К его друзьям в авации зал встал,
а Карабас за ширмой зарыдал.
Каков накал?! – Эмоций шквал!
А ты в тот миг о чем мечтал?
Устали куклы, гаснет свет.
Найди скорее мне ответ:
избрал ли ты себе кумира
в последних днях кончины мира?!
Проводит автор параллели
и открывает тайны двери:
среди привычных – ряд типичных
геров сказок не приличных,
которым подражать нельзя,
но поучать не стану я.
Пусть каждый примет персонаж,
что отразит души визаж.
И мир-театр начнет спектакль,
в который раз идущий так,
и в такт со временем,
но лица имеют волю измениться.
Человеческое
Мгновенье замерло. Возможно будет шаг.
Анализирую: жизнь мне оставит взмах
роскошных вееров – творения дивных птах.
Такие перья будут на моих руках!
Но не измерено, каков судьбы запал.
Канат вибрирует – аплодисментов шквал!
Сосредоточенно исследую я путь,
ведь не свернуть с него
и даже не вспорхнуть!
Скольжение подлое под гибкою ногой —
ныряю, подлинно, в пространство с головой!
И вдруг с секундами я ощущаю бег,
была в сомнении: теперь – я Человек!
Как больно падаем с назначенных высот,
Сизиф работает – в беде не одинок.
И глыбы давят нас из собственных грехов,
а крылья падают невидимых основ.
И, может, верится, однажды повезет,
туман рассеется, и человек взойдет
к вершине истины, запомнив опыт свой,
и поколениям явив пример собой!
Щелкунчик
Куранты бьют, и снова будет бал!
И двери распахнув, ворвутся пары в зал.
И в вихре музыки закружатся они,
зажгутся в люстрах яркие огни.
И всех встречая, вздрогнет ель,
игрушки оживут на ней…
Скрывая радость и испуг,
глаза открыл Щелкунчик вдруг.
Он знал, никто из зазванных гостей
не тронет ветвь – ведь он на ней
висит не нужный никому,
у колдовства коварного в плену.
Ничье не тронет сердце вид
лица под маскою обид,
и снова будет он забыт,
заброшен где-то иль убит
осколком в сердце —