Король неблагого двора. Нить и серебро

Но несколько минут спустя – я еще и кофе допить не успела – попытаться пришлось. Но ведь что посеешь, то и пожнешь, верно?

Перед ванной возник Айкен Драм и, не дав себе труда даже поздороваться, принялся громко возмущаться:

– Разнежилась тут! Работать кто будет?! Сказали же тебе: с утра за работу! Тут тебе что – место отдохновения? Как там у вас, глупых смертных, – курорт? Да ты понимаешь…

Я прямо мгновенно ощутила себя низшим существом и бесправной… ну да, паучихой! А потому, собрав в голос весь доступный мне металл, холодно и резко перебила:

– А ну заткнулся!

Брауни аж воздухом подавился. И действительно замолчал – видимо, от неожиданности.

– Ты все же хочешь, чтобы я пожаловалась его величеству на твое хамство? – спросила я, не меняя тона. – Немедленно выйди отсюда! Если хочешь мне что-то сказать, подожди в комнате. Позавтракаю, помоюсь – и выйду, – соизволила пояснить.

Айкен фыркнул, скорчил негодующую гримасу, раскрыл рот… и закрыл.

– Ладно, – буркнул, отворачиваясь. – Но лучше бы тебе поторопиться.

И вышел. А я повернула голову к зависшему в углу духу и как можно ласковее попросила:

– Тау, милый, ты не мог бы принести мне белье – на второй сверху полке. И голубые джинсы, а еще блузку на твой выбор, но не нарядную, пожалуйста. Там есть тёмно-синяя рубашка…

– Конечно, госпожа!

– Видишь, – вздохнула я, одеваясь. – Я тоже умею быть леди…

– Моя госпожа и есть леди, – прошелестели снежинки.

Между прочим, дух культурно развернулся ко мне задом. Не то чтобы я знала, где у духов этот самый зад… Но ведь точно же не с той стороны, где лицо?

– Но леди бывают разные, – закончил Тау.

Надувшийся Айкен сидел на кресле, болтая короткими ножками. Окинул меня очень недовольным взглядом, но смолчал.

– Скажи-ка, друг мой любезный, – обратилась я к нему. – А в твои обязанности входит руководить моей работой?

– Я должен выяснить, сколько ты напрядешь за час, – напомнил брауни.

– А потом?

– А потом доложить его величеству!

– Ну пойдем тогда, – пожала я плечами. – Выясним…

* * *

Я никогда не боялась работы. Никакой, даже самой простой и грязной. И всегда очень быстро училась. Но когда тебе нужно делать то, чего ты не делала никогда, без инструкций, без пояснений, без обучающего видеоролика, наконец!

Айкен не стал заходить со мной в рабочую комнату. Открыл дверь, пропустил меня и захлопнул за моей спиной.

Что ж, без свидетелей и руководителей даже лучше. Разберусь сама. Да и магический договор с с высшим лордом фейри – с самим королем Неблагого Двора! – что-нибудь да значит. Вне сомнений, пряхи пользуются какой-то специальной магией, не требующей обучения. Просто стала пряхой – и можешь! Ну судя по тому, что никаких преподавателей в комнатке не наблюдалось.

Я шагнула к прялке, крутнула рукой колесо. Ожидала скрипа, но его не было. Колесо провернулось плавно, легко и бесшумно. Уже хорошо.

Присела на трехногий стульчик, порадовалась мягкому сидению и удобно изогнутой спинке. Потрогала ногой красивую резную педаль. Порадовалась, что на мне джинсы – к платью надела бы туфли, а так была в кедах с тонкой подошвой.

И задумалась.

В начальной школе я увлеклась фелтингом – так называется сухое валяние шерсти, когда из бесформенного комка ты особой иголкой создаешь всякие вещицы, от брошек до игрушек. Научилась быстро, но столь же быстро и бросила: шить мне нравилось гораздо больше.

А вот о прядении шерсти я имела самое смутное представление. Вроде бы нить крепится к веретену, с помощью колеса веретено вращается, скручивая и наматывая на себя нить. А колесо приводится в действие рычагом…

Осмотр прялки показал, что я кругом права. Но еще к веретену-валику моей прялки была приделана деревянная подковка с крючками. Тоже понятно: регулятор натяжения нити, для равномерного наматывания, почти как на швейной машинке.

А вот саму нить сюда должна привязать я, предварительно вытянув ее… откуда?

Оглядевшись, я сообразила, что искусно сделанная из лозы и неведомых корней корзина предназначена вовсе не для готовых изделий, а для хранения шерсти, из которой я и буду прясть.

Вот только никакой шерсти в ней не наблюдалось.

Может, невидимая?..

Я наклонилась, опустила в корзину руку – но ничего не нащупала. Зато в комнате, и вокруг мгновенно сгустилась тьма. Ну не то чтобы тьма…

Словно за окнами (которых в комнате не было) идет дождь. Словно на улице (то есть за стенами дворца) стоит сумрачный, тоскливо-серый день.

Меня окружил полумрак – точно такой же, как там, за дверью, где сидели паучихи, мороком Айкена превращенные для моих глаз в туманных девиц.

Но испугаться я не успела.

Раздался голос. Негромкий, очень приятный, чуть хрипловатый и почему-то успокаивающий. Он шел словно со всех сторон сразу, и я замерла, вслушиваясь.

– Сумрачный Плетущий оттого и зовется Сумрачным, что магию свою творит не из света и не из тьмы. Нити, текущие сквозь его пальцы, спрядены из теней и туманов, из полумрака и мороси, из серой мглы и вечерней росы.

Мне словно рассказывали сказку – незнакомую, таинственную и чуть пугающую.

– Но едва свет или тьма тронут те нити, как истают они, будто снежинки, развеются, будто пыль, осыплются, будто пепел… И не станет волшебства Плетущего – снегом, пылью и пеплом обернется оно. Потому и нужны ему пряхи, чтоб замерцали в нитях капли жизни народа фейри, не тронутые ни пламенем страсти, ни льдом потери, ни мукой желания…

Голос убаюкивал, укачивал, и мое сознание удивилось лишь одному: пламя страсти, мука желания… Это он о девственности, что ли? Но лед потери – это о чем вообще? Хотя какая разница, если пряху он не тронул…