Оккультные миражи

Он, первый двинулся в кромешной темноте, словно мотылек, стремившийся к обжигающему теплу огня, который качался от порывов ветра, гулявшего по котельной.

За Игорем, словно кошка, крался его сопровождающий, и чем больше сокращалось расстояние до места встречи, тем неувереннее становились его шаги. В очках ночного видения ему все труднее становилось ориентироваться в незнакомой обстановке. Наконец, ослепнув от бликов свечи, он остановился и, сорвав бесполезный прибор, стал осматриваться по сторонам, подслеповато щурясь.

Захаров ничего этого не видел, все его внимание сейчас вращалось вокруг предстоящей встречи со своим проверенным человеком, который по каким-то причинам повел себя очень странно, желая того или нет, поставив его, майора Захарова, в очень щекотливое положение. Еще шаг и он, остановившись в тени, стал внимательно всматриваться в силуэт человека сидевшего у свечи к нему спиной.

Все те же ящики из-под овощей, стоявшие кругом, в центре еще пара ящиков выступавших в роли импровизированного стола, огарок свечи, все как обычно, но что-то подсказывало ему не делать еще один шаг. Еще один шаг и он выйдет из темноты на свет. На свет, от которого веяло какой-то холодной опасностью. Которая гулко стучала волнением в висках. Сделать этот последний шаг, ему не было суждено. Стая голубей нашедшая себе приют под крышей здания с шумом сорвались с места и словно вихрь вылетели наружу через разбитое окно. Среди шума возникшего на несколько мгновений тренированное ухо Захарова выхватило какой-то посторонний звук. Даже не звук, а сухой металлический щелчок, это мог быть только предохранитель! Еще мгновение и он кувырком ушел с линии огня, не успев даже осознать смысла происходящего, как автоматная очередь разорвала ночную тишину.

Смертоносный, раскаленный вихрь пронесся по коридору, звонко цокая о металл, сметая все на своем пути. Игорю, укрывшемуся за насосом, было видно, как старшину швырнуло к стене, и он медленно сполз в клубах кирпичной пыли, выбитой из стены. Второй очередью стрелявший попытался нащупать спрягавшегося за насос Захарова. Но очередь была выпущена явно наудачу и кроме причудливых искрящихся фонтанчиков металла о металл не произвела никакого эффекта.

В этот момент ударил автомат со стороны входной двери. И, хотя у стрелявшего не было возможности тщательно прицелиться, он явно спугнул нападавшего. Судя по гулкому цоканью убегавшего стрелка, можно было сказать, что положение становится контролируемым.

– Живы? – крикнул один из людей Крапивина.

– Да, вроде, – отозвался майор, вставая, – Старшину кажись зацепило малость, сейчас я ему помогу. А стрелявший спустится за котельную по пожарной лестнице с обратной стороны здания.

– Сейчас мы его сделаем! – со злостью крикнул стрелявший. – За мной!

– Живой, старшина? крикнул Игорь, подозрительно косясь на спину человека, который сидел без движения, словно все происходящее не имело к нему никакого отношения. – Слышь, старшина? – повторил он свой вопрос, пытаясь перекричать звон, стоящий в ушах. – Живой?

Вместо ответа до него донесся глухой стон.

Крошечный огонек зажженной Захаровым спички, выхватил из темноты вспоротое пулей горло. Перекошенное от боли лицо с застывшими выпученными глазами.

– Держись, старшина, держись, – горячо зашептал Захаров, опускаясь на колени и доставая носовой платок. – Сейчас я тебе помогу.

– Сучара, – вдруг прохрипел старшина еле слышно. Скрипя при этом зубами.

В то же мгновение, раскаленная пороховая струя отбросила Игоря к противоположной стене, и только потом до сознания донесся сам выстрел.

– Бум.

