Авария, дочь не мента

"Представляешь, какой кошмар. Это позорище! Моя что вытворила сегодня. Нет, ты только представь. Внаглую не сделала домашнее задание. Мне из школы звонили. Саботирует школьную форму, открыто говорит, что не хочет учиться. Мне страшно идти на родительское собрание. Там родители вундеркиндов. А мне будут, как девочке, выговаривать, почему у меня ребёнок такой. Я не хочу краснеть. Вчера жутко хотела спать, но ведь пришлось следить, чтобы эта балбеска все уроки сделала до конца. В полчетвёртого легла. На работе уснула, хорошо, начальника не было. А вот у Танюхи Мишенька просто золотой! Впитывает знания, как губка, и не спорит со старшими. Никаких подростковых кризисов, как вещают психолухи. Ровное поступательное развитие".

А я старалась дальше. Я не хотела никого обижать. Понятно, что мама не будет всё время сидеть со мной, спать же надо. Интернет у меня отняли, но я раньше жила без него. Я пошла в школьную библиотеку. "Преступление и наказание" нельзя. Возрастное ограничение. Это может ранить детскую психику и нарушить учёбу. Дети не должны такое читать, только с шестнадцати лет. Как это задолбало! Постоянная забота о детской психике. Только вот учебные субботы, всё новые предметы и внеурочки почему-то архиполезны. Пихать через силу манную кашу голого и абстрактного академизма – это забота о детях. А рассказать о жизни нельзя. Скоро только "Колобка" оставят. Что самое интересное: всё, на что приклеен ярлык "молодёжное", получает индульгенцию. В школе в рамках очередного мероприятия провели зарядку под музыку. Это не музыка, а тошнотворный сумбур. Противно вязнет в голове. Значит, читать в книге, что Соня Мармеладова торговала собой, категорически нельзя, а слушать в песне про "тёлок", которых надо "снять" – самое то. Я догадываюсь, почему несмотря на реформы образования дети не становятся умнее. С одной стороны – заумь в учебниках, которую не переваривают и отбывают как наказание. С другой – место серьёзных взрослых песен занимают молодёжные, которые словно соревнование открыли по безнравственности. Либо "в лесу родилась ёлочка" в детском саду, либо гадкая музыка. Разумное, доброе, вечное ни в книжке не прочитаешь, ни послушаешь на досуге.

Как чёрная туча, надвигалось родительское собрание. Одноклассники трепетали, даже отличники, один даже плакал. Куда спрятаться? Решила лечь спать к маминому возвращению. Конец сентября, темнеет уже рано. Задремала. Страшно. Стал сниться класс и сидящие за партами родители.

Тут я проснулась оттого, что мама изо всех сил меня дёрнула за руку:

– Тварь!

– Я сплю…

– Спит она! Отчислили тебя, понимаешь? За твою лень! Не хочет она учиться в хорошей школе! Хочешь в обычный отстойник с деградантами? Эта школа и так не по прописке, тебя взяли по милости и взятке. Ты так меня подвела. Что я другим скажу теперь?

– Я с самого начала говорила, что не это не моё. И репетиторы сказали, и тест плохой.

– Ты ничего не понимаешь! Мы с папой мечтали, чтобы ты там училась. Ты ещё глупая, не понимаешь, что тебе нужно в жизни.

– Я объективно не тянула программу.

– Объективно? Думаешь, мать не знает лучше?

Ох, и влетело мне тогда! Больно было. На следующий день я в школу не пошла. Стала сидеть дома под заданиями. А потом пошла в ту самую обычную дворовую школу, откуда начинала свой путь. Состав класса старый, но кто-то и новый пришёл. Рабочая атмосфера, милые учителя. Никаких рейтингов.

Тот редкий случай, когда папа спросил обо мне:

– Каких репетиторов ей наймём?

– Да ты знаешь, она, если не захочет, не будет заниматься, деньги на ветер. Поэтому пусть учится на положительные оценки, а в свободное время делает, что хочет, потом уже куда поступит, туда поступит.

А почему сразу так нельзя было? Наконец-то до них дошло. Мне перестали напоминать про уроки. Я жадно полезла в Интернет. Сказали, про уроки не будут напоминать? Отлично.

