Последняя крепость Земли

Микропланы уменьшили скорость и поднялись чуть выше.

Круглая поляна медленно выползла из-под нижнего края монитора. Остановилась в центре.

Ярко-зеленая трава, тюки, четыре тела. Четыре.

Майор сплюнул. Оператор-один провел перчаткой над монитором, добавляя четкости.

Лицом вниз, вытянувшись, лежит… От курсора возле тела потекла строчка текстового сообщения. Ржевский Вениамин Викторович, тридцати восьми лет, холост. Силуэт на мониторе обведен красным. Мертв. Цифры рядом с телом указывают на время смерти. Только что. С погрешностью плюс-минус пять минут.

Второй покойник – Николай Андреевич Ахтырцев, тридцать лет, холост. И даже сирота. Разница во времени смерти… Фигня. Двадцать – двадцать пять секунд. Можно списать на погрешность измерения.

Красная линия подрагивает, реагируя на то, что кровь растекается. Монитор тоже не всемогущ. Монитор такие вещи запросто может воспринять как признаки жизни.

А тут еще и ветер. Микропланы сносит, приходится корректировать положение, картинка подрагивает, и это злит майора. Он не может рассмотреть четвертого. С третьим – понятно. Третий – Леонид Евсеич Быстров, сорок восемь лет, женат… разведен. Имеет дочь. Какого хрена его понесло на Территорию?

Кто же четвертый? Монитор не опознает.

– Вниз, – приказал майор.

– Заметит, – предупредил оператор-два.

– Вниз, – повторил майор и посмотрел на оператора-один.

Тот кивнул, глянул на экран своего пульта и показал четыре пальца. Группа будет на поляне через четыре минуты, теперь заметит неопознанный микропланы или нет – без разницы. Абсолютно.

Края поляны ушли за пределы монитора, теперь – только Быстров, лежащий на спине, и склонившийся над ним…

Да кто же ты, подумал майор. Откуда ты взялся? Тебя там не должно быть. И не может быть. Периметр уже сутки отслеживает живые объекты от трех килограммов и выше. И не было никого, кроме двух оленей и стаи чужекрыс.

Неизвестный накладывал повязку Быстрову. Старается, не поднимая головы.

– Микрофон, – приказал майор, и оператор-два улыбнулся.

Этот фокус они придумали вдвоем, когда брали мародеров на Северных территориях. Микроплан бесшумно опускается почти к самой голове объекта, потом включается на полную громкость псевдодинамик…

– Как пройти в библиотеку? – спросил майор.

Объект на этот раз не дернулся, не подпрыгнул от неожиданности. Объект, не торопясь, повернул голову, улыбнулся прямо в камеру и помахал рукой.

– Мать твою, – тяжело выдохнул майор, забыв о микрофоне и псевдодинамике.

– Я тебя тоже рад видеть, Котяра, – сказал объект. – Я так полагаю, что твоя группа будет здесь через пару минут? Останови, а то я обижусь.

– Гриф, что ты там делаешь? – спросил майор.

Оператор-один дал группе захвата отбой. Поэтому старший группы, прежде чем выбраться на открытое пространство, негромко кашлянул. Не получив ответа, кашлянул громче, стараясь не смотреть в сторону своих подчиненных.

– Простудился, служивый? – спросил Гриф. – Опасная у вас работа: простуды, комары, поносы от служебного рвения.

Кто-то из бойцов явственно хихикнул.

Старший группы медленно втянул воздух, медленно выдохнул. Еще раз вдохнул.

– Ты бы шел восвояси, – посоветовал Гриф.

Картинка с микропланов шла фоном на лицевой щиток шлема, и старшему группы было хорошо видно, что Гриф вытер руки, достал из кармана флягу, медленно отвинтил крышечку. Отхлебнул.

