Приключения администратора ПОПя

Лёшка первый раз в жизни видел корабль вблизи. «Вот это махина, – первое, о чём подумал он, а второе – почему здесь такие низкие потолки?» На камбузе его встретил Петрович – главный кок судна.

– Что умеешь? – поинтересовался он.

– Всё, что скажите.

– Это хорошо, что не горделивый. Где трудился раньше?

– В столовке. Сам по сто человек кормил, – похвастался поварёнок.

– Это тоже хорошо. У нас предстоит недельный поход. Пойдёшь?

– Если возьмете…

– Вот и хорошо. Там всё и проверим. Справишься – определю на постоянку. Завтра в десять утра отходим, не опаздывай. Да, и тёплые вещи возьми, на север пойдём.

Алексей не спал почти всю ночь. Он несколько раз собирал и разбирал старый чемодан, найденный на антресолях. Долго ворочался с открытыми глазами в скрипучей железной кровати и представлял себя то в белой поварской одежде, выдающим обед, то, как его хвалит капитан и обещает взять в следующее плавание главным коком, а когда, наконец, уснул, то тщеславная улыбка до утра не сходила с его губ.

Алексей не опоздал. Поход начался. К концу первого рабочего дня бравая улыбка на его устах пропала. Всё было не привычно. Чтобы приготовить, казалось давно известное простое блюдо, приходилось затрачивать гораздо больше усилий, чем обычно и то, что у него выходило из-под ножа и закипало в кастрюлях, было совсем не такого вкуса, как он ожидал.

– Почему? – смотрел он на кока.

– К концу похода поймёшь, – отвечал Петрович, – а если нет, то извини, подвинься.

Поварёнок очень старался. Для окончательной проверки Петрович поручил приготовить прощальный обед и Лёха не подкачал. Команда осталась довольной, а значит, впереди ждали новые плавания и заоблачные вершины профессионального мастерства.

Прошло несколько лет. Алексей Иванович пробороздил не один океан, приготовил не одну тонну борща и макарон. Появился кассетный магнитофон и джинсовый костюм и стать бы ему главным коком и спокойно наматывать морские мили до старости лет, если бы не один случай, который изменил всё.

Поход был в далёкую Австралию. Алексея взяли вторым коком. Сухогруз обогнул Европу, протиснулся через Суэцкий канал и на всех парах подошёл к Сингапуру. Слава о городе-государстве манила и завораживала. Измотанная жарой и бездельем команда жаждала сойти на берег. Изнемогал от тоски и Иваныч.

– Там, на берегу надо быть осторожным, – инструктировал его бывалый матрос. – Жвачку употреблять нельзя, сигареты должны быть только в открытой пачке. Ещё нельзя бузить: штраф большой. Если выпил, то отдыхай потихоньку. А девочки там…, что надо. Со всей Азии красавиц встретить можно. В городе есть светское место Орчэн-Роуд – там, в ресторане, за десять баксов кого хочешь, снимешь.

– Так, где их взять, баксы эти? – растерянно улыбнулся кок. – У меня кроме рублей нет ничего.

– Ну, тогда лучше в ботанический сад сходить или на рынок Лау Па, там вход бесплатный, – посоветовал матрос и скрылся из вида.

Иваныч сошёл на берег, прихватив с собой вместо долларов, предусмотрительно припасённые позолоченные часики, которые повесил на цепочку как медальон. Свободного времени было предостаточно, и вначале он прошвырнулся по центру, а затем, изрядно вспотев и замотавшись, отправился на рынок. Лау Па был похож на лабиринт, состоящий из бесконечных торговых лавочек и зазывал, и работал двадцать четыре часа в сутки. Часики удалось продать за пятьдесят долларов какому-то китайцу, и для Алексея это было состоянием. На вырученную сумму он мог купить всё, о чём так долго мечтал. А мечтал он – хорошенько выпить, вкусно поесть и облагодетельствовать местную жрицу любви, а после выпитой бутылки рома понял, что лучше двух. Так и получилось. Иваныч окончательно разомлев от счастья, открыл глаза, когда до отплытия сухогруза оставалось полчаса. Впопыхах он успел одеть только брюки и ринулся вперёд. Длинная сухощавая босая нога кока вступила на борт, когда пароход уже давал прощальный гудок.

– Ты, где был? – теребя фуражку в потных руках, завыл Семён Северьянович.

– В ботаническом саду…, – не задумываясь, соврал кок.

– Ещё немного и ты бы остался на берегу, а это ЧП для команды и нашей партийной организации. Ты знаешь, что за это бывает?..

Старпом посмотрел в глаза протеже, пытаясь увидеть раскаяние, но, почувствовав страшный перегар от неизвестной смеси алкоголя, отодвинулся в сторону:

– За это бывает расформирование команды, а этого тебе никто не простит. До Сиднея посидишь в каюте, а дальше посмотрим, что с тобой делать.

