Старый дедушкин кальян

– Зато потом целый мешок собрали!

– До сих пор не пойму, как так получилось?

– Очень уж мы тогда с тобой старались, боялись, что от бабушки с дедушкой влетит.

– А я знала, что так будет!

– Знала?

– Ну, не знала, но очень хотела, чтобы так вышло. Иначе бы нас разругали.

– И я тоже хотел этого же.

– На сей раз так может не получиться, поэтому будем осторожнее.

– Давай по очереди брать из мешка сахар: сначала я, а потом ты.

– Какой хитрый! Сначала я, а ты за мной!

– Это ещё почему?

– А ты почему?

– Я первый к мешку подошёл, я его развязал, а ты на всё готовенькое прибежала. Помнишь, папа говорил о праве первого? А тут я первый!

– Ладно, начинай, – сдалась Александра. – Одну ложку сыпь, затем одну ложку я. И так далее по очереди. Начинай!

Мальчик зачерпнул полную ложку и высыпал в свою чашку. Вслед за ним ту же операцию проделала его сестра.

– Ты погляди, как быстро растворяется! – восхитился Александр. – Сахар очень хороший, просто замечательный! А ну, ещё ложечку!

– И я!.. Теперь – ты!.. Я!.. Ты!.. Опять я!… Снова ты!..

– Ух ты, как растворяется – в один момент! Даже крупинки не видать!

– Это потому, что вода очень чистая. Родниковая, из-под земли. Дедушка всегда берёт её в Бочаровом ключе. Она там под землёй тыщу лет отстаивалась, охлаждалась.

– Какую тыщу, что ты врёшь? Миллион!

– Пусть будет миллион. И сахар просто замечательный: белый-белый! Сыпь, твоя очередь.

– А сколько сыпать?

– Чем больше, тем слаще.

– Я насыпал, теперь ты.

– И я насыпала. Ух ты, растворился, я даже моргнуть не успела!

Руки близнецов с ложками, которыми они черпали из мешка сахар, работали со скоростью вентиляторов. Мешок пустел прямо на глазах.

– Хватит!

– Он весь растворился, значит, можно сыпать ещё!

– Да, осадка не видать.

– Так что сыпь смелее, не трусь!..

Незаметно мешок показал дно. Александра сбегала за газетой, остатки высыпала на неё и сосчитала:

– Эх, какая жалость, тут четыреста семьдесят девять сахаринок.

Александр посмотрел и согласился:

– Да, пополам эта цифра не делится. Что же делать?

– Ура! – закричала девочка, обнаружив откатившуюся в сторону ещё одну сахаринку. – Теперь мы легко поделим сахар поровну, чтобы никому не было обидно. Каждому достанется по двести сорок песчинок ровно!

Поделили. Ссыпали остатки сахара по чашкам.

– Теперь уже всё!

– А сахар весь растворился в чае, его даже и не видать.

– Вот это да! Теперь можно пить. Наверное, чай сладкий-пресладкий.

– Мне чегой-то не хочется. При одном взгляде на чай губы слипаются. Нет, я его пить не буду.

– И я. У меня слюни сделались вроде густого сиропа. Проглотить не могу. Близко к этому чаю не подойду!

– Фу, я даже глядеть на него не могу!

– Давай накроем салфетками, от одного его вида мне плохо делается.

Александра достала из стола салфетки и набросила на чашки. Потом облегчённо перевела дух:

– Уф, как хорошо сразу стало!

– И мне тоже! Даже пить захотелось, только другого чая, без сахара. С этого дня буду пить чай только без сахара.

– Я тоже, – поддержала брата Александра. – А то у меня на зубах будто сахарный песок скрипит, аж противно.

Близнецы побежали к рукомойнику и долго-долго мыли свои лица, руки и усердно полоскали рты. В это время вернулись из магазина с ситцем бабушка с дедушкой.

– Какие молодцы! – похвалили они донельзя чистых внучат. – Чистота – лучшая красота! Почаще умывайтесь… Боже, что со мной?!

Бабушка Настасья зашаталась и начала оседать, роняя свертки с материей, но её успел подхватить дедушка Семён и усадить на скамью.