Суббота. Законный выходной. Можно пожить. Свобода! Я села читать статьи о психологии. Меня это привлекает, мне по-настоящему интересно. "В Сети зависаешь, деградируешь", – слышно ворчание. Пусть. Самих-то не мучили развитием. Или мучили, но это не значит, что надо продолжать. Почитать, погулять спокойно. Вот это домашнее задание мне не нужно. А сверх школьной программы буду читать.

Теперь мама вычитала, что у меня черты лица не такие, ей хотелось бы аристократические. Мол, надо расширить глаза и убрать раскось. Привела к знакомому челюстно-лицевому хирургу. Он осмотрел меня и сказал:

– Ребёнок здоров.

– Я хотела бы внешность исправить, – вступила мама.

– Всё в порядке, можете идти домой.

– Да я не о здоровье. Почему отказываете? Вон у Савельева сыну сделали.

– Там мальчик болел! А вам надо разум переделывать, а не здорового ребёнка! Ни один другой хирург такой дурью не мается! Вы видели кардиолога, который меняет форму сердца на модную в этом сезоне? А укладку кишок по фасону делают? Идите. И не вбивайте комплексы дочери.

День рождения у меня в середине октября, шестнадцатого числа. Мама говорит, что это строгое время, когда ходят в школу, когда ни снег, ни солнце не мешает сосредоточиться на получении новых знаний, привыкание к учёбе закончилось, даже слово "октябрь" звучит строго. Раньше родители радовались, что на праздники мне не надо ничего дарить, просто перечисляли все мои косяки: не сделала домашнее задание, испачкала одежду. Нормально вообще отменить традицию обязательных подарков. Праздник не должен становиться обузой. Нормально, когда на праздник просто вместе проводят время без ярких коробок по взвинченным ценам и десятка сложных блюд на столе. Но когда подарки всё-таки принято дарить, но только хорошему ребёнку, которым является всё время кто-то другой, это обидно.

Я была собой. Наконец-то я увидела двор и окрестности. После школы я гуляла, сентябрь, похожий на лето, с ещё не коротким днём, это позволял. Погода стояла солнечная, ветер шумел, осыпая золотистые листья, зелёная трава всё больше ими покрывалась. Я читала всё, к чему у меня вспыхивал интерес. Это был счастливый год. Я любовалась живыми пейзажами, а не мёртвыми картинами в кружке развития. Осенью облетели листья, полили дожди. Я больше читала дома. В октябре-ноябре листья облетели, но солнце проглядывало, я ходила по просторам, по дорожкам среди тёмно-коричневой с проблесками зелёных листьев заиндевевшей травы. Зима. Пушистые сугробы, прогулки под заснеженными деревьями сразу после школы. А рассветы и закаты! Это утреннее зеленеющее небо, звёзды на северо-западе. В такие дни я могла гулять сначала утром, потом днём с полудня и до конца гражданских сумерек. Бескрайние заснеженные поляны искрились, голубые тени, скрип снега. Рано появлялась высокая луна, ясное звёздное небо. Потом настоящая весна. Март – зима с удлинённым световым днём, солнце садится позже. Потом равноденствие и климатическая весна, день прибавляется стремительно. Апрель, всё тает, в шесть вечера светло, в семь светло. Трава пробивается, деревья в зелёном тумане. Скоро праздники.

Я много читала. Мне было интересно, как люди себя ведут и почему. Нравятся каналы психологов, учителей, репетиторов. Книги по школьной программе, из дополнительного списка. Я поняла: стану психологом. Но каким? С направлением ещё не определилась.

Особенно мне понравилось на сайте "К истине" про буддизм, индуизм и вегетарианство. Оказывается, индуизм куда опаснее, чем я думала. Думала, что йога – это польза здоровью в ущерб душе, оказалось, что и телу вред. Медитация – не отдых и не дремота, а ворота для зла. Эта практика перекачивает дофамин, делая человека наркоманом: наступает привыкание, а в обычной жизни – лютая депрессия. Вегетарианство для людей неестественно, вызывает истощение. Человек, забивший на все способы оздоровления, если просто не пьёт и не курит, живёт дольше. А экопоселения! Это настоящий откат назад. На ценных сельскохозяйственных землях ничего не производится или производится допотопными методами, в час по чайной ложке. Отсутствие медицины, домашние роды, отстающие в развитии дети. Ложное образование с буквицей и задорновской этимологией. Сразу видно, что отказ от христианства вызывает откат в каменный век.

