Под кровью грязь

Агеев подошел к водителю.

– Холодно? – осведомился тот.

– Ага… х-холодно.

– Терпи.

– А?..

– Постоишь тут немного, за тобой приедут.

– Одежда…

– Потерпишь. Это быстро.

Агеев не сразу поверил. Это просто не укладывалось в мозгу. Он тупо посмотрел вслед уезжавшим жигулям и только после этого снова почувствовал, как дождь безжалостно стегает обнаженное тело, а ноги начинает сводить судорога.

– Нет, нет! – закричал Агеев, – нет!

Он и сам не понимал, отчего кричит, кому возражает. Себе, жизни, темноте, сдавившей его ледяными щупальцами.

Он сразу потерял ориентацию, он даже не мог себе представить, как далеко от караулки завезла его машина. И куда идти. И зачем идти. И…

Фары полыхнули в упор. Агеев закрыл глаза руками.

– В машину, – голос, раздавшийся из темноты, был знаком Агееву, это тот самый мужик, пообещавший спасти его.

Агеев бросился к машине, не обращая внимание на грязь и сучки под ногами.

– Спасибо, спасибо, – Агеев с трудом нашарил замок на дверце, попытался открыть.

– Садись на заднее сидение, там полотенце и одежда. Вытирайся и оденься.

– Хорошо.

– А вот это – посмотрим, насколько хорошо.

Палач

Палач слушал, как солдатик возился на заднем сидении машины, натягивая сухую одежду. Вот несколько раз шмыгнул носом. Немного простудился, бедняга.

Палача передернуло от одной мысли, что меньше чем в полуметре за его спиной копошится такая дрянь. Рассматривая в свете фар голое скорченное тело, Палач с трудом подавил в себе желание убить мерзавца.

Если он здесь, значит семь человек мертвы. Девятнадцатилетний мальчик убил только что семь человек и спокойно возится с одеждой. И плевать, что сделал он это по приказу Палача. Как и сам Палач убивал по приказу.

Это совершенно разные вещи. Палач убивал потому, что был оружием, потому что считал необходимым очищать мир от смрадной плесени под названием люди. А этот щенок убивал только ради того, чтобы выжить, чтобы сохранить свою ничтожную жизнь, чтобы уйти от ответственности за свои преступления.

Где-то в глубине сознания Палача мелькнула мысль, что это не логично, что в его рассуждениях есть какой-то изъян. Мелкий, почти незаметный, но придающий странный оттенок всему происходящему.

Действительно, почему, если он сам приказал убить этих людей, такая ненависть подкатывает к горлу. Палач вспомнил их разговор.

Вначале Палач просто хотел, чтобы на Агееве была кровь. Не та кровь, которая оказалась на нем после приключений в увольнительных, а нечто совсем другое. Убийство не под действием минутного настроения или стечения обстоятельств.

Холодное, рассчитанное убийство.

– Ты убьешь часового и уйдешь, – Палач хорошо помнил свои слова и его, – сколько у тебя будет времени?

– Не больше двадцати минут. Если не позвоню в караулку – начкар позвонит на пост. Если не отвечу – пошлет разводящего и свяжется с комендатурой. Двадцать минут, – всего пол часа назад мальчишка чуть ли не бился в истерике, а теперь говорил спокойно и обдумано.

– Что ты предлагаешь? – спросил тогда Палач и солдат промолчал. Сам с собой играет в прятки, подумал Палач. Он уже все решил, только хочет чтобы ему приказали убрать всех.

– Ты сможешь убить всех?

– Мне не помогут?

– Ты сможешь один убить всех? – уточнил свой вопрос Палач.

– Ну…

– Тебе придется это сделать, мне нужны будут автоматы, – Палачу тогда пришла в голову интересная мысль, вернее, только намек на нее, но потом, обдумав ее, Палач понял, что интуитивно нашел правильный вариант.

Это можно будет потом использовать. Когда настанет время. Те, кто отдает приказание, вначале будут шокированы, а потом … Потом им на некоторое время это даже понравится. На некоторое время.

Палач сбавил скорость и оглянулся назад. Что-то солдат совсем притих.

– Все в порядке?

– Да, спасибо, все подошло.

Расслабился, быстро забывает обо всем, очень быстро приспосабливается. Наплевать на то, что произошло. Главное – чувствовать себя комфортно.

– В карауле все получилось?

– Да.

Какой лаконичный, как ему хочется просто отделаться одним коротким словом. Палач поморщился:

– Коротко расскажи, что и как.

Вначале Агеев говорил сбивчиво, потом разговорился, и речь его стала уверенной. С подробностями излагает.

Каков экземпляр! Просто можно выставлять в музее – типичный представитель рода людского.

Нет, ну как быстро приходит в себя! Это могло бы даже удивить Палача, если бы он не просчитал всего заранее. У подонка все написано на лице. Весь мир для него делится на две части: он и все остальное.

Он великолепно сможет исполнить свою роль. Над ним нужно будет поработать. Палач посмотрел в зеркало заднего вида. Мальчик даже пытался жестикулировать.

Все получается так, что лучше и не придумаешь. Он, оружие, сделает своим орудием людей, причем не своими руками, а руками опять таки людей.