Затерянные в сновидениях

Все дети, люди и семья

Лишь отражение его «я»!

Ему что чешешься – почешет,

Хоть где и с кем бы не был он.

Все только он, да он один…

Своих детей он баснями кормил,

А если те учиться пожелают

Или для дома что-нибудь приобрести,

Кричал, что все ему должны и так,

И что в долги вгонять он, никого не хочет!

И всем нам голову морочил,

Что денег нет,

Пустил их все на добрые дела…

Как говориться, молока с козла…

Ну в общем, не дождались.

И вот теперь мы не стремимся

С ним ни общаться, ни дружить,

А только постараться жить

Без встречи с ним ни на минуту.

А он уже совсем сошло с ума!

Твердя нам всем, что мы ему должны

За образованье, и все его труды

За ночи все без сна…

Вот Бес, послать бы его на…

Ну в общем, на «куда» туда,

Где никогда не светит солнце…

Но он отец… И вот смешной конец.

Теперь нам не понять куда пришить рукав?

К какому месту? И зачем?

Разорванный рукав куда его не шей

Все будит лишним… как его не штопай.

Пока тем, кто проявлял все прекрасны заботы и внимания, был Боби, и он действительно любил нас как семью, и с радостью помогал всем. Раньше было не просто говорить об отце, а теперь даже лень, никаких чувств, никаких обид, но мне видеться, что это самое ужасное, что может вырасти или умереть, по отношению к кому-либо, а в особенности к близкому человеку!

Бывают иногда приступы ярости, но быстро проходящие, теперь я за ними наблюдаю из того места, где эта дичь не имеет надо мной власти. Раньше гонялась за ним – не за приступом, а за отцом – с горячим киселем, мечами… не деревянными, а к его ужасу, металлическими, выбивала кулаками стекла и зеркала, ибо только вид крови мог привезти меня в чувства от слепой ярости, которая наделяла меня силой «супермена» и моими руками поднимала отца над головой, как елочную игрушку… кидая на пол, что приводило в еще больший шок всю семью, и вообще свидетелей этого «суперменского» броска. Честно говоря, сама того не понимая, я злилась на него, за ту Индию, в которой жила вместе с ним и сестрой. Мы снова воплотились, но наши роли так и остались: отец, две сестры…

На сестру тоже негодовала периодами, за предательство и казнь моего возлюбленного. Понимаю, что все так необходимо и приходит тоже вовремя, но к сожалению, не в осознанное мудрое понимание, а то, которое наполнено эмоциональными вспышками, отбрасывающими тебя с твоего пути далеко в никуда.

Проведение обладает удивительным чувством юмора, через столько лет, сталкивая нас всех в одной семье в тех же качествах, что и несколько веков назад. Боби возместил своим вниманием и заботой недостаток отцовского внимания, хотя, он был не внимательным, но зато всепрощающим и всегда приходящим на помощь другом. Я же портила наши отношения, стремясь показать ему, что мне не нужны его деньги, лишь он сам. Ставила его в глупое положение, оказываясь от замужества и подарков. Он все девять лет, выпрашивал у меня ребенка, всеми возможными путями, я в глубине души была не против, знала, что он одинок и я, с моей семьей, – его последняя зацепка за чистоту, человечность. Но в глубине души понимая, что если родиться ребенок, лучше будет залечь на дно или удрать подальше. Боби был настойчив, твердя, что я его роковая любовь, которая разрывает его на части, и что он уже устал ловить меня и хочет стабильности, семьи! Я же не могла объяснить, что знаю о нем все, а рожать детей при нашем пространном образе жизни, пугало меня до чертиков и не позволяло даже думать о ребенке, способным стать ахиллесовой пятой, как и мне, так и ему.

Мы могли внезапно ночью, оставив все вещи в гостинице, улететь в другую страну, оглядываясь и меняя паспорта, как перчатки. С Бобинским чувством юмора и возможностями я не исключала такую опцию, как побег на Марс или Венеру. К тому же я сама была завязана не совсем приятными обстоятельствами, в погоне за приключениями и легкими деньгами – напоролась не на тех людей… Память о пистолете у виска моей сестры, жучки, камеры в квартирах, меняющихся и наплывающих на тебя по утрам невозможным пониманием местности. Время, когда мы играли с подставными покеристами, погони и игры в прятки, как кино, когда за нами бегала не лучшая половина Москвы… 90-ые они всем девяностые. Не верилось порой, что все происходящее реально, что все происходит с нами… Но мы исчезали…

Один раз по нелепым стечениям обстоятельств, подставив Таню, которую, все же одумавшись о содеянном, вытащил практически за волосы так называемый «брат», сдавший нас всех с потрохами, дабы спасти свою шкуру. Забыть такие вещи сложно! Да и опыт общения с бандитами преследовал меня всю жизнь, видимо наследство от отца. Я тоже была не просто «офисным работником» и в свое время за наши мелкие и крупные дела, мне был закрыт въезд в Россию на шесть лет, приходилось путешествовать кругами через Белоруссию на поезде, потом самолетом. В последствие все дела закрыли. Помогая Боби «осваивать» деньги через Россию, вкладывая их, в никогда не построенные лесные городки и объекты.

