– Конечно, любимый. Я ведь хочу с первой минуты потрясти своих родителей твоей щедростью и умением выбирать сногсшибательные подарки.
– Я мужчина и звоню в дверь сам. Должна же ты вообразить, что я смелый, решительный и… На самом – то деле я чертовски боюсь им не понравиться.
– Забудь об этом. Веди себя естественно. Мне нравится твоя сдержанность, твоя учтивость.
– Кто сказал, что это мои естественные черты?
– Ты ведь всегда такой.
– Дорогая, ты меня совсем плохо знаешь. И я приложу максимум усилий, чтобы ты так и оставалась в неведении относительно моего настоящего характера.
Декьярро позвонил в дверь. Дверь была сделана из темно-зеленого металла.
– Папа делает все, что я захочу. Я захотела зеленую дверь, и он попросил изготовить именно такую.
Дверь открылась. На пороге стояла Алтадимор.
– Привет, дорогая. Я знаю, вас зовут Дарио. Честно говоря, представляла вас немного иначе.
– Меня зовут…, – начал было Декьярро.
– Проходите же, – пригласила их Алтадимор.
Деми с Декьярро зашли в квартиру. В гостиной уже был накрыт стол. На Деми было темно-малахитовое платье с золотисто-желтыми бретелями. Алтадимор была в белом платье с зеленым лифом.
– Здравствуйте, – вперед вышла мать Деми.
На ней было серебристо-серое платье.
– Мама, разреши представить тебе моего будущего мужа, Декьярро.
Декьярро поклонился Одетте.
«Как церемонно он выглядит. И одет элегантно. И каким образом ему удалось запудрить мозги моей дочери?»
– Очень… приятно познакомиться, – ответила будущая теща.
Декьярро сразу увидел, что она его насквозь видит. Он сразу занервничал и все его безупречное чувство стиля куда-то исчезло.
– И когда же… счастливое событие? – спросила Алтадимор.
У нее в голове не укладывалось, как ее золовка выходит замуж за такого некрасивого мужчину. Да, красота не волновала ее, как других, но у этого молодого человека не было никаких других видимых достоинств.
«Ты ведь не знаешь его так, как она!» – напомнила она себе, заставляя себя не судить предвзято, – «Ты же пишешь сценарии о любви. Надо быть готовой к неожиданному повороту… сюжета».
– Мы еще не обращались за разрешением на брак, – ответила Деми и тут же пожалела об этом.
– Так, может, и не стоит торопиться? Надо как следует все обдумать…
– И не выйти за Кьярро замуж, так? – строго спросила маму Деми.
– Кьярро? – Одетта побледнела.
– Да, я так зову своего любимого… ласково.
– Ласково? Ты любишь его? – Одетта была шокирована.
Ей казалось, что ее дочь находится под впечатлением от обаяния этого некрасивого джентльмена. Через неделю – две это пройдет – так думала она.
Но любовь…
– Естественно, я люблю его. Зачем иначе я сделала ему предложение?
– Ты… сама… сделала ему… Дорогая, – обратилась она к невестке, – Принеси мне воды, пожалуйста.
Алтадимор убежала за водой.
– Мадам, Деми не стоило говорить это. Конечно, это я просил ее стать моей женой.
– Я не знаю, каким образом вы ее приворожили, но я в этом разберусь.
Алтадимор принесла воды. Одетта выпила, отдышалась и сказала:
– Итак, она сделала вам предложение.
– Я же говорил, что…
– В этом доме в данный момент и при сложившихся обстоятельствах, неподвластных мне, увы, говорю я. И вы, естественно, дали свое согласие. Почему бы вам не согласиться? Моя дочь красива, умна…
– Я полагаю, она рыжая, – улыбнулся Декьярро.
– Кьярро, не надо, – Деми сжала ему руку, пытаясь его остановить.
– Да, у нее рыжие волосы. И веснушки. Они не сойдут, даже если Деми приложит много усилий, чтобы их свести.
– Я и не хочу что-либо менять во внешности моей будущей жены.
– Правда? Но вы не любите ее.
– Мама!
– Замолчи, Деми! Ты явно сошла с ума! Это же… мезальянс, неужели ты не понимаешь?
– И в чем ты углядела мезальянс? Декьярро богат, как и я.
– Он всего лишь вице – президент компании «Золотая осень». Дарио, к примеру, ее президент и владелец. Но я согласна, что твой так называемый жених гордый. Если для тебя это достоинство, то да, Декьярро чрезвычайно гордится собой и тем, что заставил тебе сделать совершеннейшую глупость – согласиться на этот дурацкий брак.
– Я люблю вашу дочь. Я так люблю ее, что вы себе даже не представляете. Деметра так красива, что я день и ночь готов молиться за спасение своей грешной души.