Острая боль в правом боку перехватила дыхание, а перед глазами в бесноватом хороводе завертелись разноцветные круги. Игорь медленно повалился на холодный кирпичный пол, пахнущий сыростью и гарью. Сознание словно волны, то накатывало, а то ускользало куда-то прочь.

«Вставать, нужно вставать», – стучало в висках.

Стиснув зубы, пересилив острую боль в боку, он с трудом сел и прищурившись, увидел лежащее в неестественной позе тело своего сопровождающего. Протянув руку, он проверил пульс на шее – старшина был мертв.

«Давай, давай, майор», подбадривал он сам себя. «Нужно уходить, пока сгоряча не добили», – бормотал он, чувствуя, как намокает от крови, одежда на боку.

Взяв пистолет старшины, Захаров медленно встал и, согнувшись в поясе, подошел, покачиваясь на ватных ногах к сидевшему у свечи человеку.

– Кто ты? – спросил он его осипшим голосом. – Ты меня слышишь? – с этими словами Игорь ткнул сидевшего, стволом пистолета, между лопаток.

Человек медленно повалился и упал на пол, не меняя позы, гулко стукнувшись при этом головой. Это был Кнут Захаров узнал его, несмотря на синюшный цвет лица.

Кусок стальной почерневшей арматуры, пробивший его тело в области сердца, не оставил ему никаких шансов выжить.

– Прости, Кнут, – пробормотал майор, – это я погубил тебя.

И повернувшись, придерживая одной рукой рану, другой сжимая рукоятку пистолета, он медленно двинулся к выходу.

Судя по доносившимся за котельной выстрелам, сослуживцы старшины организовали преследование нападавшего.

Качаясь и спотыкаясь, Игорь добрел до микроавтобуса.

– Быстро достань аптечку, – прохрипел он водителю.

– Что там у вас стряслось? Где все? – горячо зашептал тот, озираясь, опуская пистолет.

– Старшину убили, меня ранили, другие догоняют нападавших. Ну, ты достанешь аптечку?

Когда с помощью водителя кровь была остановлена и был сделан через штанину обезболивающий укол. Захаров посмотрел в лицо шофера.

– Спасибо тебе, братец, теперь я твой должник. Как тебя хоть зовут?

– Меня? Николаем зовут. Почему нас обстреляли?

– Послушай меня, Коля, мне нужно уехать отсюда и очень быстро. Ты все понял? – с этими словами он сунул ему в бок пистолет. – Давай, Николай, без дураков, мне очень не хочется дырявить тебя, поверь. Но, если крендель выпишешь, я просто убью тебя. Ты меня понял? У меня нет другого выбора, извини.

– Вполне, – мрачно ответил тот.

– Отдай мне твой ствол, только медленно, вот так, а теперь поехали отсюда.

– Да, да, конечно, – бормотал шофер, глядя на трясущийся в руках пассажира ствол пистолета. – И куда же мы едем?

– Да, тут недалеко, километрах в пяти, в пригороде есть поселок. Надо, Коленька, родственников одного покойного навестить, добрейшей души человек был.

– И, что же вы собираетесь делать? Как только начался шухер, я нажал на кнопочку и маякнул по радио о стрельбе, наверняка уже все посты знают о номере нашей машины, нам никуда не уйти. Или нас перехватят наши машины, которые выехали сюда. Вы, тем более, ранены, поэтому, мне кажется, самое лучшее, так это не делать глупостей.

– Я ценю твой юмор, Коля, но обстоятельства…, обстоятельства складываются так, что не могу я делать по-другому. Поверь, я ни в чем не виноват и все, что я делал, так это старался честно служить этой стране. Даю тебе слово офицера, – проговорил с трудом Захаров, обливаясь потом. С трудом держа тяжелеющий пистолет.

– Хорошо, – поговорил шофер, – только должен предупредить, что местоположение микроавтобуса контролируется через спутник земли.

– Топо – привязка «идет» на базу?

– Совершенно верно, так что без присмотра моя машина долго не останется.

