Игры богов

Младший дракон взглянул в лицо Бродяге и вдруг сообразил, что не усталым выглядит это лицо, а умудренным. И понял вдруг Младший дракон, что теперь суждено ему видеть не только внешнюю оболочку человека, но и его душу. И, увидев душу своего собеседника, Младший дракон закрыл глаза руками.

Бродяга ждал.

Младший дракон опустил руки на песок перед собой и снова посмотрел в лицо Бродяги.

Тот набрал в обе ладони песок. Поднял его на уровень глаз и медленно сдавил обеими руками.

Младший дракон не отводил взгляда от его рук, не моргнул даже тогда, когда почувствовал, как жар потек от рук Бродяги. Руки разжались, и на правой ладони остался лежать небольшой, размером с орех, прозрачный шар.

Младший дракон подставил ладонь.

– Он еще очень горячий, – сказал Бродяга и положил шар на песок.

Младший дракон взял шар в руку. Сжал в кулаке. Зрачки стремительно расширились, но лицо оставалось бесстрастным.

Бродяга разжал руку разбойника и провел по ране от ожога рукой, еще влажной от амброзии.

Лицо Младшего дракона расслабилось.

– Я вернулся, – сказал Бродяга тихо, так, что его услышал только Младший дракон.

Бес, наблюдавший за всем происходящим со спины своего горбатого, увидел, как Младший дракон вскочил на ноги, отступил на шаг, а потом медленно-медленно опустился на колени. Бродяга положил руку ему на плечо, что-то, кажется, сказал.

Младший дракон протянул руку, и Бродяга пронес над ней флягу с амброзией, которую сам Бес все-таки предпочитал называть сомой.

Бродяга встал, отряхнул плащ и пошел прочь от костра, к Бесу, аккуратно перешагивая через распластанные вокруг костра тела. Молча подошел к горбатому, вскочил на него, не заставляя опускаться на колени.

Горбатый что-то неодобрительно фыркнул и медленно пошагал вперед, в сторону Вечного города. Бес оглянулся на гаснущий костер. Младший дракон двигался вокруг костра, от одного разбойника к другому, и словно благословлял, проводя рукой по лицу.

Бес отправился за Бродягой. Догнав, некоторое время ехал молча.

– Нам нужно свернуть севернее, – нарушил наконец молчание Бес. – Вот туда.

– Вечный город там. – Бродяга махнул рукой прямо.

– Вечный город там, – согласился Бес, – но нам нужно переправиться через Реку, а это можно сделать только вон там, это – в сторону Бабы.

Для надежности Бес даже указал пальцем на созвездие.

Бродяга мельком глянул на небо и сплюнул.

– Ну почему тебе не нравится небо? – спросил Бес.

– Небо мне нравится. Я очень скучаю по небу. Но это, – раскинул руки Бродяга, – это не небо. Это хреновая подделка, сделанная непонятно кем и непонятно для чего. Небо – это прозрачный воздух и пушистые, легкие облака. Это тучи, переполненные грозовыми стрелами и беременные дождем. Это Великая Бесконечность, проглядывающая сквозь него по ночам. Бесконечность, а не эти двенадцать ублюдочных кучек светящегося дерьма, плюс эта Северная какашка.

– М-да, – чуть помолчав, промолвил Бес. – Не пробовал выступать перед народными массами? Все есть: и стиль, и уверенность, и страстность, и доступный, народный язык, и совершенно дурацкая теория, в которую обязательно поверят твои поклонники. Прикинь – ты собираешь толпы народа, рассказываешь, что все они под колпаком у кого-то безумно страшного и что только ты сможешь показать им Великую Бесконечность. Всего-то и нужно, что вырезать местную аристократию, отобрать у купцов бабки, перевешать начальников городской стражи… А потом уж, выполнив все эти жизненно важные дела, можно смело отправляться прогрызать дыру в Истинном горизонте.

– А зачем для этого резать аристократию и обирать купцов? – поинтересовался Бродяга.

– А как же без этого? Зачем за тобой попрется народ? Пойми, идея быстрого обогащения – самая доступная идея. Главное, чтобы не нужно было работать. Отобрать. Это всем понятно и доступно. У них с детства все отбирали – вначале мамкину грудь, потом соску, потом игрушки, потом… Ты, кстати, что нагрузил Младшему дракону? – неожиданно сменил тему Бес.

– Я напомнил ему о легенде про Того, Кто Должен Вернуться.

– И?

– И сказал, что вернулся.

– Мама моя! – простонал Бес. – Вот это круто!

В голосе Беса сквозило истинное восхищение, подобное восхищению вора, который, с трудом вытащив из чужого дома серебряное блюдо, обнаружил, что его приятель просто вышвырнул хозяев прочь и устраивается в доме на постоянное жительство.

– Тот, Кто Должен Вернуться! – еще раз уже почти выкрикнул Бес. – И как все сходится: я ляпнул об Адской щели, потом эти наши фокусы со стрелами, потом – вспышка, а потом еще и волшебное исцеление… Ты же его исцелил.

– Да, – тихо сказал Бродяга, – я промыл ему глаза.

– Ну, я и говорю… – Бес вдруг замолчал. Помотал головой, словно приходя в себя от удара. – Подожди, ты ему сомой промыл глаза?

– Да.

– Не разведенной?

– Да.

– Он же теперь сможет распознавать правду и ложь…

– Естественно, если амброзия не изменилась за время моего отсутствия.

– Но тогда он бы не поверил тебе. Ведь он теперь сможет распознать… – Последним словом Бес словно поперхнулся. – Ты хочешь сказать, что и вправду?..

Странные вещи иногда творятся в мире. В тот самый момент, когда Бес задал свой вопрос, в нескольких десятках переходов от них, на ступенях Морского храма Семивратья, старик Зануда, ветеран многих славных битв, награжденный за героизм тремя сломанными ребрами, двумя контузиями, выбитым глазом, пятью годами каторжных работ в плену, званием почетного гражданина Семивратья и ста квадратными локтями пахотных земель, рассказывал трем пришедшим на заработки селянам свой вариант легенды о Том…

– И осточертело, значить, Тому, что остальные боги фигней занимаются и людей кидают по делу и просто так. Забил он стрелку основным богам и давай с ними тереть, чтоб по понятиям все было чики-тики. А те – ни в какую, кипешевать начали, в халупу полезли…

– Куда? – спросил селянин.

– В халупу, – повторил ветеран.

– В чью?

– В мужицкую, – повысил голос старик и показал, где именно эта самая халупа находится.

– А… – поняли селяне.

– Ну так вот, как они совсем крышей съехали, началась у них разборка. Один там перунами давай кидаться, второй за пыру схватился…

– За что?

– За нож.