– Ты меня не понял, – сказал Гриф, глядя перед собой. – Тогда слушай внимательно и официально. Я, свободный агент, позывной «Гриф», номер лицензии три нуля пять, официально заявляю, что нахожусь под защитой пункта три, раздела пятнадцать Закона о Добрососедстве. Попытку приблизиться без моего согласия ко мне или к чему-либо на этой поляне буду рассматривать как прямое нарушение данного закона, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Например, непосредственным обращением в Консультационный Совет при Совете Безопасности Организации Объединенных Наций… Ты вообще знаешь, служивый, кто у меня Гарант? Дай бог тебе не узнать, кто у меня Гарант…

Из-за деревьев внезапно вынырнул вертолет и завис над поляной, со свистом загребая лопастями. Ветер ударил по деревьям и кустарнику, срывая листья. Автоматически включился аудиофильтр на шлеме старшего группы.

– Я выразился недостаточно ясно? – спросил, не повышая голоса, Гриф.

Глаза он прикрыл правой рукой, левой – придерживал повязку на груди раненого.

– Мне нужно с тобой поговорить, – сказал майор в микрофон. – Я…

– Если ты снизишься еще на метр, я буду иметь полное право…

Странный это был разговор – голос майора, усиленный псевдодинамиком, и тихий, усталый голос Грифа.

– Я знаю твои права. И знаю, что Братья тебя… – Майор оглянулся на пилота, сидевшего рядом.

Пилот сделал вид, что ничего не услышал. О Братьях нельзя вот так, резко. О Братьях нужно говорить с чувством благодарности. А государственным служащим можно даже добавлять в свои слова немного гордости за сопричастность. Хорошо еще, что статус операции позволял не вести запись переговоров и не ретранслировать их на оперативный пульт.

– Стервятник… – пробормотал майор, не выключая микрофона. – Сволочь жадная. Убийца.

Пилот не возражал. Тут майор прав. Братья, конечно, Братьями, но зарабатывать себе на жизнь таким вот образом… На своих, на людях… Другое дело они, Патруль… Им приходится копаться в дерьме и крови, но не ради личного обогащения, а ради Родины и всего человечества…

Получилось неплохо, мысленно одобрил себя пилот, почти как у Инструктора. Еще немного – и сам поверишь в то, что говоришь. Противно, конечно, словно навоз языком по нёбу растираешь, но те, кто не научился это делать…

– Я могу, между прочим, применить Пункт о Блокаде. – Майору удалось сделать свой голос почти спокойным. – Или мы поговорим…

– Применяй, – разрешил Гриф. – И не забудь еще применить пункты о дальней, информационной, биологической и гуманитарной блокаде. Тут будет чем заняться всему вашему управлению… Да и смежникам, я думаю… Ты видел, во что тут превратился подлесок? Вот пройдетесь, уничтожая внеэкологическую растительность… Прополочкой давно занимался? Это вы забыли о Санитарном соглашении, а общественность – она помнит. Ее, общественность, не обманешь. Ага? Кстати, в качестве моего добровольного вклада в дело борьбы за родную природу сообщаю, что стая чужекрыс в десять голов погнала двух оленей на юго-восток. И если все у них, чужекрыс, сложится хорошо, то выгонят они оленей прямиком к Речинску. И вполне могут обнаружить, слегка перекусив оленями, что на улицах городка еды куда больше, чем в лесу. И еда эта бегает гораздо медленнее, чем олени.

Майор скрипнул зубами. И не в чужекрысах дело, на них он вчера навел биологический патруль. Дело в том, что Гриф появился не там, не в то время и совершенно, что самое обидное, неуязвимым.

Приткнул где-то на ветке камеру и качает картинку прямо в Сеть, если не в Совет непосредственно. Только тронь свободного агента, Братья даже обидеться не успеют – Инструкторы размажут майора по ковру, чтобы только мог Гриф свободно выполнять свою важную функцию в деле Сближения и Сосуществования.

Стервятник.

– Группе – отход, – скомандовал майор так, чтобы услышал и Гриф.

Вертолет рывком ушел в сторону, ветер разом стих, оставив кружащиеся над поляной листья и один микроплан. Микроплан сделал круг над поляной, зависая над телами и тюками. Подплыл к самому лицу Грифа.

Над несущей мембраной появилась паутинка псевдодинамика, вздрогнула.

– Напрасно ты это, Гриф, – тихо сказал микроплан, почти прошептал голосом майора. – Проблемы могут быть… А если вдруг еще встретимся?