– А я и не собираюсь фрахтовать тебя надолго, поехали. И выключи, пожалуйста, радио.

Включив фары. Машина на большой скорости выскочила за пределы цементного завода по заброшенной дороге. Минут через сорок они добрались объездными дорогами до поселка «Светлый», в котором когда-то жил с дочерью замученный «Кнут».

Учитывая, что их дом находился в десяти минутах ходьбы от отделения милиции, в самом центре поселка, тяжело дыша, Игорь обратился к шоферу:

– Николай, я не хочу причинить тебе зла, поверь, ни тебе, ни твоим сослуживцам, но если ты только попытаешься помешать, мне добраться до истины, я покалечу тебя. Ты мне веришь?

– Верю, – угрюмо ответил тот.

– Мы сейчас должны разобраться в одном вопросе… Понимаешь, человек, которого мы должны были забрать на цементном заводе, и привезти к Крапивину был убит, но именно из-за него, а точнее из-за его звонка мы и оказались в засаде под обстрелом. Именно из-за этого мы приехали сюда. Ты все понял? Я должен знать, что произошло.

– А если и здесь будет капкан?

– Я не думаю, что те, кто играют на наши ворота, будут сидеть здесь. Мне же надо узнать, были они здесь или нет и, если были, то, что хотели. И потом, после гибели того человека на заводе, в этом гнусном мире осталась его дочь, за которую я теперь, в некотором смысле, в ответе. Сейчас мы зайдем в этот дом, – проговорил он, глядя на глухой высокий забор, из-за которого возвышался добротный кирпичный дом под черепичной крышей, с наглухо закрытыми окнами. – Зададим ей несколько вопросов, а потом ты отвезешь меня к моим друзьям, откуда и вернешься на базу.

– А, вы?

– А у меня есть много вопросов, на которые я должен обязательно найти ответы. Понимаешь, Коля? Иначе мне никак нельзя, иначе меня объявят врагом народа…, а это, поверь не так.

– Не думаю, что полковнику это понравиться, – с сомнением проговорил водитель, рассматривая пристально участок за забором.

– Ну, что поделаешь, – развел руками Захаров. – Придется ему пока подчиниться, – теперь выходим, не торопясь, и идем к дому, смотри же Коля, без фокусов.

Игорю на самом деле не хотелось причинять вред этому молодому, лет тридцати, человеку, скорее ему нужно было какое-то время, чтобы перевести дыхание. Прежде чем зашагать к дому и не взвыть при этом от боли, рана все сильнее давала о себе знать резкой болью. Тряска по проселочной дороге не прошла бесследно, но выбора не было, и он шатаясь заковылял за новым знакомым.

Ночная чернота постепенно наполнялась проблесками рассвета, Поэтому без труда можно было разглядеть через кованую решетку калитки, ухоженный двор с побелёнными бордюрами, чистыми клумбами, готовыми с приходом устойчивого тепла принять цветы.

– Майор, – тихо позвал Николай, остановившийся у приоткрытой калитки. – Похоже, тут тоже ждут сюрпризы, – проговорил он, кивая ни лежащего без движения огромного кабеля в луже собственной крови.

– Твою мать! – чертыхнулся Игорь. – Мне сейчас только повоевать с кем-нибудь и не хватало.

– Да и газом сифонит за версту. Чуешь?

– Молодец Коля, молодец, я это дело тоже учуял. Что же может быть? Забыли кран закрыть…? Или…

– Или травануть решили кого, или шутники решили преподнести гостям сюрприз с разносом дома. Вишь, как окна упакованы? Ладно, майор, помогу я тебе, – проговорил Николай, не оглядываясь, доставая из-за пояса другой пистолет. Хотел подождать, пока ослабеешь, да спеленать тебя, а сейчас вижу, что мужик ты железный. Раз с дыркой, а в бой идёшь, значит, не можешь ты быть ссученным. Идем, глянем, что там стряслось.

– Спасибо, – проговорил Игорь с облегчением, вытирая пот с лица.

