Оккультные миражи

Невзорову налет московской бригады, застал в своем кабинете. Из-за деревянной резной двери, с богато украшенной ручкой в форме головы льва, державшего в пасти кольцо, доносился ее истеричный крик, срывающийся на фальцет:

– Я, буду на вас жаловаться! – верещала она, поправляя прическу. – У меня все разрешающие документы в порядке! Я, на вас управу найду! Ишь! Выискались мне тут бойскауты!

Дорогой шелковый халат малинового цвета, скрывал от части ее полноту, но чего не могла она сделать, так это, скрыть свой возраст. Ее ярко накрашенное лицо и окрашенные в белый цвет волосы, не могли скрыть от людей, что время безжалостно, и, что молодость давно покинула эту женщину.

– Кто это? – спросил Крапивин, шагнув в кабинет. Бросая оценивающий взгляд на висевшие на дорогих моющихся обоях картины, с пейзажами.

– Где? – осеклась Невзорова. Явно не ожидавшая столь резкого поворота в разговоре.

– Да, вот это, – полковник, не глядя, кивнул на сидевшую, на диване женщину.

– Это, это мой зам по…, – начала было с прежней озлобленностью хозяйка салона.

– Это бывшая «плечевая», проститутка Комарова Нина Васильевна! – рявкнул Крапивин. Продолжая рассматривать, как, ни в чем не бывало, чудные пейзажи. – Человек, так сказать романтичной и интересной профессии. Со своими «дальнобойщиками» она накатала не одну тысячу километров. Водители как известно у нас народ добрый, поэтому они и ставили ее на дорожное довольствие, иногда одаривали чулками или дешевенькими духами. За бутылочку водители меняли вас, Нина Васильевна, между собой и все были довольны, – проговорил полковник, садясь бесцеремонно на край стола Невзоровой. – И все шло, ну просто замечательно, но вот однажды вышел конфуз с гражданкой Комаровой. Ее просто выбросили на ходу из кабины грузовой машины, а поскольку курсы каскадеров ею не проходились, то Нина Васильевна, а тогда просто Нинка, переломала себе конечности, а дело было ночь, на трассе, да еще зимой…

– Хватит, взвизгнула Комарова, наливаясь румянцем.

Она тоже была уже не молода, и добиваться своего теперешнего положения ей было не просто. А когда, это положение было приобретено, то она изо всех сил старалась походить на своего босса – Невзорову.

– Хватит? – со злостью спросил Крапивин, глядя на ее глаза полные слез, плотно сжатые губы. – Можно и хватит, – чеканил полковник. – Не любим, вспоминать про плохое? Да?

– Чего это вы себе позволяете? – взвизгнула хозяйка кабинета, опомнившись.

– А, ведь у меня, Лидия Аркадьевна, с собой даже бригада наркологов имеется, которые при понятых на твоих девочек, запросто протоколы составят. Поэтому, вы прикроете ротик, и будете чистосердечно отвечать на все мои вопросы, пока я, про ваши подвиги, не стал вспоминать. Вам все понятно, голубушка?

– Да, да, конечно все, – залепетала та, поняв, что выбранная по началу линия поведения, в корне не правильна. – Только я, должна найти своего адвоката, – пробормотала она. – Мне нужно позвонить. Понимаете?

– Никуда звонить не надо, – спокойно проговорил полковник, Усаживаясь в кресло, напротив, в своем комбинезоне защитного цвета. – Видеофильмов западных насмотрелась, мадам? Семенов!

– Я! – отозвался тот, из коридора.

– Давай, Андрей Георгиевич, организуй работу! Всю эту публику, разведи по кабинетам, сними показания, пальчики возьми. Если нужно пусть наркологи отработают свой хлеб. Обыскать самым тщательным образом все помещения, все, что, так или иначе относится к наркотикам, оружию, порнобизнесу, протоколируем. Все понятно?

