Клуб пропавших без вести

– Ни во что. Мне действительно поручили подготовить материал о нем, вот и собираю информацию. Да не волнуйтесь вы так, больше никаких приключений, обещаю!

Успокоившись, мама с папой уткнулись в монитор, решив найти композицию, которая – редкий случай! – нравилась им двоим. К счастью, они были слишком заняты, чтобы заметить мои скрещенные за спиной пальцы.

Впервые за долгие месяцы я проснулась в хорошем настроении и бодрой, несмотря на то, что накануне засиделась с материалами до глубокой ночи. Мне предстояло окунуться в увлекательное расследование, причем свой день можно было планировать самой, и долой ненавистный офис, где от насмешек и недобрых взглядов я каждый день ощущала себя будто с содранной кожей!

От вчерашней неуверенности не осталось и следа: я основательно изучила биографию героя и поняла, с чего нужно начинать. Разумеется, с семьи! Статья в сетевой энциклопедии касалась в основном творчества, а заодно изобиловала отсылками к скандальным новостям конца восьмидесятых. О родных же, как и о личной жизни, упоминалось до обидного мало. Я узнала, что известный певец родился в небольшом поселке, километров за двести от столицы, его мать была учительницей, отец – строителем. Эта информация лишь помогала наносить дополнительные штрихи к портрету интересовавшего меня человека, ведь его родители, разумеется, давно умерли.

Я снова и снова пробегала глазами по сухим строчкам биографии. «Аникеев Борис “Боб” Николаевич (7 августа 1946 – 14 сентября 1987) – известный советский исполнитель, музыкант, автор множества песен, лидер рок-группы… во время учебы в школе увлекался футболом, но, получив травму, переключился на музыку, в детстве выступал в областном дворце культуры, пел, играл на баяне, позже освоил гитару… впоследствии семья переехала в Москву, где и продолжил образование, поступил в музыкальное училище…» Далее следовало то, о чем я уже знала по рассказам родителей. О личной жизни – две короткие строчки: о случайных романах с малоизвестными певичками в юности и о хаотичных коротких связях с поклонницами в более зрелом возрасте. Ни жены, ни детей. Но в самом конце статьи значилось оптимистичное: «Старшая сестра Аникеева Нина Николаевна (род. в 1940 году), в прошлом преподаватель иностранных языков в вузе, кандидат филологических наук, в настоящее время на пенсии».

Решив развивать в себе склонность к дедуктивному методу мышления, так необходимому в моем «расследовании», я пришла к логичному выводу о том, что сестра Боба может оказаться бесценным – и, главное, доступным! – источником информации. Во-первых, живет она в Москве, и мне вполне по силам узнать ее адрес. Где иностранные языки – там и переводчики, а мой покойный ныне дед в свое время занимался переводами художественной литературы. Задействую теорию шести рукопожатий, обзвоню пару-тройку его знакомых. Они уже в преклонном возрасте, но наверняка кто-то да выведет на нужные контакты. Во-вторых, сестра носит девичью фамилию, о муже и детях нигде не упоминается – явно одинокая. В-третьих, уже не работает, – значит, будет не прочь развеять скуку и поговорить с искренне интересующимся ее семьей человеком. Который к тому же не чужд филологической среде. Ну не откажет же она в простой беседе «мастеру пера»… Значит, решено: ищу сестру!

Мой план стал претворяться в жизнь на удивление легко. Уже третий знакомый деда – еще один бывший переводчик – снабдил меня телефоном человека, по сей день работавшего в нужном вузе. Еще пара минут сбивчивых объяснений, и вуаля – я уже записывала адрес бывшей преподавательницы, которая изредка, но еще писала научные статьи в соавторстве с коллегами. Мне повезло: в знак уважения к моему дедушке человек сам позвонил Нине Николаевне и договорился с ней о визите обозревателя известного журнала.

Вскоре я уже стояла перед домом, в котором прошли молодые годы героя будущей статьи. В шестидесятые его отца пригласили на работу в столицу: сначала семья ютилась в коммуналке, а потом получила трехкомнатную квартиру. Я ожидала увидеть нечто помпезное, а оказалась у самой обыкновенной, явно доживавшей последние годы хрущевки, с традиционной лавочкой у подъезда и старомодным ухоженным палисадником.

