Проданный ветер
– Виноват, сер, – пробормотал шкипер. Смахивая рукавом пот с лица. – Они так внезапно появились…
– Хватит! – оборвал его толстяк. – Мозги вы все свои пропили уже. Так этот говоришь тебя, допрашивал хиромант – вонючка?
– Он, сер! Он как оказалось на Пинкертона работает!
– Вот как? Не люблю я этих выскочек! Вздерните его на рее, пока вся шхуна не пропахла псиной! А ты кто таков?
Орлов внимательно посмотрел в красное, круглое лицо капитана, на его треуголку, с которой тонкими струйками, стекал тающий снег, прямо на клеенчатый плащ, накинутый на плечи. Поморщился от сильного перегара, который в сочетании с запахом честнока, довал какой-то невероятный букет тяжелых запахов. И хрипло проговорил:
– Я русский офицер. Поднялся на борт, чтобы проверить судовые документы и карты капитана.
– Ну и как…, все посмотрел, офицер? – недобро улыбнувшись, выдавил капитан. Сквозь стиснутые зубы.
– Думаю, что да! Вас с командой, уже давно арестовать надобно капитан, Бернс!
– Не говори так, а то я испугаюсь! – давясь от смеха, выпалил тот. – У тебя будет время, рассказать о твоем открытии, либо ветру, когда будешь болтаться на рее, либо рыбам когда тебя сбросят за борт. Сказывай лучше по добру, сколько вас человек тут было, куда остальные подевались и кто за бомбардира у орудия стоял?
– За все я в ответе, – отозвался Орлов, – все мой приказ выполняли и у пушки я командовал. Это человек работный, а тот ваш земляк. Ну, а куда остальные подевались – так их Господь к себе призвал, твои люди капитан, в нас тоже стреляли, между прочим.
– Дерзок ты, как я посмотрю, офицер, – с презрением, процедил капитан. – Впрочем, у вас у русских – это в крови! Все вы до драки крепкой охотники. Мне нужно знать численность ваших гарнизонов, чем вооружены колонисты, сколько запасов провизии в вашей столице, и когда ждете ближайший пароход с купцами?
Орлов молча, выслушал брызгающего слюной толстяка и со вздохом проговорил:
– Я не генеральный штаб, капитан. Откуда мне знать такие подробности?
– Не огорчай меня, офицер! – рявкнул тот. – Вернется команда на борт и тогда мои люди нарежут тебя на ремни, если не дашь мне ответы!
Молчавшие до сих пор индейцы, внезапно заспорили между собой, бросая взгляды то на капитана, то на пленников.
– Ты обещал, после того как мы поможем тебе вернуть корабль, отдать всех урусов мне, – проговорил с раздражением, один из индейцев. Блеснув ослепительно белыми зубами.
– Я капитан и я помню, что и кому я обещал, Лис! – выпалил Бернс, с раздражением. – Все наверх! Готовимся к приему судовой команды и выбираем якоря! Этих русских привязать на палубе к мачте, а этого пса вздернуть!
О казавшись привязанными к мачте на палубе, пленники какое – то время, молча наблюдали за приготовлениями англичан к отплытию.
– Извини, Константин Петрович, – всхлипнув, прошептал инженер, – что предупредить не смог. Дух выбили мгновенно.
– Брось ты, Иван Иванович, – попытался успокоить его поручик, – это же индейцы. Они разведчики добрые, меня тоже вон как в полон взяли красиво. Мы даже и не поняли, как это им удалось. Остается лишь гадать, как эти нехристи нас перехитрили, хотя я так смекаю, что мы их атаки с берега ждали…, а они со стороны океана к нам подкрались. Ну, а на корме у нас никого и не было…, выходит, что недооценили мы их смекалку военную.
– Неужели на этом корыте…, свои дни закончим? Неужели это конец? – давясь от слез, бормотал инженер.