Подойдя к окну, Николай тихонько постучал стволом по стеклу, и прислушался. В доме явно возник какой-то шорох, и снова наступило гробовое молчание, он снова постучал, уже настойчивее, и только сейчас до них донесся приглушенный, слабый стон.

– Что будем делать? – спросил Николай шепотом. – Сами глянем или подмогу подождем?

– А если там человек умирает?

– Как скажешь.

Пока Игорь с трудом поднялся по ступенькам и вошел в дом, водитель уже проверил все комнаты и не найдя никого был занят тем, что открывал везде форточки и окна.

– Кто же стонал? – озадаченно спросил Захаров, морщась и тяжело дыша.

В доме во всех комнатах, все вещи были перевернуты, а от уюта и чистоты, которую всегда поддерживала дочь Марина, не осталось и следа. Даже двухметровая пальма была вырвана из своей бочки и теперь безжизненно лежала на затоптанном ковре.

– А хрен его знает – ответил водитель. – Газ из баллона весь слили, – перевернули весь дом. Видишь, искали что-то.

– Да, – рассеяно проговорил Игорь. – Слушай у Кнута в доме есть подвал, глянь, пожалуйста.

В подвале, где все было также перевернуто, Николай нашел среди мешков с овощами связанную дочь убитого Кнута.

Ее разорванная одежда, заплывший глаз из-за огромного синяка, спекшаяся кровь на губах не вызывали сомнения, Марину, которую Захаров знал несколько лет, пытали, причем пытали самыми изуверскими, самыми бесчеловечными приемам.

– Кто это был? – прошептал Захаров, Помогая трясущимися руками развязывать Николаю веревки.

Но девушка лишь что-то мычала, испугано озираясь по сторонам. Она явно была не в себе.

– Что же они тут искали? – спросил Николай, осматривая перевернутые и разбитые вещи.

– Пока не знаю – ответил Игорь, Глядя на, синюшное от побоев лицо девушки, – Найди мне, пожалуйста, телефон.

Телефон, вернее с тем, что от него осталось, пришлось изрядно повозиться, прежде чем из собранных осколков раздался дрожащий сигнал.

Обливаясь потом и закусив губу, Захаров набрал номер Рафика, и стал ждать. Через несколько томительных секунд в трубке что-то щелкнуло, и сонный голос хрипло спросил:

– Ну? Какого черта?

– Это я, Рафик. – Захаров поморщился, – я ранен, нужна твоя помощь.

– Говори куда приехать, – сразу отозвался тот.

– Тебе мои не звонили?

– Да, нет, извини, никто не звонил. Так, а тебя-то как найти?

Захаров назвал место встречи и, выронив трубку, медленно откинулся на спинку кресла.

– Что собираешься делать? – спросил Николай, садясь, на перевернутое кресло. – Тебе надо в госпиталь, майор…, да и девушку надо врачам показать.

– Довези меня с ней до переезда, что за поселком. Там её дядя работает стрелочником, пусть приведёт ее в порядок, пристроит в больницу, а я ему помогу, заявление подать, да зарегистрировать. А потом уже и сам подремонтируюсь, да со своими вопросами разберусь. Ну, а Марине…, спокойнее с дядей будет.

– Бегать долго тебе Крапивин не даст, – твердо проговорил шофер.

– Не даст? – уточнил Игорь. Глядя исподлобья.

– Да, говорю, затравит тебя как волка, сам знаешь, как система, может в асфальт «закатывать». Зачем тебе все это? Не дури, поехали на базу.

– Все, что я делал по службе, я делал…, я делал для моей страны. И уж если иногда заступал за черту Закона, так только потому, что Закон или не работает эффективно или принимался в девятьсот «лохматом» году и «не ложится» на наше время.

– А, я и не сомневаюсь, что майор Захаров честный офицер, иначе я бы давно скрутил его и сдал Крапивину, да и полковник мне кажется, все понимает.