Подойдя к железной двери дома, я вдруг спохватилась, что не спросила код подъезда. Ни домофона, ни консьержки здесь не было, а бумажку с телефоном бывшей преподавательницы я по закону подлости забыла дома на столе. Как назло, гулявших поблизости жильцов тоже не оказалось: в этот будний летний день взрослые наверняка были на работе, а дети с бабушками – на дачах. Ну не кричать же, задрав голову, с просьбой открыть!

Оставалось прибегнуть к хваленому дедуктивному методу. На двери подъезда красовалась железная коробка устройства доступа, и, подойдя ближе, я обнаружила, что особенно стертыми были кнопки с цифрами «2», «4» и «5». Комбинации «245» и «425» результата не принесли, и я уже занесла руку, чтобы набрать цифры в другой последовательности. В этот самый момент тяжелая дверь резко распахнулась, чуть не съездив мне по носу, и на улицу, сопровождаемый оглушительной руганью, пулей выскочил какой-то человек. Вслед за ним полетела пустая кастрюля, которая, чуть задев его по плечу, приземлилась аккурат у моих ног. Я поспешила отскочить в сторону.

– Ненормальная баба, еще швыряется! – Беглец выпрямился и, поморщившись, потер плечо.

Взглянув на лицо «раненого», я чуть не упала в обморок от изумления, а тот поднял на меня взгляд и ухмыльнулся.

– О, Ритка! Как ты здесь? Ну да, ну да, понимаю, логичный шаг… Не советую туда соваться, тетка явно спятила. Сначала приняла меня как родного, чаем поила, а потом вдруг с катушек съехала… Хотя попробуй, новичкам обычно везет!

Живчик окончательно оправился от потрясения и теперь злорадно скалился, предвкушая, видимо, очередной этап полета кухонной утвари. А я, похоже, успела привыкнуть к достойной Шерлока Холмса дедукции, раз мигом восстановила картину произошедшего. Тетка приняла его благосклонно – и неудивительно, ведь мы с Живчиком занимали одинаковые должности. Подробности о возрасте и поле гостя мой знакомый ей вряд ли сообщил, поэтому она ждала обозревателя журнала. Он и пришел, козырнув удостоверением с золотыми буквами «Пресса». А за чаем наверняка допустил какую-то возмутительную неделикатность или банально нахамил, что, увы, случалось с ним нередко. И вот результат: я потеряла шанс на доверительный разговор с бесценным свидетелем!

И все-таки отчаиваться не следовало. Анька часто твердила, как важно не занижать, а, наоборот, скорее переоценивать способности и качества людей, – кажется, какой-то психолог предлагал это в качестве действенного педагогического приема. А мой Алик призывал в любой ситуации не бросать попыток достучаться до человека. Пожилая женщина вряд ли относилась к глупым склочницам, да и ее реакция на визит Живчика меня порадовала. А вдруг мы с этой дамой родственные души?

Выпуская на авансцену новичка, Живчик отошел к своей машине и закурил, опершись на дверцу и явно готовясь наблюдать новый «спектакль». Я подняла кастрюлю, на удивление оставшуюся целой, и погрузилась в раздумья. Мне бы только попасть в дом, а там я уж задействую весь свой дар коммуникабельности, чтобы расположить к себе сестру Боба! Решая, как проникнуть внутрь, я подняла глаза, и мой взор наткнулся на… внушительных размеров объективы. Присмотревшись, я увидела на балконе второго этажа крупную седоволосую женщину, изучающую меня в огромный бинокль.

– Простите, пожалуйста, за беспокойство, можно подняться? – немного повысив голос, вежливо обратилась я к настороженной даме. – Вам звонили насчет меня, договаривались о разговоре. Обещаю, никаких бестактных вопросов и хамства! Заодно отдам кастрюльку…

Дама опустила бинокль, задумчиво пробежала по мне глазами, особенно задержавшись на алюминиевом, но все же довольно увесистом «снаряде» в моей руке.

– Хорошо, милочка, поднимайтесь, – усмехнулась метательница посуды и, перегнувшись через перила, сказала: – Нажмите «пятьсот сорок два» и «ключ».