– Да, погоди ты нас хоронить, – отозвался Орлов, морщась от боли в груди. Наблюдая за тем, как индейцы крепят веревку с петлей на мачте, как подвели к поставленной бочке Тони, который безучастно наблюдал за всем происходящим. – У них еще вопросы к нам имеются…, а к этому времени, глядишь и наши возвратятся. На берегу – то тишина! Значит, не обнаружили лазутчиков наших, значит, не все еще потеряно.
Капитан Бернс тем временем, поднявшись на ходовой мостик, в рупор командовал своими не многочисленными людьми, прибывшими на шхуну вместе с индейцами, тоном, не терпящим никаких возражений.
– Зажечь все фонари! Белый наверху фок – мачты, на вантах справа зеленый, слева красный! Один живо на нос с лампой! Сигнал подавать непрестанно, круговыми движеньями!
– Усиливается бортовая качка! – крикнул кто – то в темноте.
– Ничего, бросьте по бортам дополнительные веревочные лестницы! Принимаем всех на борт и сразу выбираем якорь!
Тем временем, индейцы, веселясь и улюлюкая выбили бочку из под ног англичанина. И его тело, несколько раз дернувшись, замерло, раскачиваясь из стороны в сторону.
– Прощай, англичанин, – со вздохом, прошептал Орлов. Сквозь стиснутые зубы. – Не получилось уберечь тебя…, прости.
– Ну, что, урусы, страшно умирать? – раздался рядом, чей – то шипящий голос.
Только тут Орлов с молча плакавшим Неплюевым, заметили выросшую из темноты фигуру Лиса. Крепкого телосложения, он твердо стоял на обледеневшей палубе, сжимая в руках винчестер, и был явно доволен всем происходящим вокруг.
– Чего тебе от нас надобно? – буркнул поручик. – Никак не дождешься, когда и нас вздернут на рее?
– Пусть собака, на Пинкертона работающая, берет след и гавкает у костров своих богов – это капитан решает. А мне по соглашению у костра, достанетесь вы, урусы!
– Ну и к чему мы понадобились, сыну народа Чугучей? – прищурившись, проговорил Орлов. – По-моему ты продешевил, Лис! Какая с нас цена?
– Ты, урус, стрелял из пушки в моих братьев! – выпалил индеец. Хватаясь за рукоятку огромного кинжала в ножнах. – Многие из них, погибли в холодных водах океана. И народ моей деревни, никогда не простится с ними, не проводит в последний путь к нашим предкам.
– А ты всерьез думал, что можно вот так просто, сесть в каноэ со своими братьями и налететь на русских? Значит, ты до сих пор так и не понял, кто такие русские поселенцы и как они могут драться до крайности? Твой дружек капитан, нарушил водную межу со своими матросами, и он знает об этом. Потому – то он и торопиться как вор, под покровом ночи, выбрать якорь и лечь на обратный курс! Возьми мою жизнь – это ведь я стрелял в твоих братьев! Отпусти моего товарища, он еще слишком молод, чтобы спешить к кострам наших предков и тебе за его голову, в нашем Большом городе, дадут щедрый выкуп. Ведь мы, столько лет живем по соседству с твоим народом! Нам дружбу водить надобно, резать у костра мясо одним ножом, а не целиться друг в друга.
– Наши друзья англичане, – покачав головой, проговорил тот. – Они помогают моему народу жить, вооружают его скорострельными ружьями, дают порох и соль.
– Мы тоже можем быть вашими друзьями! – выпалил сквозь слезы инженер. С широко раскрытыми от ужаса глазами. – Это ведь хорошо когда много друзей!
– Вы не можете быть нашими друзьями, – с презрением, процедил индеец. – Ваши люди воруют у наших умерших отцов их души, а вор не может быть другом.
– О чем это он, Константин Петрович? – стуча зубами и дрожа всем телом, выдавил Неплюев.
– Да погоди ты, Иван Иванович! Разъясни мил человек, чего это мы у вас крадем и где? Что – то слова твои, мы никак в толк не возьмем.
