он давал «прикурить» всяким асовским фрицам.
Он ведущего друга в боях прикрывал,
Литвинчук – командир был уверен в подмоге.
Жора в схватках воздушных не отставал,
побеждать он науку постиг понемногу.
И кому тяжелей? Разве в этом вопрос –
Друга чуять плечо, биться в пульсе сердечном.
Быть на миг впереди – смысл науки той прост,
как один организм в схватке жить скоротечной.
Сколько было потерь, сколько сбито врагов,
и фашистских потоплено транспортов в море,
самолётов, как съеденных пирогов,
уничтожил… Свершил сколь геройских историй!
Если б всё записать, если всё рассказать…
И сложить километры, трофеи, итоги,
вспомнить верных друзей, их родные глаза,
фронтовые пути и земные дороги…
А какие придумать весы для того,
Чтобы ненависть взвесить, страдания, нервы,
что пришлось в той войне нам излить на врагов?
Не найти таких гирь, не найти такой меры…
Меры нет. Но есть память, и в ней сохранят
те, кто выжил – погибших,
нам жизнь подаривших.
Кровью красные маки на склонах горят,
зацветая весной к дню Победы кострищем…
2015 г.
«Берлинский цветок»
Отрывок из поэмы «Там, где пехота не пройдет»
Пёстрый цветок на борту фюзеляжа –
«Мессер» фашистский, матёр и жесток.
Так подавали враги себя важно
И романтично: «Берлинский цветок».
Враг мог куражится в небе Парижа ли,
В небе над Лондоном иль над Москвой…
Сопровожденье ему жертву выложит,
Он и собьёт, ведь ему не впервой.
Вылеты «Мессера» были помпезными,
Скольких сгубил – сосчитай всех, поди…
Звякнут награды крестами железными
На бессердечной фашистской груди…
Он далеко не профан и не паинька,
С хваткой смертельною, цепок, как дог.
Вдруг на пути – молодой Колонтаенко
Дерзко встречает «Берлинский цветок».
Курсы окончив, с немецкими асами
В небе сражался безусый юнец.
Дерзко, отважно, в бою был прекрасен –
Фрицам пророча бесславный конец…
Молнией светит чужая эмблема.