Но как говориться – сам дурак. Бумаги на последнюю сделку остались в бардачке нового BMW Х5, в незакрытой машине… увели ее вместе со всем содержимым.

Находясь в ЮАР он занимался подделкой дорогих производителей, таких как Ролекс и Картье, используя возможности ЮАР и ее драгоценные камни и металлы. Подделки были хорошего качества, я всегда говорила, что намного интересней нанять дизайнеров, сделать свою коллекцию необычных изделий. Наверное, нужно было настоять… Но со способностью нашего зависания в своих мирах на длительные месяцы и даже годы, а также разное время выходов их этих «трипов», мы так и не сталкивались бизнес интересами. Боби не мог поменять картинку мира, воспринимая женщин вокруг, как предметы интерьера, к тому же он не любил менять налаженный бизнес, не хотел никого посвящать в сокровенные дела.

Тем не менее в машине было какое-то количество украшений, и их все конфисковали. Мне потом звонили из полиции и просили прийти и доказать, что это все принадлежит мне. Пришлось врать, говоря, что это все подарки на помолвку… не помню уже что и куда улетело и кому это досталось, не нам уж точно. Думаю, это то, чем мы с Боби оказались похожи, легкостью приятия потерь, и всего, что касалось части материального, на тот момент Боби тоже относился к вещам легче.

В Марбеле, Малаге орудовала русская мафия и предложила нам вернуть машину, за пол цены. Это правда незадача, Боби не любит, когда ему указывают, что он должен и кому, это его «баранье» упорство завязало в узел и его и многих. Он приехал на стрелку с полицейскими, и всех участников кражи взяли, но и машину закатили в участок, для снятия отпечатков пальцев. Про бумаги же Боби забыл. Пока полиция не взяла его под белы ручки через пару дней, я к тому времени ничего не подозревая, улетела в Москву. Он даже не пикнул про свои проблемы, мы расстались и не виделись год или больше.

5 глава

Зависимость и судороги переключения

Снова появился ты прежде чем исчезнуть в снегах Сибири. Ах, если бы ты не появлялся! Как значительно легче была бы моя жизнь! Как много глупостей и стремительных поступков удалось бы избежать! Ты мелькал где-то рядом – я расцветала, ты исчезал и на то, чтобы привести себя в гармонию или подобие ее, уходило несколько лет. Иметь возможность спать, а не гонять с бутылкой текилы где-то по дорогам. Но как говориться, чем больше твое желание приключений, тем меньше ты с ними сталкиваешься. Пара магических знаков и заклинание невидимости – и никого, ты один. Жуткую тоску по тебе я хоронила в лесу чувством страха, но и то, не надолго. Приезжая в места из картин великих художников. Браво, славен наш край! Солнечная поляна, место где я была ребенком, ясно помня себя с двух-трех лет, заново переживая свой страх перед Фишером-маньяком, которого ночью видела на нашем огороде под балконом. Папа на работе-дежурстве, мама с первым попавшимся под руку орудием… Мне три года и я уже не сплю на балконе, смотрю на маму с топором, бледную, но героически решительную. Мама потом рассказывала, что она пережила за эти мгновения тихой ночи, его шаги, половина этажа, которая разделяла нас и этого чудища. Каждую неделю тогда люди в форме с собаками искали маньяка «поедающего» детей.

Про Фишера ходили разные байки. Говорили, что парень который видел из кустов как Фишер расчленил и сожрал его друга сошёл с ума. А маньяк был в свое время хирургом, так что, мне видеться не лицеприятная картина. Не знаю правда или нет, но страшно было до мурашек, особенно нам детям, знающим лес, окрестности, привыкшим к свободе и передвижению куда глаза глядят. С нами всегда ходила немецкая овчарка, охраняющая нас. Вот же манили меня воспоминания детского страха, а может быть ностальгия по детству и нетронутой природе… свободе… белым лебедям на озере, чистой Москва-реке! И еще, там меня никто не мог искать, это моя тайна, потайная. Там я приходила в себя, гуляя или ночую у реки, и возвращалась обратно более-менее наполненная. Но потом снова появлялся ты и все начиналось с начала! Наверно меня спасло желание летать, это желание притянуло меня в небо, постепенно затянуло в спорт, так как возможность работать за пределом своих возможностей всегда интересней монотонного действия: «ты-треш».