– Ваши люди роют нашу землю, жгут ее в печах, а вместе с дымом улетают оскверненные души наших предков! – со злостью выкрикнул Лис. – Мы много раз просили ваших вождей, не делать этого! Не осквернять память нашу! Ведь прах наших предков покоится в этой земле! Ваши старейшины обещали нам это, но вы продолжаете беспокоить прах наших умерших. Наш Инук-Чук рассержен, он просто в ярости! Он шлет на наших людей болезни, из-за которых мы едва успеваем оплакивать наших родственников.
– Ага, я, кажется, смекнул, про что это ты говоришь, – покачав головой, проговорил Орлов. – Ты говоришь, про работу нашего кирпичного завода, что в низовьях реки Медной? Знаешь храбрый воин…, нам, как и вам, нужно отапливать свои вигвамы, в холодное время, готовить на печах пищу. Именно поэтому наши люди, добывают там огнеупорную глину. Но они не помышляют об осквернении праха ваших предков. Они же не роют землю возле ваших деревень!
– Вы, урусы, ответите за своих братьев! Я все сказал!
– Ну, что, Лис, – проговорил капитан Бернс, подходя к пленникам, – нашел ты с ними общий язык? Давай их вздернем как и того пса! Они русские народ упрямый, ничего кроме хлопот они тебе не принесут. Верно, я говорю, воевода пограничный?
– Ты, капитан в своих плаваньях, видать совсем мозги простудил! – выпалил Орлов, с ненавистью. – Эта наша земля, а ты как вор залез за водную межу, и творишь беззаконие! Ты получишь все по заслугам со своими головорезами!
– Моя земля! – передразнил, капитан, криво улыбаясь. Попыхивая при этом трубкой. – Ты, видать, забылся, что это ты с дружком привязан к мачте, а не наоборот! Сейчас на борт поднимется судовая команда, и мои люди нарежут вас на ремни!
– Ты обещал мне отдать урусов, – проговорил, сквозь зубы Лис. – Ты забрал своего единоверца, а урусы должны предстать перед судом моего племени!
– Ну, посмотри на них, Хитрый Лис, – улыбаясь, буркнул толстяк. Беря индейца под руку. – Они стреляли в моих людей, если я их отдам тебе, то меня не поймут мои люди, которых мы скоро примем на борт.
– Ты обещал, что если на борту окажутся урусы, то ты отдашь их мне, – упрямо, повторил индеец. – Я же отбил твою шхуну как и обещал!
– Кто же мог предположить, что на борт заберется сам пограничный воевода! – выпалил капитан. – Ну, хорошо! Пусть будет по-твоему. Только прежде чем твои люди их заберут, мы их крепко допросим. Хорошо?
– Думаю, что старейшины моего племени, не будут против, – проговорил индеец. Уходя на корму шхуны.
– Вот и хорошо, что договорились! – крикнул, в след капитан. – Если я понадоблюсь, то я буду в котельной, беседовать с кочегарами, заодно и гляну, как пары держат!
Продолжая дрожать всем телом, инженер с ненавистью посмотрел вслед капитану и затравленно прошептал:
– Что же нам теперь делать? Что они хотят с нами сделать на кирпичном заводе? Лучше уж долю англичанина разделить здесь, чем с этими варварами, которые могут придумать любую гнусность.
– Помоги его душе, Пресвятая Богородица, Матерь Господа нашего, – прошептал Орлов. Гглядя на раскачивающееся тело полицейского. – Погоди, Иван Иванович, хоронить нас, мы еще повоюем! Подумаешь, в полон взяли! Лису еще нас до кирпичного завода дотащить надобно, а это уже целая жизнь. Да и про ползунов наших не забывай, они же огни сигнальные на шхуне уже заметили и смекнули, что беда у нас приключилась.
– Это если они еще живы, – закусив нижнюю губу, выдавил инженер сквозь слезы.
– Типун, тебе на язык! Шума на берегу не было, а это значит, что не обнаружены они.
Тем временем тело англичанина было снято с веревки и сброшено за борт, под радостные возгласы индейцев. От которых отделился один, и с самодовольной улыбкой, покачиваясь на скользкой палубе, приблизившись к пленникам – это был Лис.