– Так точно! Разрешите идти?

– Давай, а мы тут пока с директором по колякаем по свойски.

– Разрешите идти? спросил Игорь.

– Нет, садись майор на диванчик, чтобы я тебя видел, побудь так сказать в качестве понятого, вместе с Сергеем Владимировичем.

– Какие у вас претензии ко мне? – чуть не плача пролепетала Невзорова. – В чем вы лично меня обвиняете?

– Обвинения, по полной программе, вам будут предъявлены чуть позже, а сейчас, мои люди со специальной техникой, проведут у вас обыск. И уверяю вас, что они очень расстараются, чтобы набрать побольше фактов вашей незаконной деятельности. Ваши, завсегдатаи девочки, останутся здесь, до тех пор, пока мы все не закончим, и не установим личности всех ваших гостей. Поэтому предлагаю вам выдать добровольно все, что у вас есть незаконного, – монотонно проговорил Крапивин, закуривая. – Я, имею в виду, валюту, оружие, наркотики ну и так далее по списку. Вам все понятно?

– Это, это массажный салон, а не склад арт – вооружения, – огрызнулась Невзорова, устало.

– Прекрасно, – заключил полковник. – Значит, так и запишем, что от добровольной выдачи отказалась. Я, правильно вас понял?

– Чего вы ко мне пристали? – воскликнула хозяйка салона. Пытаясь всем видом расположить к себе, вытирая при этом, дрожащей рукой выступившие слезы. – Нету у меня ничего, нету!

– Ну и прекрасно, – проговорил Крапивин, выпуская клуб дыма. – Зачем же тогда так нервничать? Процедура будет долгой, но безболезненной, так, что, наберитесь терпения.

Ход разговора прервал грохот двух выстрелов, громыхнувших где-то рядом.

– Бум, бум, – прокатилось глухо по подвалу. Несколько человек из свиты Крапивина, стоявших у двери, ринулись по коридору, выхватив оружие.

– Если там, кого-то из моих задели, я, лично с тебя шкуру сниму, – ядовито прошептал Крапивин. Глядя с нескрываемой угрозой на Невзорову.

Та же затравлено уставилась на входную дверь, вжав голову в плечи. В ту же секунду, в руках полковника ожила портативная радиостанция.

– Первый, я третий, – прохрипел динамик.

– Что у тебя там? – с тревогой спросил Крапивин.

– Да, хрен один в номере под топчан спрятался, а нашли когда, то из газовика гаденыш два раза пальнул.

– Зацепил кого?

– Да, старшине щеку обожгло и все.

– Взяли?

– Само собой, сейчас разберемся.

– Давай этого петуха сюда.

– Есть.

Через минуту, дверь Невзоровой резко распахнулась, и в кабинет, влетел взъерошенный молодой человек, держась руками за разбитый нос. На разорванную до пояса белую рубаху, падали крупные капли крови, оставляя на ней огромные кляксы. На вид ему было не больше тридцати лет.

– Ну и, что же это за мотылек у нас объявился? – процедил полковник. Глядя исподлобья на испуганного, часто моргающего гостя. – Ты чего, оглох, что ли?

– Я, я, перепутал вас, – забормотал тот, глухо, – с бандитами.

– Ну, надо же? В кого он пальнул? – спросил Крапивин.

– В старшину, – тут же уточнил один из офицеров.

– Ладно, пусть старшина и допросит его, – вынес свой вердикт начальник.

– Я, не знал, что вы из милиции! – взвыл задержанный.

– Перерыть этот гадюшник, как следует! – приказал Крапивин. Угрожающе глядя на хозяйку салона, у которой от быстроты и напора развития событий, на лице застыла маска растерянности и страха. – Все, все за работу, да и эту куклу, – он кивнул на Комарову, – прихватите. А, мы пока с госпожой Невзоровой покалякаем тет-а-тет. Вы не против? А, ты останься Игорь Владимирович, может доктору помочь придется, – остановил он Захарова.

