Путина

С нами, возле белуги, остался только бригадир и Серёга, который первым бросил сеть. Все остальные укрылись в катерах. Рев двигателя усиливался с каждой минутой, он был какой-то странный, не похожий на гул подвесных моторов, сейчас катер должен показаться из-за поворота.

« Валентин, не стой столбом, – сказал бригадир – бери топор, руби ей башку, а я хвостом займусь».

Только уверенный голос бригадира удерживал меня на месте, очень хотелось бежать отсюда без оглядки, милиция же едет, через час можно за решёткой оказаться. Катер выскочил из-за поворота старицы, луч прожектора заскользил по воде, нашёл нас, уперся, ослепив бело-синим светом, и не отпускал нас до тех пор, пока катер не подошёл к берегу. На борту тоже были не дураки, катер остановился в двадцати метрах от берега, луч прожектора прошёлся по катерам, порыскал по кустарнику за нашими спинами, и уперся в нас, вернее будет сказать в белугу, лежащую рядом с нами.

« Внимание – человек говорил в мегафон – на борту милиция и рыбнадзор, положите оружие перед собой, стреляем без предупреждения».

« Положим, – спокойно ответил Гера, – когда документы предъявите, оно и так на земле, и фонарь погаси, ослепил совсем».

Катер подработал движком, ткнулся носом в песок, с него спрыгнули два человека, и пошли в нашу сторону. Свет слепил глаза, но пистолеты, направленные на нас, и милицейские погоны на куртках было хорошо видно. Гера поднял с земли карабин, комбат сделал то же самое, мы с Серёгой стояли, не шелохнувшись, чуть сзади.

« Опустите стволы, – приказал подошедший крепыш, с погонами старшего лейтенанта, – вот документы».

« Может, погасишь фонарь – попросил бригадир, рассматривая развёрнутое перед ним удостоверение, – не видно ни хрена».

« Обойде.. – успел произнести старший лейтенант, как, Бац, с правой стороны грохнул выстрел, прожектор разлетелся на куски, и темнота прыгнула на нас со всех сторон.

От неожиданности милиционеры отпрянули назад, но, через секунду дула пистолетов опять уперлись нам в грудь, играя лунными зайчиками.

« Не дури, лейтенант, – раздался во мраке голос бригадира, – оглянись кругом».

С обеих сторон к катеру подходили мужики, стволы в их руках были отчётливо видны тем, кто остался на катере, фонарики осветили его со всех сторон. Движок на катере замычал, провернулся пару раз, но после двух выстрелов в воздух сразу затих. Пятеро мужиков подошли к катеру, обступили его с двух бортов. « Слезай на берег » – раздалась команда, но оставшиеся на катере не спешили исполнить приказ. Мужики, один за другим, вскарабкались на борт, послышалась ругань, возня и с катера, на берег, ускоренным темпом, посыпался народ в количестве шести человек, еще один милиционер, все остальные гражданские, наверное, доблестный рыбнадзор.

« Уберите пистолеты, – попросил Гера, – переночуете здесь и всего делов, а завтра мы передадим, что Вы тут поломались».

К милиционерам вернулся дар речи, они, похоже, поняли, что убивать их никто не собирается.

« Что Вы собираетесь делать, – заволновался один, пряча пистолет за пазуху, от греха подальше, а то ещё отберут, – с белугой ладно, можно и договориться, а всё остальное, это же верная тюрьма».

« Не будем мы договариваться, надо было чуть пораньше приехать, вместе с нами покувыркаться, а сейчас стой и молчи, – отрезал бригадир и приказал своим, отгоните их от берега и посторожите пока».

Гера подошел к милицейскому катеру. Он имел железную рубку, на крыше которой был оборудован наблюдательный пост, установлены два прожектора и громкоговоритель.

« Скоро Вы там» – крикнул бригадир.

« Сейчас – послышалось из рубки, на палубу вышел один из мужиков, бросил какой-то предмет бригадиру, – слушай, у них только водометы стоят».

« Прекрасно – обрадовался Гера – не надо движок ковырять, давайте его на берег, в пол корпуса».

Катер загудел двигателем, дёрнулся и стал отходить от берега. Правоохранительная группа заволновалась, но её быстро успокоили. Катер, набирая обороты, рванулся к берегу, когда до него оставалось не более тридцати метров, двигатель выключили, заскрипел песок под днищем, катер вылетел на берег, прочно усаживаясь на него килем, в воде осталась только корма.

« Порядок – бригадир обошёл катер – самим не сняться, пилите рыбу на куски и поехали».

Быстро закончили с белугой, погрузили её по катерам, расселись сами, на всё это ушло не более пятнадцати минут.

« Извиняйте, коли, что не так, – обратился бригадир к контролёрам, они стояли на берегу плотной группой – ночью спать надо, а не по людям шастать. Про разведчиков Ваших мы дознаемся, обязательно ноги им поотрываем, если встретимся, так и передайте, да и Вам, взрослым людям, не гоже на чужом горбу в рай ехать, редко выходит. Утром за Вами пришлем, как обещали».

В ответ, кроме мата, мы ничего не услышали. « Куда покатим» – спросил комбат.

« Кати за остров – ответил Гера – через протоку и по старице вверх, в Амур не суйся, я скажу, где остановиться».

Тронулись, Комбат шел первым, Валентин на два корпуса сзади, луна, как могла, освещала нам путь, выглядывая и опять прячась за облаками. Ветер заметно потеплел, бригадир вертел носом, несколько раз поднял голову к небу. Прошли протоку, повернули направо и вверх по старице.

« К утру дождь будет, – сказал Гера, – если не ночью».