– Ваш дружек, уже на пути к своим предкам, – ядовито, процедил он сквозь зубы. – Только вы не думайте, что ваша смерть будет такой же легкой под этой луной.
– Ну да! Ты убьешь нас, два раза! – разозлившись, выпалил Орлов.
– Ошибаешься, урус, – зловеще, прошептал индеец. – Мы не будем вас просто убивать. Мы сожжем вас в ваших печах! В тех самых, в которых вы обжигаете свои кирпичи, тревожа души наших предков. Именно об этом, просил Инук – Чук нас через шамана.
– Так вот, что вы удумали, – проговорил поручик, покачав головой. – А почему ты так уверен, что наши работные люди, позволят тебе все это проделать с нами?
– Потому что на вашем заводе, больше никого нет! – отрезал Лис. Перекосившись от злости. – В бараках вашего завода, поселился ветер, а ваши проклятые печи остыли.
– Как это никого нет? – сквозь слезы, прошептал инженер.
– Да, что ты его слушаешь…,– начал было, Орлов и осекся. Увидев вдруг показавшиеся из-за борта чьи-то тени. Которые словно по команде, открыли ураганный огонь из револьверов, по толпившимся у противоположного борта индейцам. И которые были буквально сметены, раскаленным металлом, рухнув как подкошенные на палубу.
– Живы? – закричал Джон. Стреляя в след убегающему Лису.
– Живы! Живы! – истошно закричал инженер, с широко раскрытыми глазами. – Развяжите нас! Нас хотели сжечь заживо!
– Погоди, инженер! – крикнул американец. Помогая товарищам забраться на палубу.
– Сейчас, ваше благородие, – тяжело дыша, пробормотал Степанов. Идя к пленникам вдоль борта, озираясь при этом по сторонам. – Сейчас развяжу! Дыхание сперло от весел…, насилу ушли!
– Лодки судовой команды идут следом за вами? – выпалил Орлов.
– Шагов двести, Генерал, нас разделяет, – отозвался американец. Струдом помогая Бену подняться на борт. – Нас спасло то, что мы первыми огни на шхуне увидели, едва к берегу причалили.
– Америка, к орудию! – закричал поручик. – К орудию, урядник! Пока они еще в секторе обстрела! Попадут в мертвую зону, нам же не отбиться!
– Да, понял я, понял, – пробормотал Джон. Бросаясь на нос шхуны.
– Помогай ему, Степанов! Орудие заряжено! Бен, возьми под прицел двери! Пали, Америка! Пали! – ревел Орлов, повиснув на веревках.
– Они все за сектором, – озадаченно отозвался Джон. Напряженно всматриваясь в темноту.
– Все равно стреляй! Они убояться и повернут!
Яркая вспышка, с оглушительным грохотом выстрела, на мгновение расколола, неспешный рокот бегущих за бортом волн, а уже в следующую секунду раздался иступленный вопль инженера, который с перекошенным от ужаса лицом завопил:
– Убива-а-а-ают!
Только тут Орлов заметил, в тусклом свете сигнальной лампы, крадущегося с перекошенным от ярости лицом Лиса, с занесенным над головой кинжалом. Мгновенно сгруппировавшись, поручик, повиснув на веревках и со всей силой, ударил двумя ногами противника в грудь. Вложив в этот удар, всю свою ненависть и остервенение. Получив столь мощный, а главное столь неожиданный удар, индеец отлетел к борту, и уже в падении за борт, успел все же метнуть свой нож в сторону пленников. Который с противным дребезжанием воткнулся в мачту, между голов Орлова и инженера, с характерным звуком.
– Дэ-э-э-эн!
– Вот ведь чертов туземец! – выкрикнул, подбежавший казак. Стреляя за борт из револьвера.
– Сейчас, сейчас, Генерал, я ремни обрежу, – бормотал американец, подбегая к мачте.
