По-своему взирая

Посредством этой Книги без конца
Кому-то отнимать у нас угодно
Даяние Небесного Отца —
Владеть умом и чувствами свободно.

Вникай над острой дикостью строки,
Что быть и дальше ей необходимо:
Не зря неверный в малом у Луки
Неверен и во многом ощутимо.

Боимся ж ада мы не без ума:
Не будь опаски, силу тормозящей,
Соблазнам успокоиться весьма.

А мысль у нас останется манящей,
Всегда мы попустительствуем ей,
Нельзя терять ей ценности своей.

41

Дыша духовной волей глубоко,
Становятся нездешними всецело,
В аскезе разглядевшими легко
Обкраденность имеющего тело.

Не станет отвергать он эмпирей,
Безгорестно купается в почёте,
С отрадой статью держится своей,
Себя дарить умея нищей плоти.

Бежать от удовольствий ни к чему
Владеющему видимостью сладкой,
Духовного же мёда нет ему.

Философа жалеет он украдкой:
Не видит у счастливца ничего,
Боясь иметь обкраденность его.

42

По Библии, любовь и красота
За гробом ожидаются напрасно.
До нового пришествия Христа
Все кроются в земле равно бесстрастно.

Попы нам обещают искони
Пред Богом обрести за всё отмщенье,
Найти самозаклание в те дни
Виной без упований на прощенье.

Напомнить им, однако, не грешно
Ответ Его не ведавшим идиллий,
Кому найти спасение дано:

Спасение ценой своих усилий
Немыслимо для всякого лица,
А всё возможно только для Творца.

43

По вышней только воле предстоит
Кому-то жизнью вечной восхищаться,
А Ветхий и такого не сулит,
Удачей не вменяет обольщаться.

Знать, ищущей спасения семье
Не меньшая за гробом есть обида,
Неверие же в инобытие
Считается причиной суицида.

Но верится ли в горнее житьё?
Бывали б если верящие честно,
Богатство не хранили бы своё.

Всё нищим отдавали бы чудесно,
Себя чтоб неимущими блюсти:
Иначе в Царство счастья не войти.

44

Препятствующий милости своей
В своём ожесточается составе,
Превратно мысля, будто б иерей
Дышать одной гуманностью не вправе.

Встречаться должно с истиной добру?
Сие гласит и крест Авторитета?
Прекраснейший казнился на миру —
Святое правосудие, что ль, это?

Мучительно страдало Существо —
Святая, что ль, и в этом есть отрада?
Нельзя понять отсюда ничего.