Каждый день, в двенадцать часов, можно даже часы сверять, как по Петропавловской пушке, на прогулку выезжала колясочница Варя. Нет, это не ДЦП, не авария и даже не врачебная ошибка. Это была попытка самоубийства. Я помню её ещё здоровой. Тогда, два года назад, я ещё училась в четвёртом классе, а она выпускалась из школы. Экзамены ведь на самом деле судьбу не решают. Это просто проверка знаний в определённой области. Если вдруг что-то пошло не так, то обязательно можно пересдать, пусть даже через год. Или если по выбору, то поискать себя в другом, не стучать в закрытую дверь. Но Варя думала иначе…

Тогда ещё сдавали в своей школе. Пришли нарядные, с цветами. Первый экзамен – математика. Тогда ещё не делили на базу и профиль, и даже самый нематематический выпускник участвовал в конкурсе на педагога или юриста с учётом баллов по математике, что, конечно, несправедливо. Все расселись, получили материалы. Часы учительница принесла из дома, поскольку школьные сломались. Без часов нельзя на экзаменах, олимпиадах и даже контрольных работах. А то как поймёшь, сколько времени прошло и осталось?

Это был первый год ЕГЭ. Организаторы незнакомые. Варя посмотрела на задания и окаменела. Может, порог и перейдёт, но как ей, хорошей девочке, отличнице, на которую так надеется школа, решить слабо? Тогда ещё не было подтверждения медали по ЕГЭ, ей бы вручили аттестат с отличием, и знаний по другим предметам вполне хватило бы для желанной педагогической специальности.

Но так мыслил бы обычный человек, а Варя не была обычной. Как же возложенные надежды? Как жить, если не пятёрка? Тогда же сразу все разлюбят, никто не будет дружить и не полюбит. Она даже не начала решать. Вышла, к удивлению организаторов, сразу же в коридор, повернула ручку окна и стала дёргать. Старая разбухшая рама не сразу поддалась. Пятый этаж. Полёт длиной в несколько секунд, стоивший дороже космического туризма…

Скорая помощь приехала, отодвинув, возможно, того, кто попал в аварию, у кого сердечный приступ – человека, который не выбирал смерть, который хотел жить. Сразу отправили на дорогостоящее длительное лечение. А потом в психушку принудительно. Потом Варю выписали домой. Она не могла ходить, носила подгузники и трудом могла двигать руками. Лёгкое слабоумие, потеря всех учебных достижений, но Варя помнила всё и осознавала безвозвратную утрату. А ведь так глупо!

В воскресный ясный день я прогуливалась во дворе. Солнце светило, дети играли. И вдруг посередине дороги остановилась незнакомая старушка. Упала и слабым голосом простонала:

– Помогите, мне плохо.

Я сразу подошла:

– Что случилось?

– Сердце болит…

– Сейчас вызову скорую помощь, – сказала я.

– Да не надо…

– Нечего скромничать, когда сердечный приступ! – я стала кричать. – А сейчас глубоко вдыхайте и кашляйте.

Бригада приехала быстро, не прошло и десяти минут. Тут старушка опять заскромничала. Пришлось вместо неё рассказывать, как всё плохо. Её забрали, несмотря на все отнекивания.

Но счастье длилось не так долго. Приближался конец шестого класса. Миша выиграл конкурс, и мама сразу вспомнила про соревнование. Где мои успехи? Надо их срочно добыть и предъявить. Мной плотно занялись. "Талантливые дети надежды подают…" А от неталантливых отстаньте, будь добры. Они как-нибудь сами сообразят, как им жить. За год-два до поступления вполне поймут, что сдавать и куда идти.

Девять вечера. Ползаю по ленте новостей в соцсетях. "Завтра ровно в четыре утра я сделаю это…" – гласила запись на стене случайного школьника. И фото вида с крыши высотки. Я залезла на страницу. Грамоты, медали, увлечения, умные цитаты. Безупречные записи, словно это ещё одна школьная тетрадь и ставится оценка за её ведение. Так. Отличник – группа риска. Я позвонила в полицию, назвала данные и сказала, что это может работать группа смерти.

Я немного ошиблась. План был тот самый, но обошлось без групп. Страх упасть с пьедестала успешного ребёнка. За четвёрки его не ругали, никого не ставили. Сам переживал, перфекционист. И даже никаких трудностей не было, просто решил остаться на пике. Была проведена подробная беседа, записали на обязательные занятия с психологом и для острастки показали несколько фото успешных попыток.