– Где лодки наступающих? – выпалил поручик. – Где испанцы? Они же с вами уходили?
– Потерялись они в потемках, – отозвался американец. С остервенением перерезая веревки. – А лодки к берегу повернули, не хотят видать, в воде замерзать!
– Как же мы теперь без матросов…, с этой посудиной справимся? – озадаченно, пробормотал Орлов. Растирая освобожденные от возжей, запястья своих рук. – Как это получилось?
– Шли вроде сзади! А как до лодки добрались, то их и не оказалось! То ли отстали и заблудились, то ли специально спрятались, чтобы судьбу не испытывать.
– Значит, мы теперь без матросиков остались, – с досадой, проговорил Орлов, – а жаль. Про Чарли с капитаном не спрашиваю и так все понятно. Степанов, озадачься кормой и присмотри за инженером, в кубрик его пока нельзя отправлять, капитан Бернс у нас там теперь, оборону я так смекаю, занял. Давай, Америка, быстро за мной к пушке! Глянем, что мы там имеем.
– Заряд ложится за лодками! – крикнул Джон. Укрываясь за бортом, от щелкающих пуль. – Да и волна при такой дистанции мешает выцеливать.
– Волна говоришь? – пробормотал поручик, оценивая обстановку. – А ну давай заряжаем! Выстрел делаем, когда нос шхуны на волне опускаться начнет! Они уже и так поняли, что мы пушку контролируем, потому и выгребают поспешно к берегу. Это ведь не в лесу, где можно в любой момент укрытие найти – это почитай как в открытом поле.
– Погоди, Генерал…, ты говоришь, что капитан на борту оказался?
– Потом, Америка, потом поговорим! Давай для начала поколотим напоследок этих проходимцев!
Выстрел, произведенный из пушки, превзошел все смелые ожидания. Смертоносный столб воды, клокоча и угрожающе шипя, взвился в черное небо, посреди индейских каноэ. Мгновенно утопив и перевернув добрую их половину. Ответная стрельба отступающих, мгновенно оборвалась, и они дружно налегли на весла, стараясь как можно быстрее выйти из зоны обстрела.
– Опять удача на твоей стороне, генерал, – проговорил Джон. Вытирая шляпой лицо. – А я уже думал, что заряд как надо не положим. Ей богу думал, что придется с гранатами драться, а они вишь, как к берегу рванули.
– Гранаты нам еще пригодятся, – отозвался поручик. Внимательно осматриваясь по сторонам.
– Может, добавим им еще вдогонку разок?
– Погоди маленько, неизвестно, сколько нам на этой посудине, придется оборону держать.
– Тоже верно! Как думаешь, доберутся до берега те, кто в воде оказался?
– Ну, кого подберут – тот у костра отойдет, а вплавь, кто решит двинуть…, не знаю, вода уж больно злая, да и волна не слабая, наверняка ко дну камнем пойдут.
– Хитер ты, Генерал, все ведь верно рассчитал! А как же получилось, что они вас в полон взяли?
– Все просто, Америка. Мы их с берега на носу ждали, а капитан с индейцами с кормы высадился. Со стороны океана они зашли, без единого огонька, вот мы их и не углядели. Если не вы бы, то и не знаю, чем бы все закончилось.
– А где же Тони? – встрепенулся Джон. – Он, что же внизу с капитаном?
– Погоди, Америка, дружек твой…, я ничего не смог сделать…, извини.
– Как это случилось? Где его тело? – стиснув зубы, выпалил американец вскакивая.
– Его повесили по приказу Бернса на рее, а тело сбросили в океан…, извини. Что у тебя с ногой? Ты ранен?
– Ерунда! Чиркнуло чуть ниже колена. Эх, лучше бы я взял его с собой на вылазку! Тебе вон самому в голову прилетело, вся щека в кровище. Кто там говоришь, оборону внизу держит? Капитан с кочегарами?