Я как на крыльях влетела в подъезд и понеслась по ступеням. Ура, все налаживается: мы поняли друг друга, сестра Боба на моей стороне, и совсем скоро уже я буду пить чай на крохотной кухоньке, внимая ее увлекательному рассказу! А не повторить ошибки наглого Живчика мне вполне по силам.

Сгорая от нетерпения, я бодро втопила кнопку звонка. Дверь тут же отворилась, и из пространства, ограничиваемого цепочкой, вытянулась требовательная рука. Я аккуратно вложила в пальцы кастрюльку, после чего они исчезли. Оставалось потерпеть еще какую-то минутку – сейчас пожилая женщина успокоится, окончательно сменит гнев на милость и наконец-то пригласит меня войти…

Я не сразу поняла, что произошло. Звякнула цепочка, дверь на мгновение закрылась и тут же широко распахнулась, после чего раздалось яростное шипение. Все пространство вмиг наполнилось омерзительным сладковатым запахом, и я поспешила отпрыгнуть назад, инстинктивно зажмурившись. В носу противно закололо, а горло уже вовсю саднило от распыленного на крошечной лестничной клетке химиката.

– Так вам, мерзким писакам! Сбежались, как тараканы, так попробуйте-ка отравы для вашей братии, может, это вам мозги прочистит! – мстительно заорала седовласая фурия, с яростью тряся каким-то баллончиком, и я, уже задыхаясь от кашля, рванула вниз по ступенькам. – Теперь-то, надеюсь, поумнеете и забудете сюда дорогу!

Пулей вылетев из подъезда, я с размаху плюхнулась на лавочку. К счастью, в этот жаркий день в моей сумке лежала бутылка самой обыкновенной негазированной воды, и я, смочив платок, приложила его к горевшему лицу. Чтобы более-менее прийти в себя, мне потребовалось минут десять. Все это время Живчик с нескрываемым удовольствием наблюдал за моими страданиями, то и дело заливаясь хохотом.

Весь остаток дня обида грызла меня изнутри. Это ведь я – я! – так всегда ратовала за правдивую, максимально корректную работу, а по горькой иронии судьбы меня причислили к самым беспардонным папарацци. Расстроившись, я долго не могла заставить себя вернуться к изучению материалов о моем герое. Лишь под вечер, вспомнив, какими пагубными оказались последствия обид в бытность клуба, я взяла себя в руки и наметила план действий на завтра.

Наутро я уже сидела в такси, в который раз изучая содержимое тонкой папки, выданной издателем. Одна из отсканированных статей, датированная сентябрем 1988 года, касалась биографии знаменитости и лежала в основе досконально изученного мной материала из Интернет-энциклопедии. Сейчас меня интересовал лишь последний абзац этого рассказа, кратко освещавший обстоятельства смерти Боба на отдаленной загородной трассе, расположенной на границе двух областей.

«В понедельник, 14 сентября 1987 года, приблизительно в 7.15 утра, возвращаясь в столицу, певец не справился с управлением, в результате чего его автомобиль “Москвич-2141” врезался в бетонное ограждение и загорелся. Прибывшим на место экстренным службам оставалось лишь констатировать смерть. Машина выгорела практически полностью, и этот факт впоследствии породил слухи о том, что инцидент был лишь умелой инсценировкой гибели. Спустя год после трагедии некоторые поклонники еще продолжают отстаивать подобную версию, но, очевидно, всем нам рано или поздно придется смириться с тем, что звезда любимца публики погасла навсегда».

Я подняла глаза от размытых газетных строчек и задумчиво посмотрела в окно. Не знаю, зачем мне понадобилась эта поездка на место гибели Боба. За прошедшие тридцать с небольшим лет трасса наверняка изменилась до неузнаваемости, и никаких свидетельств былой аварии на ней не осталось. Но мне интуитивно хотелось оказаться там, словно сама атмосфера места могла подбросить ценные для журналистского расследования идеи.

