я пришла на склад этот
отдать вам тридцать монет. —
Серебряных звонких монет.
Серебро – это Слова сила,
спасённого через сильную боль.
Господа,
я вас всех простила.
Я пришла сказать вам:
– Спаси-бо.
Господа
лже-поэты – хулители – лже-правые,
господа
лже-любящие – с дарами терновой оправы,
господа
лже-подруги и лже-друзья,
шантажом обдирающие —
до креста, до последней нитки,
господа
забиватели сапогом души моей свитки,
господа,
изломавшие ногти, руками мне роя ямы.
Я простила.
Но, к сожаленью, не в силах
остановить я
запущенную вами
кармическую самоуничтожения программу.
Не мною – судов этих – законы писаны. И ещё пока —
да,
я в яме.
Но выше.
Гораздо уже выше вас.
Но не смотрю на вас свысока.
Я смотрю на вас – прямо.
Так же – как и тогда – смотрю сейчас.
Господа,
я пришла сюда —
накормить вас своим серебром —
серебряным накормить добром —
накормить Словом —
опять и опять…
Господа,
вы сами должны понять,
что река времени
никогда не стоит на месте. —
Она движется: либо – вверх и вперёд,
либо – наоборот.
Ваша – течёт вспять.
Пятится ваше время
(портится ваше тесто!)
с каждой секундой назад всё быстрее,
быстрее!
Господа!
Вы сами должны понять,
что туда
нельзя уносить такое кармическое бремя!
Господа,
я прошу вас отдать на серебряном блюде
то, что вы мне должны.
Но отдать это – не мне, а просто отдать людям! —
В виде добра. —
Бессчётного!
Господа!
Засыпьте благими делами
все вырытые вами ямы.
И тогда – мы
будем в кармическом расчёте.
Избежим встречи в кулуарах иного суда,
господа.
31 мая 2011 г., Москва, Гольяново
Горох
В ступе воду толочь?
Или выпаривать соль на лбу?
Свет вымакивать ночью?
Что круче?
Катаю бочку.
Мой случай.
Запирая гнев,
По углям иду.
Ноги – в огне.
Голова – во льду.
Катаю бочку: туда – сюда.
Отзывается мостовая – грохотом.
– Что в бочке? – Вино? Вода?
– Да бросьте! – Горох там!