– И шкипер еще, которого ты допрашивал. Кочегары как мыши сидят и вряд ли окажут серьезное сопротивление, а вот капитану со шкипером, как понимаешь, есть, что терять. К тому же там может оказаться кто – то из индейцев, мы с инженером точно не скажем.
– Голосистый у тебя инженер, – кивнув, проговорил американец. – Кричит душевно…, аж, все в нутрии переворачивается. Ладно, давай в глаза этой свинье, капитану посмотрим.
– Погоди, Америка, – проговорил Орлов. Хватая союзника за руку. – Не забудь, что он нам живым нужен.
– Я ему пока лицо сломаю, а дело сделает – лично пристрелю гниду!
С этими словами, американец подошел к металлической двери и, поняв, что она закрыта изнутри, стал с яростью стучать кулаками по ней, выкрикивая одно проклятие страшнее другого.
– Вот ведь неудача, – прошептал урядник, крестясь при этом. – Двери изнутри заперты. Припасы съестные там опять – же…, там они долго оборону держать могут.
– Открывайте, крысы корабельные! – ревел американец, пиная двери. – С вас и так будет смеяться вся Англия!
– Мы же здесь околеем, – пробормотал, подходя инженер. Дрожжа при этом всем телом.
Орлов не спеша подошел к Джону и, закурив, проговорил с усталым видом:
– Погоди, Америка, дай я с ним поговорю. Ну чего ты конечности об металл ломаешь?
– Они убили моего друга! Да я сейчас взорву гранатами их к чертовой матери!
– Эй, капитан! – крикнул офицер. Глядя, как американец стал разматывать парусину, где хранились гранаты. – Ты меня слышишь?
– Кто это там еще верещит, как детеныш тюленя? – глухо отозвался тот, из-за двери. – Никак воевода пограничный?
– Да, это я! Давай договариваться, пока мой боевой товарищ не взорвал эту чертову дверь.
– Скажи ему, что для этого потребуется много взрывчатки! У нас тут много угля и провизии, я подожду, пока вы издохнете от холода. Нам останется лишь сбросить ваши трупы за борт, а взрывать эту дверь бесполезно. Эта шхуна сделана на совесть и способна выдержать даже прямое попадание из пушки!
– Отходи, генерал! Сейчас мы поджарим эту задницу!
– Послушай, Америка, дай мне договориться с ним, – с жаром, зашептал Орлов. – Ну, снесешь ты эту дверь, а дальше что? Без плотной двери, эта посудина начнет черпать забортную воду от волны, мы начнем терять ход и затонем, да и тепло внутри нам не удержать. Оно ведь будет выскакивать все через двери. Дай мне принудить его к сдаче!
– Хорошо, Генерал, пробуй…, а я посмотрю, как у тебя это получится, – покачав головой, проговорил Джон.
– Вот и ладно. Степанов! Наблюдать во все стороны, чтобы опять конфуза не приключилось! Чего так нахохлился, голубчик? Замерз что ли?
– Шапку в двух местах прострелили, да молохай ножом порезали поганцы, – отозвался тот подходя.
– Ну, эта беда поправимая, – усмехнувшись, воскликнул поручик. – Мы сейчас у капитана возьмем проценты, за нанесенный ущерб. Слышишь меня, капитан?
– Говори, воевода, чего хотел, – прогудел тот, за дверью.
– Капитан видимо не знает, что уже произошло и еще произойти должно, – с сочувствием, проговорил Орлов. Кутаясь в воротнике полушубка.
– И, чего же это я не знаю такого?
– А то, что на шхуне уже высадился мой десант, что твои дружки индейцы, уже кормят рыбу за бортом, а твоя судовая команда, испугавшись пушки, удрала на берег. Утром сюда прибудет наш военный пароход и отбуксирует твою посудину, в нашу столицу, а твоих матросов перебьют казачки. Которые без джигитовки, у меня засиделись и которые с удовольствием, разомнутся на берегу, изводя твоих матросиков под корень. Ну, а ты, капитан, как понимаешь уже никогда не увидишь своей Англии, потому как вздернут тебе без особого сожаления, а тело отдадут на потеху койотам и чайкам.