Думаю, что он просто боится, что как-то воздействуют на тебя с какой-то целью помимо твоей воли. Как и на твоего пса кстати.

– Ну, ну, – процедил Игорь… – значит, как за прокаженного держите?

– А, вдруг ты – кидаться начнешь на людей, как твой пес. Ну, ладно, шучу. Что, идешь, что ли?

– Убей их, дядя Игорь, – вдруг хрипло зашептала Марина. Лежа на диване, под стареньким жаккардовым одеялом. Было видно, что события прошедшей ночи, весь тот ужас, что пришлось пережить, в общем-то, еще девчонки, потрясли ее.

Небольшого расточка, с худым личиком, вздернутым носиком она была похожа на маленького воробья, который волею судьбы вывалился из своего гнезда.

– Марина, – встрепенулся Захаров и, поморщившись, заковылял к ней.

– Убей, убей их, – зло хрипела она, – у-у-убей их.

– Всё, всё Марина, успокойся, теперь всё будет хорошо, сейчас мы отвезем тебя к дяде, и все будет в порядке.

– А где отец? Где отец? Дядя Игорь, где он? – трясясь всем телом, бормотала та.

– С ним, с ним все будет хорошо, а тебе надо успокоиться. Вспомни, пожалуйста, кто здесь был?

– Я, я не знаю их! – вдруг выпалила та, забившись в истерике. – Они, они ворвались в дом поздно вечером!

– Что им было нужно?

– Они, они искали какие-то деньги, больше я ничего не знаю. Они увели папу, а сначала долго били его, издевались надо мной при нем. Где, мой папа?

– Извини, малыш, они убили его…, а мы сейчас поедем к твоему дяде, – бормотал Захаров. Озадачено глядя в одну точку, не переставая гладить по голове, рыдающую девушку.

Прыгая в клубах пыли по проселочной дороге, микроавтобус подъехал, наконец, к небольшой кирпичной будке стрелочника, которую в народе зовут аквариум из-за больших оконных рам, смотрящих на три стороны.

– Вроде здесь, – проговорил Николай, осматриваясь по сторонам.

– Ну, давай прощаться, – проговорил Захаров, помогая Марине выйти из салона машины. – Крапивину скажи, что я ему принесу голову этого перца-Шамана!

– Тебе нужен врач, майор. Может, передумаешь и поедешь со мной? Полковник тебя загонит как волка, да еще с дыркой в боку. Понимаешь?

– Ну, мы это еще посмотрим, как он меня загонит, – пробормотал Игорь, тяжело дыша. – А насчет госпиталя ты прав…, мой госпиталь сейчас подъедет. Так, что ты давай, выбирайся сам, доложи вес честно, как было, и что видел. А, что касается меня, то меня не стоит гонять, я сам приду. Я приду с головой Шамана, так и передай Крапивину, с головой Шамана. Уезжай Коля, светает уже.

Николай пожал плечами, и, угостив майора сигаретой, проговорил:

– Как знаешь, на пачку сигарет. Если вдруг понадобится катафалк, позвони. Прокачу по старой памяти с ветерком.

Подождав пока машина скроется за березовой рощей, Захаров шатаясь, побрел следом за Мариной, держась за бок. Стиснув зубы, он осторожно поднялся по скрипучим ступенькам и открыл двери. То, что он увидел, стало для него полной неожиданностью. В дальнем углу, Марину с трудом держал какой-то человек, закрыв ей рот своей рукой. Рядом на полу сидел связанный дядя Марины, с разбитым носом и опухшими губами. Но самой неприятной неожиданностью для него оказалось появление в дверном проёме его старого знакомого. На пороге появился с кривой улыбкой Фаза, тот самый кондуктор из трактира Семы, который выстрелом из обреза оборвал жизнь Смирнову.

– Вот и встретились! – выпалил тот, с кривой улыбкой.