– Не о чем нам калякать, – проговорила Невзорова затравлено. Запахивая трясущимися руками халат.

– Значит так…, вот мое удостоверение, – с этими словами, полковник небрежно, показал Невзоровой удостоверение запаянное в пластик.

– Я, прибыл сюда со специальной бригадой, по делам особой важности, из самой Москвы. Улавливаете смысл происходящего, милейшая? И, я, не остановлюсь для выполнения своих обязанностей, перед какой-то сводницей. Улавливаете мою мысль? В этой связи, госпожа хорошая, есть два выбора. Выбор номер один, госпожа отвечает на все мои вопросы, которые мы запротоколируем, как положено. Выбор номер два, госпожа Невзорова отказывается искренне отвечать на мои вопросы. Тогда я выйду из кабинета, ну так, на всякий случай, а сюда зайдут мои добры молодцы. И возьмутся они с доктором за работу. Видишь, какой доктор у меня рослый? Он сделает запросто тебе укол, голубушка, тогда ты, Лидия Аркадьевна, ответишь как на исповеди на все мои вопросы. Ну, что скажешь?

– Сейчас не тридцатые годы! Вы не имеете права! – испуганно завизжала Невзорова. Глаза которой от страха, казалось, готовы выскочить из орбит, а, судя по носовому платку, который нервно теребила пальцами, она была близка к срыву и истерике.

Захаров с трудом заставил себя не рассмеяться, глядя, как полковник продолжает «прессовать» сводницу по всем правилам.

– Правильно, – продолжал Крапивин, на одной монотонной ноте, – сейчас не тридцать седьмой год. Поэтому никто не будет тебе выкручивать руки или ломать ногти. Зачем так грубо? Мы поступим по-другому, я бы сказал по гуманному, после укола, ты сама голубушка аж бегом будешь отвечать на мои вопросы, как на исповеди и абсолютно искренне. Но самое интересное будет потом! Ведь мы с доктором не смотрели твою медицинскую книжку, поэтому мы и не знаем, как после укола, поведет себя твое сердечко. Доза будет не малая, так как мне нужны ответы на мои вопросы, подробные и очень быстро, поэтому возможна и аллергическая реакция. Вот и получается, что я выйду, а потом зайду за ответами. И очень может быть, что медики, которые занимаются вскрытием трупов, пропишут тебе голубушка, смерть от острой сердечной недостаточности.

Скажи-ка мне доктор, как половчее кольнуть пациентку, что бы не оставить следов в случае летального исхода?

– Лучше кольнуть под язык – буднично проговорил рослый человек в камуфляже. – Но можно и в паховую область. Сыворотка начнет работать уже через минуту, – проговорил он. Ставя на стол, дипломат с красным крестом…

– Ну, как? – осведомился Крапивин. С состраданием глядя на раздавленную Невзорову.

– Какие у меня есть гарантии? – прошептала женщина.

– Гарантии, голубушка, дает Центральный банк. Я, же могу только пообещать, что решение закрытого суда, учтет ваше чистосердечное признание.

– Ага, чистосердечное! – передразнила Невзорова хриплым, срывающимся голосом. – А я до суда доживу?

– А, вот это, я вам гарантирую.

– Хорошо, я согласна, – прошептала та, еле слышно.

– Вот и прекрасно, значит, врач нам пока не нужен. Итак, начнем, пожалуй. Я хочу вас предупредить, что наша беседа, записывается на пленку. Кто же вас надоумил открыть столь интересное заведение?

– Валет, это все Валет! – зачастила женщина. – Точнее не Валет, а кто-то из его дружков, ну чтоб, значит, деньги вложить повыгоднее, да и подзаработать, конечно, потом. А моего тут ничего нет!

– А, кто конкретно? Ну, из его дружков?