– Что ты предлагаешь, пограничник? – после не большой паузы, уже не уверенным голосом спросил Бернс.
– Вот это уже деловой разговор, – кивнув, проговорил Орлов. – Ты отворяешь двери, сдаешь оружие, а заодно и своего дружка, который сейчас томится на берегу.
– Какого еще дружка? – настороженно, уточнил капитан.
– Бандита Чарли! – рявкнул Джон, пиная двери.
– Никакой он мне не дружек! – выпалил пленник. – Забирать можете этого ирландца, хоть задаром! Только нет его уже на берегу, в ваш Ново – Архангельск он подался!
– Отчего же он передумал воспользоваться твоей "Марией"? – переглянувшись с американцем, уточнил поручик.
– Он со своими дружками, только с дилижансами почтовыми воевать может! А как в открытом бою интересы отстоять – так у них и желание пропадает! Ловите его на постоялом дворе, в своей столице, хотя дожидаясь своей оказии, они могут на постой у кого – то из местных встать.
– Вот видишь, как все ладненько складывается! Нам тоже до Ново – Архангельска добраться надобно. Доставишь нас туда, а после вернешься за своими дружками, и плывите куда хотите! Ну как тебе мое предложение?
– Это дерьмо плавает, а моряк ходит! – истерично, закричал Бернс.
– Так вот и я говорю, – засмеялся поручик, – ходи себе на здоровье.
– Какие у меня гарантии? – после некоторой паузы, проговорил пленник. – Откуда мне знать, выполните вы свои обещания или нет?
– Я тебе сейчас устрою гарантии! – выпалил Джон, пиная двери.
– Ну, погоди ты, Америка. Даю тебе слово русского офицера, что отпущу на все четыре стороны! Никого из вас трогать не будем, если все правильно сделаете, и вести себя будите прилично. Ну как тебе такие гарантии?
За дверью повисла напряженная тишина, лишь изредка нарушаемая перебранкой между пленниками. Наконец из-за двери донесся голос капитана:
– Хорошо, принимайте оружие! Мы сдаемся, но гляди воевода, слово офицера дал!
Прошло еще несколько томительных минут, прежде чем за дверью хрустнули металлические запоры, и она со скрипом отворилась. В ту же секунду на палубу полетели револьверы с винтовками и кинжалами.
– Урядник, смотреть в оба глаза! И подберите оружие.
– Иди сюда жирная задница! – закричал американец. Хватая капитана за шиворот.
– Я обещал, что мы никого не тронем! – оборвал его поручик. – Отпусти его, я слово дал.
– И ты ему веришь? Да такие как он, в спину пальнут, или ножом ударят из-под тяжка!
– Вот если злодейство, какое учинят, тогда и поквитаешься с ними, – твердо, проговорил Орлов. – Не дури, отпусти его. Нам еще вместе, столько верст отмахать придется, да и не забывай, что тебя твой Чарли в гостинице дожидается.
– Убедил, Генерал, – кивнув, буркнул американец. С неохотой отпуская Бернса.
– Вот и хорошо, тогда идемте все в тепло.
Спустившись вниз, Орлов внимательно посмотрел на пленников и тихо спросил:
– Все слышали наши договоренности с капитаном Бернсом?
Пленники дружно закивали головами, с опаской поглядывая на американца.
– Ну, вот и замечательно! Кочегары идут и держат пары, чтобы при первой необходимости их можно было поднять без труда, капитан идет к себе в кубрик и отдыхает там до утра, думаю. Думаю, что мы прекрасно проведем время, на вашей шхуне и у нас найдется куча интересных историй, которые мы и обсудим во время нашего путишествия. Шкипер идет в ходовую рубку и прокладывает курс до Ново – Архангельска, чтобы утром мы могли выбрать якоря и лечь на этот курс. И запомните, ежели будите себя вести прилично, то все вернетесь к себе в Родину, а ежели саботаж какой учините, то я лично пристрелю любого за не подчинение. Все свободны!