В медвежьей дудке в полный рост.
Белокопытник своей веткой
Скрывает низменный прирост.
Тут богатейшая Природа
Под зуд всегдашний комарья
Пьянит посредством кислорода
До состояния забытья.
Здесь эдельвейс растёт двухцветный,
И ягод полная тайга.
Ковёр стелящейся целебный
Скрывает поступь сапога.
Один раз в жизни лилия Глена
Дарует нежные цветы.
Округа вся в объятиях плена
Воздушной редкостной волны.
На Сахалине сопки и распадки
Дремучей заняты тайгой.
Среда тут белой куропатки
И рыбы с красною икрой.
В глухой тайге тупик железки
У речки быстренькой Кривой,
Бегущей вниз с Лосиной горки
Среди лесов на брег морской.
Вода кипит от стай горбуши,
Идущей плотным косяком.
Все берега ближайшей суши
Покрыты рыбьим мертвяком.
Таёжный край вокруг суровый
Жилья тут нет и ни души.
Посёлок в прошлом промысловый
Забыт, остались лишь кресты…
В лесу таёжном промысловом
В лесу таёжном промысловом
Зима вошла в свои права.
Деревья, мхи—всё под затвором,
Хозяйки, сыплющей снега.
Пригнулся лапник шапкой белой
К чуть поседевшему стволу —
Мороз строчил иголкой стылой
На ели тёмную кору.
Сугробы в пояс человека
Укрыли древнюю тайгу.
На них следы: здесь кралась белка,
Спеша наверх в тепло к дуплу.
Мороз сковал снега все коркой,
Лежащей твёрдой простынёй.
След был оставлен быстрой норкой,
Спешащей в нору под землёй.
Речушка встала недалече,
Укрывшись зимнею бронёй.