Счастливый брак по-драконьи. Вернуться домой

– Свет.

Огоньки в хрустальных шарах стали светить чуть ярче, позволив в деталях осмотреть помещение. М-да… будто снова в паутинник попала. Все оплетено шелковистыми нитями, а гуще всего вязь в углу комнаты, где висит что-то вроде кокона. Большого кокона…

– Лада? – позвала я, оглядываясь, и… вдруг уловила шум воды, а уже потом заметила странные потеки слизи от кокона по направлению к двери в ванную.

Опаньки…

– Ирьяна? – раздался тонкий ломкий голосок из ванной. – Это ты?

– Я!

Какое облегчение! За несколько секунд, прошедшие с обнаружения кокона, я успела в красках представить, что моя хондрия оборотилась в совсем уж невменяемое чудище и сейчас может захотеть съесть «мамочку».

– Подожди немного. Приведу себя в порядок и выползу.

– Хорошо.

Я огляделась в поисках незатянутого паутиной места, куда можно присесть. Устроиться с комфортом не успела. Дверь скрипнула, послышался тихий цокот, и в проеме нарисовалась… эм… Лилада, вестимо.

– О-о-оо… – шокированно протянула я.

– У меня была такая же реакция, – со вздохом ответила девочка.

До пояса девочка. А ниже – упитанное рыжеватое брюшко хондрии.

– Ничего себе – вторая ступень! А какая тогда третья?

– Арахны ее знают… – мрачно ответила Лада. – Это риторически, если что. Я сомневаюсь, что чистокровные пауки могут быть в курсе того, во что я могу мутировать. И ведь ты права – преображение еще не закончилось.

Я встала и приблизилась, с любопытством рассматривая новый облик «доченьки». Надо заметить, даже ее верхняя половина не напоминала человеческого ребенка. Разве что пропорциями. А так… Серая кожа, черные, очень густые и жесткие даже на вид волосы-жгуты, красные глазищи и острые зубы, обнажившиеся в улыбке. Плюс небольшие хитиновые наросты на теле и шипы на локотках, ключицах и по позвоночнику. В общем – хищная малышка.

– Страшная? – грустно спросила девочка.

– Скорее – странная, – улыбнулась я и нерешительно протянула руку к ее волосам. – Но кто в этом городе обыкновенный? Так что не переживай.

– Да, ты права, – выдохнула хондрия и зябко обхватила себя руками. – Почему-то холодно.

Я решительно стащила с себя верхнюю рубашку и надела на мелкую. В таком виде она смотрелась еще более потешно. Этакий ночной кошмарик в болтающейся рубашке, который зябко ежится и подкатывает рукава, переступая паучьими лапками.

Лада зевнула и решительно заявила:

– Я спать! Что-то клонит.

– Конечно-конечно! – Я еще раз коснулась ее волос, почему-то не решившись с ходу обнять. Все же тискать зверушку, пусть и очень специфическую, было как-то проще. – Когда появишься?

– К ужину думаю выйти, – нерешительно протянула девочка. – Не уверена.

– Лада, если Диар узнает, что ты очнулась, а ты не появишься, – он дверь вынесет, – совершенно серьезно сообщила я. – Наш рыжий повар очень волновался.

– Да? – неподдельно удивилась малышка, а после как-то слишком по-взрослому усмехнулась. – А, ну конечно, любимый лабораторный материал вне зоны доступа.

Сказать, что у меня упала челюсть, – ничего не сказать.

– Лада, какой лабораторный материал? Он к тебе совсем иначе относится!

– Ирьяна, ты слишком идеализируешь как хейларов в целом, так и отдельных представителей этой замечательной расы, – покачала головой хондрия. – Но я не хочу спорить. Так что до вечера.