Короткий удар в область переносицы, усиленный многократно кастетом, не оставлял бы Игорю никакого шанса. Но даже раненного, потерявшего много крови, тело майора по-прежнему готово было защищать себя.

Скорее сработала реакция, выработанная многолетними тренировками, поэтому в какую-то долю секунды Захаров сломался в поясе, упал на правое колено. Тело бандита, запнувшись об него, стремительно пролетело над ним, следом за кулаком, и со страшным хрустом врезалось в металлическую решетку стоявшую у крыльца для чистки обуви. Захаров же лишь получил скользом удар в висок коленом от падающего бандита, медленно свалился рядом с бившимся в конвульсиях телом Фазы.

На какое-то мгновение он потерял сознание, однако, уже через секунду сидел на земле у крыльца с пистолетом в руке, а двое бандитов, державшие Марину, кинувшиеся было к нему, замерли у двери, увидев оружие.

– Поднимите руки на затылок, – прохрипел Игорь, проверяя пульс на шее у Фазы. – Медленно, очень медленно опуститесь на колени и спуститесь с крыльца, а вздумаете чудить прибью обоих. Марина! У вас там все в порядке?

– Да, – отозвалась та плача навзрыд, – только дяде плохо.

– Ну, и что ты с нами будешь делать? – пробасил один из друзей Фазы. Медленно опускаясь на колени, глядя исподлобья.

– Да, вот думаю сдать вас, куда следует, или пристрелить просто. Чего мне с вами дружбу хороводить?

– Да? А где же ты здесь свистков найдешь, дружбан? Или ты думаешь, что донесешь нас до «мусарни» на себе? Мы, конечно, посидим здесь маленько, с поднятыми руками, а когда минут через пятнадцать ты отключишься…, то, посмотрим какого цвета твои потроха. Идет?

Захаров вдруг почувствовал, что практически не может шевелиться, пот ручьями заливал глаза, а от удара в висок в голове все звенело и шумело. Пистолет в дрожащей руке с каждой минутой становился все тяжелей, наложенная повязка окончательно пропиталась кровью, а потревоженная рана сильно саднила.

– Так, что… может, договоримся? – пробасил другой хриплым басом. Нехотя опускаясь на колени, рядом со своим корешем.

– Да нет, пожалуй, – проговорил Игорь. С трудом вглядываясь в предрассветные сумерки, где по дороге приближался в клубах пыли микроавтобус Николая. – За вами братуха уже катафалк подали.

– Тебя, майор, на минуту оставить нельзя, – пробормотал озадаченно Николай, выпрыгивая из кабины. – А я думал уже не успею. Все воюешь?

– Ты чего вернулся? – прохрипел Игорь, прищурившись.

– Да, думаю, надо было тебе больше сигарет оставить, что это пачка одна. Пробормотал тот, озадаченно проверяя на шее Фазы пульс. – Ну, ты даешь! Ты же ему череп раскроил, глянь сколько кровищи…

– Он кабан здоровый, поэтому и крови много. Сдох, что ли?

– Да нет еще, довезти можно попробовать…, хотя вряд ли конечно, травма суровая. Башка ведь лопнула как арбуз.

– Эта падла виновна в смерти капитана Смирнова, его надо обязательно попробовать довезти.

– Как скажешь, – проговорил водитель. – А с этими доходягами, что делать будем? – он кивнул на стоявших, с поднятыми руками урок.

– Хочешь покалечь…, хочешь ментам сдай…, мне все равно, – тяжело дыша, прошептал Захаров, морщась от боль в боку. – Помоги Марине с дядей…, а этих урок сдай в загон.

– Как скажешь. А ты их досматривал?

– Думал дыхание перевести маленько, – ответил Игорь и уткнулся головой в землю, потеряв сознание.

– Ну, что скажешь, сучара? – прошептал Николай. Глядя как один из урок, опустив руки, встал с колен, с кривой улыбкой.