– Я, этого, правда, не знаю. Да, похоже, и Валет толком не знал, все расклады.

– А, почему вы так думаете?

– Так его, что не спроси, он знай одно, отвечал, что хорошо мол, я посоветуюсь, – проговорила женщина. Прикуривая длинную дрожащую сигарету. – А, с кем он советовался, я же не знаю.

– А, о чем же вы его спрашивали, например?

– Ну, например, когда готовился пакет документов на открытие салона. Что его не спроси, он все то к каким-то юристам звонил, то к совладельцам.

– Значит, действительно держал не один, – задумчиво проговорил Крапивин. – А номера телефонов вы не помните?

– Я, правда, не знаю, – пробормотала хозяйка, размазывая тени по лицу.

– И, что же было дальше? – уточнил Крапивин, доставая сигареты. – При каких обстоятельствах вы познакомились с Валетом?

– А он, года два назад в больнице нашей лежал, ну вот там и познакомились.

– А, дальше? Ну, что дальше то было?

– Принес человек от него, мне все документы, уже проработанные, зарегистрированные. Сказал, что он будет бухгалтером в салоне, и что в течении двух недель, тут все работы закончат, можно будет давать рекламу и начинать работу.

– Какой адрес у бухгалтера?

– Улица Ленина 18 кв. 36, Серов Сергей Андреевич! – выпалила женщина. – Я не собираюсь за всех отдуваться!

– Так, секунду, – остановил Крапивин, поднимая радиостанцию, – Шестой, я первый, прием.

– Я, шестой, прием, – прохрипел уставший голос в динамике.

– Ну, что ваш господин Серов? Чего поделывает? Прием.

– Все без изменений, вернулся часа два назад, никуда не выходил, – крякнул динамик, – делал пару нейтральных звонков. Пока все. Прием.

– Смотрите за ним плотнее, мы уже начали, как только по утру, он замечется, отзвонится куда надо, только после этого принимайте. Как поняли? Прием.

– Я, шестой, все сделаем. До связи.

– Итак, Лидия Аркадьевна, что же было дальше?

– Так, вот, я и говорю, – продолжила Невзорова, дрожащим голосом, выпустив клуб дыма. – Сказал, что работы уже заканчиваются, подбирай, значит, штат, ну кто лекции будет читать, а кто и слушать.

Ну а чего их подбирать, слушателей этих? – она пожала плечами. – Время, сами знаете какое. У скольких девчонок жизни переломаны, а уж тех, кто еле-еле концы с концами сводит…! Одним словом собрала я первую группу…

– Где их адреса? – перебил полковник.

– Все, здесь, – она кивнула на стоящий рядом, несгораемый сейф.

– Хорошо, сколько же человек было в первой группе?

– Около тридцати, по-моему, в бумагах все записано.

– До, ваших бумаг, мы еще дойдем. Сколько же вы из первой группы продали в рабство?

Было видно, что последние слова Крапивина, обдали ее словно кипятком.

– Я, я, я, не понимаю…, – залепетала она, хватаясь рукой за ворот шикарного халата.

– Ну, ну, Лидия Аркадьевна, – проговорил полковник, бесцеремонно туша сигарету о бумаги лежащие на столе, – Зачем же мы будем кривляться и кокетничать? И так, я, задаю конкретный вопрос, о численности женщин, проданных с вашей помощью в публичные дома на запад.

– Все, взрослые люди, – со злостью, выпалила та, – и выбор делали самостоятельно! О том в каком салоне или фото студии работать. Уехало человек пять, и все, между прочим, работают там, а здесь могли и с голоду сдохнуть!

– Вы их с помощью наркоты туда отправили?

– Да, о чем вы говорите! – взвизгнула сводница. Прошли уже те времена, когда мы на уроках литературы всем классом рыдали над судьбой Сонечки Мармеладовой, или клеймили позором Танечку Зайцеву из «Интердевочки». Понятно? Есть другие заработки. Но, какие они, эти самые заработки? А цены? Как жить – то девкам? У меня, конечно же, девчата зарабатывали не столько, сколько сообщает «СПИД-Инфо», но кое-что отложить они могли себе позволить. А сейчас они как сыр в масле катаются.