Алексей принял решение старпома с удовольствием. «Хоть высплюсь». Однако к вечеру от удовольствия и след простыл. У него неожиданно поднялась температура, появились боли в мышцах и позвоночнике. Несколько раз вырвало.

– Не знаю, что и думать, – растерянно признался доктор, проводя осмотр больного. – Похоже на лихорадку, но какую?.. Посмотрим, что будет завтра, а сейчас обильное питьё и парацетамол. И изолировать его надо, а то не дай бог ещё кто-то эту гадость подцепит.

У Алексея пытались узнать, где был и что делал, чтобы сузить рамки диагностики и даже в глубине души догадывались, в каком бедламе он провёл время, но тот твёрдо стоял на своём: «Всё время в одиночестве любовался красотами ботанического сада».

– Может мартышку, какую погладил или на слоне покатался? – пытали его.

Но товарищ Горохов был не преступен: «Один был. Ни с кем не общался».

Через сутки ему стало ещё хуже. Появилась сыпь, воспалились лимфоузлы. На половом члене открылись гнойные язвы.

– Шанкроид и лихорадка «Денге». Ну тебя и угораздило! – наконец поставил диагноз опытный доктор. – Без защитной одежды и заходить страшно.

После очередного осмотра больного судовой врач и старпом уединились на секретное совещание.

– Что делать будем Самуил Аркадьевич? – вытирая холодный пот, задумался вконец расстроенный старпом. – Если капитан или гебист узнают, чем заболел кок – мне хона. А если слух дойдёт до пароходства – расформируют команду к чёртовой матери. Ты знаешь, как там к таким сюрпризам относятся. «Моральный облик…, и так далее».

– Так ты, что предлагаешь Северьяныч?

– Предлагаю сделать так, чтобы никто кроме нас не узнал про приключения Горохова.

Доктор ненадолго задумался и криво улыбнулся.

– И как ты себе это представляешь? В Сиднее мы будем завтра. Перезагрузимся и через три дня обратно в путь и ещё три месяца идти до дома. Вылечить шанкроид за это время можно, а вот лихорадку, да ещё на корабле, вряд ли. Могут быть осложнения или вообще помрёт. Нужен стационар и специфический набор препаратов, которых у нас нет. Да и где мы будем его прятать?.. Это невозможно! При всём моём уважении к тебе товарищ старший помощник капитана ничем помочь не могу.

Теперь задумался Семён Северьянович.

– Понимаешь – это я его в пароходство привёл. С меня и спрос будет. А мне очень не хочется из-за этого обалдуя уходить на берег. Послушай! – вдруг пришла неожиданная мысль к старпому. – А если мы его здесь, в Сиднее оставим. Устроим куда-то на лечение. Я заплачу, и пусть себе выздоравливает. А потом на попутном судне домой сам доберётся.

– А как мы объясним его исчезновение?

– Ну, не знаю… – пропал, исчез, заболел, ещё как-нибудь.

– Не убедительно всё это, – почесал затылок доктор. – Спросят: «Почему не искали? А мы, что?»

– Так мы и будем искать всей командой, только не там, где надо. И местную полицию для убедительности подключим. Соглашайся Самуил Аркадьевич, я в долгу не останусь. Вернёмся – рассчитаюсь. Я знаю, ты на «Волгу» копишь – так добавлю.

– О-хо-хо! – тяжело вздохнул доктор. – Чувствую, втянешь ты меня Северьяныч в неприятности. Ну да ладно, деньги действительно нужны.

– Не волнуйся, – ещё раз заверил старпом, – я про этого лоботряса всё знаю. Он мой сосед. Не женат. Живёт один. Мать умерла два года назад от рака. Про него никто и не спросит и искать не будет.

– Ладно, по рукам, – наконец согласился доктор, – только обо всём ты с ним сам договаривайся.

Но договариваться не пришлось. Алексей был в бреду и с трудом понимал, что с ним происходит.

Старпом потратил два дня, чтобы определить кока. В больнице лечить оказалось дорого и опасно (могла заинтересоваться полиция), поэтому пришлось воспользоваться услугами подпольного лекаря, который и брал, не дорого и обещал молчать, если ему ещё немного доплатят. С корабля заговорщики вывезли Алексея ночью. Прощаясь, Северьяныч хотел спросить у эскулапа, когда можно ждать выздоровления больного, но потом передумал заострять на этом внимание, в душе надеясь, что тот всё-таки помрёт.

Однако Горохов Алексей Иванович или Cornstalk (Дылда), как его прозвали местные, не помер, а через три месяца встал на ноги. Неизвестно кого за это надо было благодарить – или лекаря, или крепкое здоровье Алексея, но то, что он выжил, был неоспоримый факт. Фактом являлось также то, что бывший кок оказался в чужой стране без документов и средств к существованию.

– Прощай! – пожал ему руку грек Александр (попавший в Австралию неизвестно, как и когда), выхаживающий его эти месяцы. – Живи, если сможешь!