Немного потолкавшись в пробке, такси наконец-то вырулило на оперативный простор и понеслось вперед. Я пыталась представить, как провел Боб последние часы перед гибелью, – и ничего не получалось. Слишком мало информации, слишком много вопросов. Откуда он возвращался? Что происходило накануне? И почему вообще случилась эта авария на исправной новенькой машине – отвлекся, заснул за рулем, выпил? Утро после выходных – опасное время, подобные происшествия нередки…

– Где остановиться? – прервал мои размышления водитель, немного сбрасывая скорость. – Там, где вы указали, теперь не получится, слишком оживленное движение. Или ехать еще километра три, или здесь.

Проследив за направлением его кивка, я увидела впереди остановку, неподалеку от которой виднелся пост ДПС. Хорошо, выйду тут, посижу, вдруг свежий загородный воздух надует в мою утратившую сообразительность голову светлые мысли…

Подышав смрадными газами от пролетавших мимо машин минут пятнадцать, я утвердилась в мысли о том, что мой внутренний голос дал маху. На остановке не было ни души – если верить висевшему рядом полустертому расписанию, следующий автобус должен был прибыть через полчаса. Да и о чем могли поведать мне местные жители? Вряд ли кто-то из них знал детали давнего происшествия, не освещавшиеся в СМИ. Мой взгляд в который раз скользнул в сторону небольшого бело-синего «кубика» с буквами «ДПС». Рядом с постом прохаживались два инспектора, уже успевшие на моих глазах остановить для проверки небольшой грузовик со строительным хламом. Может, пора составить компанию стражам дорожного порядка?

«Разговаривай с людьми по возможности честно. Врать ты не умеешь, и любые подобные попытки будут отдавать фальшью», – напутствовала меня Анька по мессенджеру перед началом «расследования». Решив внять совету подруги, я бодро направилась к инспекторам, после отъезда грузовика стоявшим со скучающим видом.

– Простите, пожалуйста, что отвлекаю, – кротко заблеяла я. – Не уделите мне пару минут? Возможно, вы что-то слышали об аварии, которая произошла неподалеку много лет назад? Журнал, в котором я работаю…

– Да что ж такое, ходят тут целыми днями, вынюхивают, от работы отвлекают! – тут же вскинулся один из инспекторов и укоризненно бросил: – Вообще-то, девушка, мы тут не прохлаждаемся! И по вашей милости наверняка уже упустили парочку нарушителей. Так что идите-ка, откуда пришли, не маячьте.

Грубо, но правильно – в самом деле, не следовало их отвлекать. И как такое вообще пришло мне в голову? Не иначе от отчаяния, в которое я уже начинала впадать, понимая, что не продвинулась в сборе материала ни на шаг. Два дня коту под хвост! В полном осознании собственной профнепригодности я удрученно сникла и, уронив голову, поплелась прочь.

Не успела я отойти на пару шагов, как за моей спиной раздался бодрый топот. Развернувшись, я увидела другого инспектора, постарше.

– Эй, подождите! Не обижайтесь на моего коллегу, его довели до ручки с утра пораньше. Мы только-только заступили на смену, когда здесь объявился какой-то балабол. Крутился рядом, выспрашивал про какую-то аварию, вот как вы сейчас, только наглее, удостоверение пихал, мол, мы не можем препятствовать законной профессиональной деятельности журналиста… – Он махнул рукой, приглашая меня вернуться, а по дороге сказал товарищу: – Ну что ты так взъелся, не видишь, совсем еще девчонка, стесняется! Я-то понимаю, у самого дочь институт оканчивает… Небось стажерка… Наверняка первое подобное задание, ведь так?

Я растерянно – и совершенно честно – кивнула. Разумеется, мне не раз доводилось писать статьи и брать интервью, но хитрые детективные головоломки, да еще и с участием знаменитостей такого масштаба, я пока не решала. Видимо, неуверенность и отсутствие пробивных способностей слишком бросались в глаза. А еще сыграло свою роль то, что после вчерашней «химической атаки» я решила отдохнуть от косметики. Ни тени «краски» на лице, стянутые в обычный хвост волосы, майка и джинсы – наверное, я действительно производила впечатление робкой студентки.