– Похоже, твой кореш того, а тебя я не боюсь, – пробормотал тот в ответ. С недоброй улыбкой на небритом лице.

– Да ну? Совсем? – с деланным испугом пробормотал Николай. Шагнув в сторону Захарова, с тем, чтобы не дать завладеть оружием.

– Ага, совсем, – проговорил второй, проворно вскакивая. Угодливо заглядывая при этом в лицо товарища.

– Что же мне с вами делать? – с деланной озадаченностью ответил Николай, пожевывая фильтр сигареты. – Покалечить вас что ли, дебилов?

– Это мы тебя сейчас покалечим! – выпалил верзила. Доставая выкидной нож.

– Он нас сейчас испугает с тобой, – давясь от смеха, поддакнул второй, одевая на руку, кастет.

Николай ловко увернулся от пролетевшей руки с ножом, и в ту же секунду провел два удара в область печени, швырнувшие одного из бандитов на землю. Удары были настолько мощные и рассчитанные на то, чтобы наверняка искалечить нападавшего, что Николай даже не взглянул на судорожные конвульсии урки оказавшегося на земле.

– Я, тебя пугать буду, – зло проговорил он. Недобро обращаясь ко второму бандиту. – А, ну брось железку.

– А, то, что будет? – выдавил испугано второй, вращая маленькими глубоко посажеными глазками.

– Отгадай с трех раз, – проговорил Николай. Медленно приближаясь к нему, вращая брелок с ключами вокруг указательного пальца.

Урка уже понял, что кураж это не самое лучшее в данной ситуации и теперь лихорадочно соображал, как, оставшись в одиночестве выйти из этого затруднительного положения. Он быстро сообразил, глядя на этого на первый взгляд мужичка невысокого роста, что из него запросто может получиться отбивная. Поэтому его прыжок в сторону лежавшего Захарова за его оружием, был скорее поступком обреченного. Получив удар ногой в брюшную полость, он как подрубленный рухнул рядом с перекошенным от боли лицом и намокающими между ног штанами.

– Так то будет лучше, – проговорил Николай, удовлетворенно похлопывая в ладоши. Словно ему пришлось заниматься чем-то грязным и теперь хотелось очистить руки от этой самой грязи. – Живой, майор? – спросил он, садясь рядом с Игорем.

– А, чего со мной сделается, – хрипло ответил тот после некоторой паузы, – не хотел бы я с тобой в бою встретиться.

– Ладно, не скромничай, я наслышан, как ты кости можешь ломаешь. Давай я тебе укол сделаю да повязку поменяем. Или со мной поедешь?

– Нет, Коля, у меня дел поднакопилось…, да и приедут за скоро за мной сюда. Увези Марину с ее дядей…, да и уркаганов прихвати…, спасибо тебе за все…, мил человек.

– Ну, как знаешь, – вздохнул шофер, вставая.

Сделав укол и поменяв повязку, он помог Игорю перебраться в будку смотрителя.

– Живой дядя? – спросил он у пожилого железнодорожника, лежавшего на топчане. Его порванная рубашка, грязные спортивные штаны, судорожная попытка остановить стареньким полотенцем кровотечение на голове, все придавало ему какой-то особенно жалкий вид. – Поедемте отсюда.

– Если бы не вы, забили бы, гады…, спасибо вам одним словом. А ехать… Мне же смену сдать надо!

– Что с дядей Игорем? – всхлипнув, уточнила Марина. Сидевшая рядом с родственником и гладя его по седой шевелюре.

– С дядей Игорем, все нормально будет, – ответил Николай. – Он останется здесь, а вы, собирайтесь и поедем… отсюда.

– Мне смену дождаться надо, – давясь от кашля, проговорил старик.

– Вставай дядя, поедем к врачам, в милицию, а дядя Игорь смену сдаст, – ответил Николай, устало, доставая пачку сигарет. – Только вначале, я эту басоту загружу в машину, что у вас тут права «качала». А что им, кстати, нужно было?