« Слушай, Гера, – не вытерпел Андрей – Вы, конечно, ребята лихие, но может, лучше было с ними полюбовно договориться, тем более старлей предлагал, чего ты отказался. Они сейчас по рации свистнут и привет, я партизанить не могу, мне в батальон надо».

« Поверь на слово, комбат, – ответил бригадир – это был лучший вариант. Мы с этими орлами за двадцать лет всё прошли, и любовь, и ненависть. Они самые хорошие, когда их к стенке припрешь, другого языка эти ребята не понимают. Чего им не найти нас, когда мы её хомутать решились, ведь пасли они её, я прав оказался. Так нет же, подкрались, когда дело сделано, рыбу само собой, и насчет катеров и моторов поговорить можно, налицо чистое браконьерство. Тьфу, твари безбожные, одно и тоже, хоть бы чего нового придумали. А за рацию ты не волнуйся, аккумулятор у нас, а от движка её не включить, не заведутся они на песке. Так, что быстрого свиста у них не выйдет, да и не будут они свистеть, побоятся, ведь придется свое героическое поведение объяснять, их там человек семь было, целое отделение».

Монолог бригадира меня немного успокоил, так общаться с милицией мне еще не доводилось. Я вспомнил инструктаж комбата, но слова словами, а тут, в живую, пришлось их на мушке держать.

« Да и прошло всё тихо – продолжил бригадир – можно и шефу рассказать, не даст в обиду. А за фонарь и внезапную мель расплатимся, они деньги любят, и всего делов. Тормози комбат, сейчас по правую сторону кустарник начнется, нам туда надо».

Андрей сбавил скорость, через минуту с правого берега показалось тёмное пятно зарослей, кустарник рос прямо в воде, выступая за границу берега, на добрые десять метров. В темноте он смотрелся непроходимой стеной.

« Не бойся, правь прямо на него, – бригадир поднялся на ноги – ребята, давайте на нос, тут руками поработать надо». Мужики, хватаясь руками за ветки, провели катер через заросли. Открылась небольшая заводь, высокий берег, полукругом, прятал её от любопытных глаз.

Катер уткнулся носом в песок, сзади послышался треск сучьев, это продирался второй катер, через минуту он присоединился к нам.

« Валентин – Гера обернулся к Жидкову – я с тобой в разведку не пойду, ты чего, как медведь сквозь валежник прёшься, демаскируешь такое убежище».

« Будет тебе шутить, – отозвался Валентин – чуть глаза себе не выдрал с корнем».

« Ну, как, нравится, – спросил нас бригадир и спрыгнул на берег – сутками можно жить, никто не найдёт. Раза два, по первому страху, мы тут отсиживались, помнишь Степаныч».

« Помню, на пальцах кидали, чей сапог варить, – просипел Степанович, и они рассмеялись.

« Неужели так прижало, что до сапог дело дошло, – спросил Андрей, – что случилось то».

« Долгая история, в двух словах не расскажешь, – улыбнулся своей памяти бригадир, – молодые еще были, расскажу как-нибудь, чай, не последний раз видимся».

Развели костер под берегом, побросали в него банки с тушёнкой, бригадир отрезал кусок осетрины, быстро пожарил его на огне. Все последовали его примеру, Жидков разлил оставшийся спирт, в бригаде тоже нашлось с пол фляжки. Поздравили друг друга с героической рыбалкой, жареная осетрина была бесподобна, жир капал с рыбы, как со свинины, после неё тушёнка казалась едой варваров.

« И часто у Вас такие встречи бывают» – спросил комбат, под последний перекур.

« Если получится, – ответил за бригадира Степанович, – а так, как медведи, обойти стараемся. Один раз на плёсе повстречались, куда их вязать, не к воде же, а собой не таскать не будешь. Остров большой, одна галька и песок, пришлось их катер на себе вглубь острова переть, метров двести с гаком, иначе выволокут».

Глава 6. Собачье сердце.

Навесы ставить поленились, поставили только один для костра, понадеялись, что дождя не будет, всё равно с утра в дорогу, перекурили и полезли в спальники. Я переоделся в сухое, застегнул спальник и приготовился к блаженному сну. Не тут то было. Перед глазами замелькали картины недавнего прошлого, одна страшнее другой, размышления о том, что сделают с нами озлобленные милиционеры, начисто прогнало сон. Краем уха я слышал людскую речь, видно, не мне одному не спалось этой ночью. Перевернулся к костру и расстегнул молнию спальника, чтобы рассмотреть, кому еще не спится. Спиной ко мне сидел Валька, по бокам, в пол оборота ко мне устроились Гера и комбат, четвертого собеседника закрыл от меня Жидков, но по густому басу я понял, что это Степаныч

– Ты чего-то совсем полевать перестал – обратился он к Вальке – из Хурбы в Амурск перебрался, к начальству под бочок или опять жениться задумал – в кругу раздался негромкий смех – это дело затягивает, начнешь, не остановишься.

Не знаю – Жидков долго собирался с ответом – не тянет больше, да и без собаки, какая охота, а после Серого ни на кого глаза не глядят.

Скоро год будет – удивился бригадир – и все никак не отойдешь? Не дело это Валь, я своему шефу про тебя все уши прожужжал, а ты опять на пять лет подписался, не наслужился еще?

Жидков молчал, остальные тоже не спешили высказываться, они, посвятившие свою жизнь промысловой охоте, знали цену своим четвероногим помощникам и с выводами не торопились. Тихо, народ возле костра приумолк, остальной бивуак тихо посапывал в своих спальниках, никакого могучего храпа и кряхтенья. Я, было, собрался вылезти и подсесть к костру, надоело валяться без сна, но редкие дождевые капли загнали меня обратно в спальник, хорошо, что место себе выбрал под орешником, крона у него густая, не прошибет.