И мы полетели. Я подсадила Таню не небо, как она меня на сноуборд. Так и летали, между небом и землей, между снегами и облаками. Мы были опасной командой, за несколько лет стали абсолютными чемпионами России по фристайлу, но нам было мало и мало! Пошли прыгать и фрифлай, это сложнее, так как команда, это единое целое и если кто-то «косячит», то это отражается на всех. С нами прыгал парень, который, учился на работника «органов», беру в кавычки и умолчу каких, дабы не получить по шее в очередной раз, а то и по морде во второй и третий. Он познакомил меня, нас с уникальным! Удивительным человеком, который сыграет в моей судьбе, а также в судьбе моего отца важную роль.

Мы жили небом! Мы жили на дропзоне! Я помню, как мы пришли туда, желая пройти АФФ и хотели прыгать только с Русланом Витальевечем! И не зря, Руслан – прекрасное создание чести и рыцарства, ответственности и юмора. У сестры был другой инструктор, Сергей, тоже добрый и смелый человек. Засыпали мы с мыслью о небе и просыпались рано утром в четыре утра, дабы успеть доехать на машине до Коломны. Прыгали по двенадцать прыжков в день, однажды даже сделала двадцать четыре «прыга» за день на спор, но парнишка победил; мы прыгали на двух системах, устали «морто»! Постепенно все остальное стало не важно, мы переселились на дропзону, купив вагончик и живя в нем, только иногда выезжая в город за деньгами.

Я работала в «бесструктурной структуре», без названия и рода занятий и получала хорошие деньги. Хотя работа была не самой чистой, но и не самой сложной и долгой, задания были похожи одно на другое. Но довольно интересно было играть разные роли, красиво одеваться и ездить на дорогих машинах, ночевать в разных городах, ужинать с сильными мира сего. Иногда меня так завораживали мои заданные задачи, что хотелось быть с ними честной и… но нет, так было удобнее для всех, я точно знала, что беседы и завораживающие воображение истории были бы совсем иные, если бы можно было без грима и масок. От понимания всей возможной беды, что я им приношу своим вмешательством, сначала коробило, затем я привыкла верить, что все это – игры разума, я просто переигрываю их, этих покрытых славой и тайнами заговоров персонажей. Был даже один паренек, с кем я могла удрать от всего этого куда-нибудь, не важно куда, меня раздражал жучек. Я помню ковыряла его, надеясь убить слушающих звуком. Были те, кто ловил во время поиска нужных бумаг, но тут жучек и вовремя приходящий на помощь Игорь был рядом, радуя скоростью вмешательства. Помню только раз он опоздал и мне сильно досталось, и пара передних зубов теперь вставная. Били ногами. Но боль неотъемлемая часть нашей жизни и я принимала ее как должное. Всю жизнь готовила себя к пыткам, или возможно, это было памятью старых испытаний, переживаний прошлых воплощений, где на кострах много нас пожгли… Но это то, что было личным и о том не знал никто, даже сестра и мама думали, что я танцую в группе, как раньше или развлекаюсь. Как и следовало ожидать, свое желание твоей любви, я перенесла частично в небо, частично на окружающих меня людей, нет, без желание на сближение, только очень тонко и без мирского, без иллюзии.

Руслан – кремень и, как потом выяснилось, являлся директором дропзоны. Так что, ему было не до меня, да и статус не позволял. Любил он меня, как ребенка, нуждающегося во внимании, а также как свою воспитанницу и ученицу. Нянчился со мной, помню, как бежал встречать по полю, после отцепки… и первый и второй раз. Мне везло, я не отцеплялась от открытого парашюта, у меня был полный отказ, это психологически легче в разы. Время текло медленно, проникновенно и романтично, стирая все, что было до него-неба, вне его-неба. С ним по-другому не бывает. Оно затягивает и не дает оторваться от себя, не дает возможности, не вдоха не выдоха, заполняет все твое и свое пространство. И те, кто был там, даже имея предвидение, что этот прыг станет последним, все равно с улыбкой будут выходить из летательного аппарата и будут тречить в сторону заката. Адренолинорамантика!

Безграничные мечтатели о полетах, мы – все те, кто летал во снах, воплотил детские мечты о крыльях, невесомости, пусть на мгновение, но эти минуты полета были нашей вечностью. И теперь я не знаю, как могла жить без неба и как могу жить без него сейчас. Видимо, человеку все равно необходимо переключаться, даже если он занимается любимым делом, или нам все время нужна творческая энергия и мы влюбляемся и любим… в небо, море… И когда все чувства напряглись и нуждались в прояснении (позволю себе масло масленое, но по-другому не скажешь), я решила все испортить… и поводом к такому поступку стало твое пришествие на базу в Ступино… Долгожданная встреча поперек горла.