Над каждым СЛОГОМ, над сочетанием каждой буквы с рядом стоящей! И тогда возможно тебе хватит времени до твоей смерти причесать хотя бы один стих, чтобы за него потом не было стыдно!

Я надела сапоги и пальто, взяла сумку и подошла к двери. Он остановил меня и взял за руку.

– Ахматова, слышь, ты зря обиделась.

– Я – не Ахматова.

– Останься, – спокойно произнёс он. – Ты потом меня вспомнишь. Ты поймёшь, что я прав. Тебе никто никогда ничего не скажет, потому что большинство находится на уровне «и так хорошо», а другим, поверь мне, не нужны конкуренты!

Я открыла дверь и вышла в Осень. Он догнал меня в том саду или в лесу, когда я уже села за руль, и постучал в окно.

– Королева, – произнёс он опустошённо, – я хотел тебе сказать… Береги себя… Поезжай осторожно.

Я закрыла глаза… и…

Веранда… Лето… Солнце… Запах сосен… Мужчина в Белом сидит за соседним столиком в компании друзей, с которыми он тут, на Николиной горе, играет по выходным в футбол. Он смотрит на меня, а я – на него, и улыбаюсь: он должен мне чашку кофе… Теперь у меня короткие волосы… После той аварии он мне звонил. Но больше мы так и не встретились. А сейчас, здесь, в моём Месте Силы, где когда-то у меня была дача, которую сожгли, он сидит за соседним столиком… В Лондоне после книжной выставки я заехала на вокзал Кингз Кросс, где у платформы 9 и три четверти купила злополучную Изменялку Времени. Мне так хотелось его вернуть! Я написала ему один из Лондонских стихов, но отмотала слишком далеко назад. И тогда…

Зазвонил мобильный телефон.

– Рэй, я – на Рублёвке! Не переживай!

Внезапно кто-то взял меня за руку, я обернулась и тут же перевела взгляд на телефон: Рэй был и там, и тут!

– Шаг в сторону, Алиса! Ты опять провалилась в Прошлое. Пойдём, тебе пора на Афон!

Мы уходили, а «я в Прошлом» сидела за столиком и разговаривала по телефону с Рэем, поглядывая на Мужчину в Белом.

– Где была? – спросил Рэй-призрак.

– Ах, да! Ужас! У меня дома поселились чужие люди!

– Не люди – фантомы. Ты попала в один из возможных, но не реализованных вариантов.

– А как другой вариант мог произойти? Это же моя квартира!

– Ты хотела продать квартиру, но потом… Я не имею права подсказывать, Алиса, с меня честное слово взяли! В общем, если бы ты её тогда продала, в ней бы жили эти люди.

– Как всё запутанно! Но понятно, почему меня не узнал Призрак мужа моей соседки. Он появился позже!

– Что ещё видела?

– Какого-то мужчину из Лондона, он очень сильно меня отругал. Но был прав…

– Отлично. А что ты чувствуешь к Мужчине в Белом? И к Лондону?

– Мне очень-очень жаль, что мы так и не были вместе, но… теперь это не имеет никакого значения.

– Всё, что показывают после смерти, не случайно – тебя проверяют на чувства и привязанности, и если потеряешь равновесие…

Урануполи

– Алиса, как дела? – улыбнулся Янис, сидя на лавочке у входа в свой магазин. – Сегодня был забавный случай! К нам приехал шейх. Представьте себе, арабский шейх!

– Надеюсь, он купил много икон? – пошутила я.

– Его жена купила много золотых браслетов, – улыбнулся Янис. – И представьте, меряет она браслет, и я вижу, что он ей – в самый раз. Но она попросила его увеличить, так как носить придется выше локтя, до локтя вся рука у неё уже занята другими браслетами! Просто она их с собой не взяла в магазин! А в прошлом году нас посетила принцесса из арабского государства. Для деревни её визит стал настоящим шоком.

– Она жила в Урануполи?

– Нет, в Eagles’ Palace, но по вечерам на морской улице устраивала дебоши – пила водку, ела свинину. А в отеле говорят, требовала наркотики и даже угрожала за непослушание.

К нам подошла Лия и, заметив мой взгляд на иконе «Моление о Чаше», спросила:

– О чём эта икона, Алис? О молитве?

– О смирении. Христос знал, что его ждёт. И ночью, после Тайной Вечери, в Чистый Четверг, накануне ареста, молился в Гефсиманском саду у Элеонской горы. Говорят, камень, у которого он склонился, находится у алтаря католической церкви, построенной на том месте в начале XX века.

– А что там за домики вдали, на иконе?

– Вид на Иерусалим. Интересно, что в Гефсиманский сад, помимо Апостолов Петра и Иакова, которые в итоге там задремали, Христос взял с собой Иоанна, но «Моление о Чаше» описано всеми Евангелистами, за исключением Иоанна!

– А почему о смирении?

– Христос обращался к Богу трижды. Его душа «тосковала смертельно» и желала изменить сценарий судьбы: «Если возможно, да минует меня чаша сия». Но его Дух смирился: «Да будет воля Твоя», принял уготованный сценарий. Икона помогает принять верное решение на развилке. Но я бы сказала: если чувствуете нечто негативное, что должно произойти, попросите Вам его избежать, если есть иные варианты Будущего, добавляя: «Да будет воля Твоя», тем самым признавая, что Творцу всегда виднее, как лучше.

– Вы знаете что-то нехорошее про своё Будущее, да? Поэтому Вас к этой иконе тянет?

– Все знают своё Будущее, но не все желают его осознавать.

…