Джентльменский клуб «ЗЛО». Безумно влюбленный

Я нервно потерла руку в кружевной перчатке. Переплетение нитей было таким тонким, что прикосновение Эштона Ройза ощущалось, как на обнаженной коже. Оно было горячим… и волнующим.

– Дженнифер, я тебе так сочувствую, – нарочито участливо начала Аманда и махнула рукой, подзывая лакея, снующего между гостей с подносом, уставленным бокалами пунша.

Несколько томительных секунд мне пришлось ждать, пока бессовестная стервозная блондинка определится, какой именно стаканчик она желает, и отпустит слугу.

– О чем ты, дорогая Аманда?

Я осторожно перехватила бокал с напитком за тонкую ножку и поднесла к губам, пригубив. М-м-м… не лучшее из возможного. Слишком сладкий.

– О-о-о… разве ты не в курсе? – фальшиво участливо спросила мисс Хортон. – Ходят слухи, что скоро Эштон Ройз представит свету свою невесту.

Кр-р-рак…

В моих руках преломилась тонкая ножка бокала и рухнула на пол с мелодичным звоном, разлетевшись хрустальным дождем по паркету.

– Ой, Дженни, что же ты такая неаккуратная, – Аманда засуетилась, отводя меня от осколков и осматривая руку на предмет порезов. Но в глазах ее было торжество. Явное, чистое и ничем неприкрытое торжество.

– Откуда такая информация?

– Ну, мы же близки, – она повела белыми плечами и небрежно добавила. – Вроде как это какая-то француженка. В последнее время, как я слышала, у джентльменов мода на… на… на таких вот жен.

Я нервно стиснула подол платья.

“Такие вот жены”, в отличие от чопорных англичанок, были милы, добры, веселы и открыты. Это по словам моего братца, который тоже не избежал повальной увлеченности французскими барышнями. Раньше я не обращала на это внимания – домой не тащит, и то хорошо.

Но Эштон и женитьба?

А как же род? А как же общество?

А как же… как же я, в конце концов?!

И слова брата о том, что для того, чтобы вновь просить моей руки, его удерживает лишь раненая гордость. Или что, рану уже с успехом залечила какая-то вертихвостка, а он и рад упасть в ее объятия?

Глава 8

В которой кипят страсти

Остаток вечера прошел хорошо. Ну, почти хорошо. За исключением одного эпизода. Одного ма-а-аленького эпизода, разрушившего абсолютно все!

За трапезой я беспечно ворковала с графом Арундейлом, сидящем по левую руку от меня, и периодически перекидывалась фразами с милой Дейдре. В отличие от своей старшей сестрицы она мне нравилась на каком-то глубинном, подсознательном уровне. Девочка была полна внутреннего света. К поистине колдовской внешности добавлялись еще острый ум и ироничное, совершенно не детское восприятие действительности.

В общем, мы втроем очень мило поболтали. Но ничто хорошее не длится вечно, и вот после ужина нас порадовали продолжением творческой программы. На сей раз приглашенный поэт читал свои стихи.

Ко мне подошла Аманда и подала фужер с лимонадом.

– Милая Дженни, ты просто обязана это попробовать! Новый рецепт, дивно вкусно!

Заклятая подружка подозрительно любезна…

Я осторожно взяла и внутренне приготовилась к худшему.

Старшая Хортон, продолжая беспечно щебетать, увлекла меня на веранду. Когда в очередной раз прозвучала фраза о сочувствии, я не выдержала и оборвала девушку на полуслове.

– Как понимаю, тебе все еще не дает покоя гипотетическая женитьба Эштона Ройза? С чего ты взяла, что я должна расстроиться из-за этой вести?

– Предположила, – Аманда нарочито невинно похлопала длинными, подкрашенными ресницами. – У твоего неприятия Эштона может быть лишь одна причина.

– И что же тебе сказало богатое воображение, дорогая подруга?

Я сделала первый глоток лимонада, как никогда остро ощущая, как вяжет во рту эта приторная сладость. Гадость редкостная, а не новый рецепт…

Хотелось невоспитанно сплюнуть обратно в бокал и прополоскать рот водой.

– Ох Дженни… Это не секрет, что первая красавица настолько явно травит лишь того, к кому неравнодушна, но он не соответствует высоким запросам.

Мерзавка.

Совершенно бессовестная и невоспитанная мерзавка!

Прилагая огромные усилия, чтобы удержать лицо, я холодно улыбнулась и ответила:

– Мэнди, твои умозаключения забавны, но далеки от истины.

Аманда пошла некрасивыми пятнами румянца от злости из-за употребления своего детского имени. Я усмехнулась и подобрала подол платья, собираясь на этом закончить диалог, но тут блондинка почти прошипела:

– Скажешь, я так уж не права? Или скажешь, что твое отношение к Эшу не изменилось? Увы, Джен, ты плохая актриса… и потому прекрасно видно, как ты на него смотришь.

Я сжала бокал, больше всего желая опрокинуть остатки лимонада ей на голову. Так… Вдох и выдох, Дженнифер. Где твой самоконтроль? Ты должна быть лучше заклятой подружки хотя бы в этом. И ослабляем хватку пальцев. Как мы уже знаем, ножки бокалов чрезвычайно хрупкие, а сломать вторую за вечер – это однозначно перебор.

Я уже почти вернула себя в равновесие. Я была в шаге от того, чтобы беспечно улыбнуться своей противнице, высмеивая ее умозаключения.

Но именно в этот самый момент за нашими спинами раздался низкий, ленивый голос:

– Какой у вас занимательный диалог, юные леди.

О, нет…

Не может быть.

Господи боже, пусть это будет кто угодно, но не он!

Я медленно развернулась.

Бог не услышал.

Мужчина стоял, облокотившись о перила, и задумчиво крутил в длинных пальцах сорванный в саду цветок. Свет из больших окон искрился медью в рыжих волосах, тени причудливо ложились на лицо, не позволяя прочитать его выражение.

Сердце рухнуло в пятки. Как давно он тут стоит? Сколько он слышал?