– Вы, об уехавших?

– Ну, конечно.

– Хорошо, уже лучше. Значит основная задача, которая ставилась в салоне, это подбор кандидаток для секс-индустрии и для работы за рубежом?

– Ну, в основном, да.

– И какие были критерии?

– Чтобы ноги росли от «коренных зубов», материальные трудности имели место и т. д.

– Понятно. Рекламные ролики, в салоне готовили?

– Все верно, только я, в этих конкурсах участия не принимала, – быстро уточнила Невзорова, подняв к верху указательный палец.

– А, кто же тогда этим занимался?

– Не знаю, приезжало несколько человек периодически.

– От Валета?

– Да, от него покойничка!

– И как часто они приезжали?

– К концу каждого курса.

– Ну, да к этому времени уже любой человек, станет наркоманом.

– Не докажите! – взвизгнув, выпалила сводница.

– Докажем, еще, как докажем, – задумчиво проворчал Крапивин. – А, как «двигались» деньги в салоне? Насколько мне известно, ваши девочки денег за свои услуги не брали.

– Я, не знаю, кто это придумал, но деньги за девочек оседали не в кассе салона, она пожала плечами. Деньги оседали в определенных кафешках. – Мне отводилась роль диспетчера, который по команде отправлял девочек по указанным адресам.

– Значит, заявки делались по телефону?

– Да, по специальному телефону тоже.

– И кто же дирижировал всем этим?

– Я, правда, не знаю, – развела руками Невзорова. Я знала только Валета.

– И Вы, не пытались узнать кто это? Не пытались сыграть в свою скрипку? Никогда не поверю!

– В самом начале работы салона, я попробовала поначалу с Нинкой «крутиться». Ну, жалко было, что имеешь возможность и не подзаработать, – призналась та.

– И что же, не получилось? – с сочувствием спросит Крапивин.

– На четвертый день, по-моему, ближе к вечеру, в салон ввалился Валет с каким-то мужиком. Валет был под «шафе», орал как ненормальный, а тот второй все молчал больше. Но у меня сложилось впечатление, что он страшный человек.

– Почему же так? Ведь вы сами говорите, что кричал Валет, – удивленно уточнил Крапивин.

– Понимаете…, голос у него какой-то скрипучий, надтреснутый какой-то, ну, понимаете, холодный какой-то…

– Будто из могилы? – уточнил полковник, подавшись вперед.

– Да, да, точно! – закивав, выпалила Невзорова. – Так вот он сел напротив меня, сам слова не произнес…

– Что просто сидел и молчал?

– Да, в том-то и дело, что сидел молчал, а я понимала, что он думает. Вот ужас то был, я от страха чуть не померла. Ну, представляете? Сидит человек, перекошенный от злости, глаза безумные, морда бледная и разговаривает с тобой не открывая рта.

– А как же выглядел этот Фантомас? Его Валет не представлял?

– Нет, что вы! Тот, по-моему, сам его побаивался!

– Даже так?

– Ну, да. А описать его я толком и не смогу… Такой невысокого роста, сутулый, какой-то ненастоящий, лет за пятьдесят пять.

– Почему не настоящий?

– Это трудно объяснить… На голове у него была шляпа надвинута на лоб, плащ кожаный с поднятым воротником. Лицо такое неживое какое-то, пожалуй, пепельного цвета, волосы все седые как мелом посыпанные, шарф клетчатый. Одним словом человек-невидимка из книги Герберта Уэлса – ни больше, ни меньше.

– Были у него какие-то особые приметы? Ну, там шрам или пятно родимое?

