Мо Ир. Том I

«Ливия всегда так делает», – подумал Волк. И действительно, Ливия всегда выводила наружу то, что человек внутренне пытался сокрыть.

– Ну, он, наверное, привык просто к этому милому дому, – сказал заботливо Барсук, словно понимая переживания Волка.

Эйвин тоже задумалась. Она вдруг почувствовала, что переживания Волка связаны не с переездом, но не стала это говорить.

– Да, милый дом… – сказал Волк. – Просто я не люблю официальности Цитадели, но что поделать, когда-то я всё равно бы туда переехал, – улыбнулся Волк.

Все засмеялись.

Барсук подошёл к окну.

– Нам подадут телегруз в ближайшие рохи.

– Это хорошо, – сказал Волк.

Он ещё раз осмотрел пустые на этот раз стены своего дома.

Эйвин так и не отпустила Волка. А он гладил её по головке, обнимая в ответ.

– Вот и всё, солнышко, – сказал он, – у нас будет новый дом. Там на самом деле очень всё красиво.

– Да, любимый, – сказала Эйвин. – И мы будем ближе к ребятам и к Велидаре с Николасом.

«И к библиотеке», – мысленно про себя подумал Волк.

– Вот он, прилетел! – воскликнул Барсук и выскочил на улицу.

У ворот находился большой прямоугольный аппарат без крыши на летающей подушке, вот только летательная способность обеспечивалась четырьмя Камнями Разума по углам аппарата и пятым в самом начале – управляющим.

Волк с Эйвин вышли на улицу. Он мысленно поднял множество коробок, и они стали парить, двигаясь вместе с ним. Вскоре каждая коробочка аккуратно разложилась на телегрузе. А он улетел, не дожидаясь пассажиров. «Замечательная, конечно же, функция – улетать без нас», – подумал про себя Волк. Но Барсук уже положил руку на свои часы, и их стало переносить в Цитадель. Они все оказались в Зале Перемещения. У Барсука, как у сына Друма, было огромное преимущество с этими часами на основе Камня Разума. Часы были связаны с центральным Камнем Разума Зала Перемещения, и в любой момент Барсук мог легко сюда переместиться.

Все молчаливо пошли наверх. Никто не стал использовать рефлекторный лифт, а воспользовались лестницами, несмотря на то, что подниматься нужно было на шесть этажей.

Покои Волка и Эйвин были напротив комнат Барсука и Николаса. Волк уверен – Барсук сам так захотел.

Барсук открыл дверь, и все удивились: все вещи были уже разобраны.

– Барсук, зачем такие ухищрения? – спросил изумлённый Волк.

Ему на самом деле было приятно. Все вещи были аккурат в том же положении, в котором они были у них в старом домике. Даже шкафчики были там же. Просто всё в другом стиле, более масштабно и величественно. Кровать Эйвин и Волка имела ветвистые столбы из тёмного дерева, возвышающиеся к потолку, и выполнена была в виде естественно растущих деревьев и ветвей. Нежные светлые шторы. И огромное окно, а за ним – широкий балкон!

Эйвин так всё понравилось!

– Волк, смотри! – она кинулась в сторону окна. – Какое чудо!

– Восхитительный вид, – сказала Ливия.

Волк заметил, что даже книги были расположены в том же порядке, как и в старом доме. Барсук постарался создать для него с Эйвин то чувство привычной самобытности, которое склоняла их к чувству, что они вовсе и не переезжали. Для Волка это было дорого.

Там было целых три комнаты, помимо спальни. И большая ванная.

«Конечно», – подумал Волк, – это ведь Цитадель».

– С новосельем! – заскочил к ним Ворон, который мимо проходил.

– Спасибо! – сказал Волк.

– Давно пора было! – продолжил Ворон. – А то оба прибеднялись!

Барсук посмотрел сурово на Ворона, и тот немного замешкал, словно сказал глупость.

– Волк, я понимаю, что это не в твоём стиле, – сказал ему Барсук, – но поверь, здесь не так плохо. И я всегда в твоём распоряжении, – продолжил он. – Мне лично спокойнее, что ты здесь. Тем более при таких обстоятельствах.

– Да, Барсук, я тоже этому рад на самом деле, – сказал Волк. – И мне важно, что Эйвин счастлива.

Эйвин уже мило беседовала с Ливией на балконе. Она прыгала от счастья и всё время смотрела в сторону Волка, пытаясь передать ему свой восторг.

Вскоре она подбежала к Волку и сказала:

– Представляешь, Ливия сказала, что у нас есть свои лошади внизу, если захотим прокатиться верхом!

Ворон подскочил:

– У вас есть в личном распоряжении и лошади, и мастерская, и бассейн для отдыха. И твой личный Камень Разума, предоставленный Цитаделью.

«Ох, плакала моя свобода!» – внутренне крикнул Волк.

– Замечательно, – сказал он в ответ Ворону, – просто шикарно, буду сидеть и развлекаться, дожидаться, пока Тленные роют норки в наши Пределы!

– А ты всё равно привыкай к хорошему! – сказал Ворон.

Ворон, конечно же, совсем не вовремя для Волка здесь оказался.

– Ворон, у тебя дела – сказал Барсук.

– Да, конечно, – покорно ответил Ворон, и поспешил уйти.

Кого-кого, а Барсука он сильно боялся. Для него Барсук был сыном Друма. Именно поэтому сын Магистра особо ценил свою дружбу с Волком, с которым он мог быть самим собой.

– Не заморачивайся ты, – сказал Барсук, – здесь до леса ближе, чем тебе было оттуда. И спокойнее, и тише. Отдыхайте! – сказал он им в конце и дал знак Ливии, что им пора уходить.

Вскоре Волк и Эйвин остались одни. Здесь действительно было очень спокойно и тихо.

* * *

Были сумерки. Волк глядел вдаль заката. Сутки Мо Ира длились долго. Эйвин тихонько спала в новой уютной постели. Волк не хотел спать. Ему не давали покоя знания о том, что он может быть Создателем Абрадором. Внутренне он всё равно оценивал это несколько скептически, как допущение. Действительно, много объяснений в пользу этого аргумента, тем более если ему и вправду удалось считать память с Камня Абрадора.

Волк взглянул вниз с высоты своего окна и увидел там голубой огонёк. Кто-то уходил в лес в столько поздний час. Интересно, зачем?