Впрочем, сейчас меня занимало совсем другое. Живчик – а я нисколько не сомневалась, что «довел до ручки» инспектора именно он, – вновь меня опередил. Подобие ущербного оптимизма внушало лишь то, что мы с этой «акулой пера» шли одним путем. Но я безнадежно отставала, не только теряя шансы что-то разузнать, но и собирая на себя негативную реакцию окружающих на его фортели. Интересно, ему удалось что-нибудь выяснить?

– Собственно, мы этому дюже общительному господину помочь не смогли. Нечего рассказывать, дело давнее, мы не в курсе, – продолжил общительный инспектор, и у меня немного отлегло от сердца. – А это ваш коллега, видимо? Сочувствую. И как с таким работать, ума не приложу… Мы его выгнали, так теперь, значит, вас подослал?

Придя в ужас от одной этой мысли, я энергично замотала головой.

– Нет, я сама приехала. Вы правы, это мой коллега. И конкурент тоже. Нам дали одинаковое задание, устроили что-то вроде соревнования.

А моя подруга и правда совершила невиданный профессиональный скачок – спустя десять лет работы наконец-то стала давать бесценные психологические советы! Потому что, вняв ее призыву говорить правду, я мигом расположила к себе незнакомого человека. Судя по всему, Живчик «достал» инспектора основательно, раз тот ухватился за шанс оставить моего недруга с носом.

– Пойдемте, может, наш Мишка в курсе, у него тут отец когда-то работал, – дружелюбно пригласил добряк, и мы зашли в зданьице поста ДПС. Мой благодетель тут же обратился к полноватому парню, который сидел за столом, уткнувшись в какие-то бумаги и с аппетитом хрустя яблоком. – Миш, отвлекись на пару минут, расскажи девушке, что знаешь о том происшествии… ну, о котором сегодня тот придурок выпытывал. Не бойся, ей – можно, свои!

Миша отложил документы и с интересом посмотрел на меня.

– Не знаю, с какой стати принялись ворошить эту историю, но… хорошо. Когда будете писать статью, не забудьте упомянуть о ценном источнике информации, – хохотнул он. – Шучу, конечно, я ведь сам толком ничего не знаю. Но после визита этого ненормального стало интересно, набрал бате своему. Он в те годы как раз здесь стоял, чуть дальше от места происшествия, чем мы сейчас. Позже, когда трассу значительно расширили, пост перенесли на нынешнее место. Так вот, это был ничем не примечательный серый день. Прохладный, еще накрапывал дождик. Да, и туман небольшой стелился, тогда все время стояли туманы…

Перед мысленным взором тут же предстала живая картинка. Середина сентября, уже рассвело, но пасмурно. Сыро, гуляет пронизывающий осенний ветер, принося с собой холод и сладковатый аромат начавших желтеть листьев. По пустой трассе резво катится новехонькая машина. Утренний туман еще не рассеялся, но популярный тогда цвет «Спелая вишня» довольно хорошо различим даже в таких погодных условиях.

Следующая картинка – то, что видел своими глазами отец Миши. Почти полностью выгоревший автомобиль: объятый пламенем остов, хрупкие остатки железных конструкций, поднимающийся кверху столб черного дыма… Оцепленное место ДТП, несколько машин спецтехники, четко действующие пожарные, деловитые гаишники, в бессилии взирающие на последствия аварии фельдшер и санитар. Случайные зеваки не мешали – подойти к этому участку трассы было непросто еще в то время, а редкие водители при виде оцепления разворачивались и съезжали на соседнюю дорогу.

– Сообщил о ДТП местный житель, увидел издалека пламя, – вспоминал рассказ отца Миша. – Довольно быстро подъехал какой-то мужик, высокий, хорошо одетый, в темных очках, деловой такой. Все метался вокруг, сокрушался… То ли друг пострадавшего, то ли работали вместе. Батя-то что, мелкой сошкой был, лишь позже узнал, кем был тот бедняга в машине. Версий произошедшего выдвинули несколько, а в итоге все списали на погодные условия и ошибку водителя. Небольшой стаж за рулем, скользкая скоростная дорога, плохая видимость – ну и, как водится, «не справился с управлением»…

– А какие еще озвучивались версии? – поинтересовалась я. – Мог он быть, например, выпивши?