– Да нет вроде бы, никакого шрама я не видела, а вот… – она задумалась на какое-то мгновение. Ногти!

– Что ногти? – не поняв уточнил Крапивин.

– У него были желтоватые ногти! Да, да, у него были неприятные жилистые кисти рук, но больше всего поразили меня его желтые ногти.

– Они все были желтые?

– Да абсолютно!

– Хорошо, а что же было дальше?

– Дальше? А дальше этот с желтыми ногтями сел напротив и вроде как прохрипел. Чтобы я свою «мамочку», ну Нинку, значит, отправила. А она мне только деньги сдала за девок.

– И вы ее отправили?

– Да, она сама как «дернула», ее и след «простыл».

– Выходит, ваша подружка тоже его слышала? Хотя он, по-вашему, и рта не открывал?

– Выходит, что так, – утвердительно кивнула Невзорова.

– Значит, получается, что этот гость вел себя как телепат, то есть, передавал свои мысли на расстоянии?

– Получается, что так.

– А, что же было потом?

– А потом, он рукой на Валета махнул, не глядя, ну, мол, хватит кричать. И спрашивает, не раскрывая рта. Что, мол, решили самостоятельно подзаработать?

– А вы?

– А, я сижу, вся онемела, холодным потом обливаюсь, только кивнуть и успела. А, он так как-то голову наклонил на бок, словно, чтобы меня лучше разглядеть, весь как-то, сжался, напрягся. И вдруг у меня в чашке с кофе пузырьки пошли, ну как будто напиток закипает. Я с перепугу двинуть рукой не могу, а он и говорит, мол, еще раз попробуешь ловчить, все потроха поджарю изнутри. Забрал деньги, и больше я уже его не видела.

– Валет его никак не называл? – с интересом спросил Крапивин.

– Да, нет вроде. Я его потом спрашивала, мол, кто это? А он смеялся всегда, но так ничего и не сказал. Ага, еще вспомнила, когда этот, ну его приятель, уходил, то подошел к Нинке, и говорит, мол, еще такой крендель «выкинешь» ну про деньги значит, то я тебе всю кожу на лице сожгу, пальцем своим в переносицу ей ткнул и ушел. С тех пор мы с Нинкой судьбу больше не дразнили, платили все «левые» калымы вовремя, себе ничего не оставляли, ни на что не жаловались.

В этот момент в дверь постучали.

– Да, войдите! – крикнул Крапивин, задумчиво.

– Разрешите вопрос? – проговорил появившийся на пороге Семенов.

– Да, конечно! Что там у нас?

– У нас чего тут только нет, и фото – студия профессиональная, и музыкальный салон с кучей кассет. Я приказал после того, как опишем, опломбировать и грузить в машины. Думаю у себя, в спокойной обстановке прокрутим.

– Хорошо, конечно крутить у себя будем. А кассеты то видео или аудио?

– И тех и других полно, и коробки с дисками.

– Хорошо, командуй! А, что на кассетах? – спросил полковник, когда двери закрылись.

– На видеокассетах члены нашего салона по группам, так сказать рекламные ролики. Аудиокассеты с записями уроков, по которым мы занимались.

– И что же это за занятия? Как у Кашпировского или Чумака?

– Да, вроде, только с музыкальным сопровождением.

– А, что же это за сопровождение? – не унимался Крапивин.

– Ну, на одной кассете шум моря, на другой леса или города, ну в этом духе. Я еще закурю, – проговорила женщина осипшим голосом.

– Да, конечно курите. И кто же автор и составитель этих шумовых эффектов?

– Я не знаю, мне их люди от Валета привозили. Тот хлопец, кого вы взяли, ими занимался, кому чего включить, когда выключить…

– Понятно, – проговорил Крапивин, – разберемся и с ним. А, вот, что меня еще интересует. Наркотики привозили в салон для того, чтобы воздействовать на некоторых слушателей? Или это для общего духовного развития всех?

– Для всех, – тихо проговорила женщина, вжав голову в плечи.

– Хорошо. А вы значит как медик, контролировали дозировку при их применении?

– У меня другого выбора просто не было! – выпалила Невзорова.

– Скажите, в первой группе, на заработки уехала некто Карташова Марина Петровна. Вы не получали от нее весточек?

– Нет, что вы! Жизнь нормализуется, и все хотят побыстрей забыть свои прошлые мытарства. А, что?

– Нет, ничего, – разведя руками, проговорил Крапивин. – Просто у нас есть данные о том, что ее забили ногами в одном борделе насмерть.

– Да, вы что! – воскликнула сводница, подкатив глаза.

– Так вот, уезжая, эта самая Марина Петровна, просила вас посмотреть за ее престарелой больной матерью.

– Что вы говорите! Я, признаться, и не помню этой истории, – проговорила та, поправляя прическу. – Вы, ничего не путаете?

– Да, зачем ее помнить? Только вот после отъезда Карташовой, в домике ее матери появились юристы. Которые хорошо знали, что у Марины больше нет родственников, а значит, и заступиться за мать некому, ну, кроме вас, конечно. Но вы и пальцем не пошевельнули, чтоб помочь ее больной матери.

– Что же я, дура, что ли? – фыркнула Невзорова. – За всех заступаться здоровья не хватит.

– Ну, да и с вашей молчаливой подачи женщина оказалась в психушке, а дом по липовой доверенности был продан. А деньги где?

– Я не помню этой истории! Честное слово… ну умоляю вас…

– Когда Карташова умирала в больнице, тогда то она и поведала эту историю. Ну, хорошо, с этим вопросом, вроде все более, менее ясно. А вот, куда, кто и как отправлял женщин?

– Перед каждой такой отправкой, приезжало несколько человек, о чем-то беседовали подолгу с некоторыми из девчат. После этих самых бесед, мы девчат, как правило, больше не видели.

– Хорошо, ну, а человек от Валета, который появлялся, при этом был?

– Да, конечно, только я даже не знаю, как его зовут.

– А, вы могли бы его опознать?

– Да не большенький, коренастый мужичок, с кривой улыбкой…, не очень приятный такой. Дружок с ним один раз заходил, тоже неприятный такой, с кликухой сальной какой-то. А, Хряк!

– Ну, этого фигуранта мы знаем, – проговорил Крапивин, взглянув на Захарова. – А когда вы его видели последний раз?

– Наверное, месяц назад, – пожав плечами, отозвалась Невзорова, – а может и больше.

– А, где он обитает, вы конечно не знаете?

– Понятия не имею, хотя нет… однажды, он говорил в разговоре, что хорошо устроился за городом. Ну, мол, свежий воздух и все такое. Я его близко не знала, да и, слава Богу, тип пренеприятный.

В этот момент, кто-то вновь постучал в двери и на пороге вновь появился майор.

– Прибыл фельдъегерь, говорит, что у него конверт для вас. Или пусть подождет?

– Нет, я его жду, – проговорил Крапивин вставая. – Я сейчас отойду, Лидия Аркадьевна, – проговорил он задумчиво, – на пять минут. А, вы пока изобразите все, о чем мы с вами говорили на бумаге, и, пожалуйста, поподробнее. Я так понимаю, что вам незачем отдуваться за других?

– А, мне какой резон? – согласилась хозяйка салона, закивав с готовностью.

– Вот и ладненько, а вы майор присмотрите пока тут.

С этими словами он вышел, плотно прикрыв за собой двери.

– Серьезный дядька? – спросила Невзорова у Захарова. Кивнув головой на дверь.

– Очень, – согласился тот, закатив глаза.

– Я, так сразу и поняла, – пробормотала женщина, прикуривая новую сигарету. – Ну, что за непруха? Все по кустам, а я отдувайся? Ну, скажите, разве это справедливо?