– Запросто, – развел руками Миша. – Только проверить это не представлялось возможным, от него ведь ничего не осталось, в прямом смысле слова. Какая страшная смерть! На опознание возили того самого друга, а как опознавать-то, если только по зубам… Да и другие версии не проверишь. Например, мог уснуть за рулем. Могли ослепить фарами ехавшей навстречу машины. Камер видеофиксации тогда, разумеется, не было, такой простор для домыслов! Его автомобиль признали исправным, но сейчас наверняка сделали бы более точную экспертизу, вдруг что-то бы да нашли… Кстати, был еще один момент, бате тогда странным показалось…

– Да? – с надеждой подбодрила я.

– Словом… – Миша задумчиво почесал затылок, будто решая, стоит ли делиться невероятными идеями своего «бати». – История тогда наделала много шума, расследование шло долго, местные гаишники присутствовали при следственном эксперименте, видели расчеты – остановочный путь, тормозной путь, траектория движения, скорость, следы на ограждении… Не буду забивать вам голову премудростями, если в двух словах – темное дело. Выходило, что при подъезде к месту аварии машина вдруг пошла зигзагом. Потом выровнялась, а в бетонное ограждение въехала и вовсе на полном ходу, словно водитель даже не пытался тормозить.

– Может, и правда был пьяным? – предположил мой благодетель, все это время с интересом внимавший коллеге. – Хотя поймал же он машину после этих зигзагов, почему потом не тормозил? А вдруг ему стало плохо? Или, допустим, решил по пьяной лавочке свести счеты с жизнью, поэтому и въехал на полной скорости!

Я сосредоточенно слушала, пытаясь запомнить все эти версии. Увы, за рулем мне не доводилось сидеть уже лет десять, с тех пор как сдала на права. При нынешних пробках доезжать до работы на общественном транспорте оказалось быстрее, на дачу нас всегда возил папа, а потом дачи не стало… Недавно срок моих прав закончился, и при получении нового удостоверения меня даже похвалили за много лет безаварийной езды. Теперь мне оставалось лишь досадовать на себя за водительскую некомпетентность.

В этих условиях воображение упорно подсовывало мне кадры из каких-то детективных фильмов. Машина шла зигзагом. Что-то это напоминало… Ну да, точно, я видела нечто подобное в кино. Находившийся на пассажирском сиденье затеял драку с водителем на полном ходу, руль крутнуло в сторону, машина вылетела в кювет…

– А он точно был один?! – толком не обдумав вариант, выпалила я. – Вдруг боролся с кем-то прямо в салоне, а потом… Не знаю, что случилось потом… Допустим, нападавший оглушил его, оставил на водительском месте, а сам умудрился выпрыгнуть?

Инспекторы переглянулись.

– Точно известно лишь то, что в салоне нашли одного человека. Все остальное – наши фантазии, не подкрепленные доказательствами. Сказать по правде, слабо представляю себе драку в машине на такой скорости. Но, – Миша помедлил, будто готовясь поразить нас сенсацией, – на ограждении чуть сзади, при подъезде к месту происшествия, нашли следы крови. Несмотря на дождь, они неплохо сохранились. Выяснилось, что кровь принадлежала мужчине, ее группа не совпадала с группой крови этого, как его… Боба. Тот, оказывается, незадолго до смерти проходил медицинское обследование, отсюда и известно про кровь. Развивая вашу версию, можно предположить, что пассажир «вырубил» водителя и, выскочив из машины на полном ходу, оцарапался об ограждение. Но в таком случае он должен был быть чуть ли не каскадером, иначе точно расшибся бы в лепешку.

Вот это поворот… Попрощавшись с щедрыми на версии инспекторами, я уселась на остановке в ожидании такси. Что ж, мне подбросили немало пищи для размышлений, и сегодня я узнала гораздо больше Живчика. Если по итогам визита к сестре Боба счет в нашем «турнире» составлял ноль – ноль, теперь я смело могла записать себе в заслуги победу в одном отдельном, но таком важном «матче». Впрочем, сейчас меня волновало совсем другое. Ошибка, суицид, убийство – ни одна из выдвинутых версий не предполагала того, что Боб остался жив. Кажется, шансы взять у него интервью стремились к нулю…