На пороге великой смуты

– А откуда он знат, как звать-величать сродственников наших?

– Ой, Господи, да разговор, мож, чей подслухал? – Мариула всхлипнула, вытерла глаза платком:

– Вот мне и сон в руку. Не зря, видать, покойники всю ночь у меня в доме гостили.

– О чём это ты? – вскинула удивлённо брови Лиза.

– Да я так это, – неохотно ответила Мариула и схватила соседку за руку. – Где ж этот вестник-то чёрный? Ещё у тебя али ушёл?

– Привести его?

– Веди!

Бочкарёва вышла и вскоре привела в избу болезненного вида, плохенько одетого мужичка. Тот, войдя в дом, остановился на пороге, поглядывая исподтишка то на Мариулу, то на Лизу, которая села на табурет и с беспокойством разглядывала его.

– Здравия желаю избе вашей! – И Ковригин поклонился. – Не серчайте ради Христа за весть недобрую, что я зараз к вам привёз.

– Где добыл ты её? – спросила Мариула. – Может, сбрехнул кто со зла?

– Верный человек о том сказывал. – Ковригин изобразил на бледном лице печаль. – Я когда домой из госпиталя собирался, земляка вашего встренул. Вот он и просил меня в городок Сакмарский попутно заглянуть!

– А кто он? – полюбопытствовала Мариула.

– Да брат мой, Фрол, – ответила за казака Лиза. – Его встретил Иван в госпитале.

– Фрол?! – воскликнула Мариула, покраснев, и вскочила на ноги, но Лиза схватила её за руку и усадила на кровать. – Что ещё ведаешь? – спросила она, буравя гостя суровым взглядом.

– Эх, ведаю я много чего, да лучше б вам о том не знать. – И Ковригин опустил голову. – Хоть я и пропащая душа, помру, видать, скоро, но не поведать не могу. Аким сказывал, что будто видал сам, как Егорку-то турки штыками кололи.

– И что, до смерти прям? – спросила язвительно Мариула.

– Акимка сказывал, что до смерти. Его турки в плен взять чаяли, а он в драку с пашой ихнем ввязался. Вот потому-то его штыками-то и колоть начали!

– А про какого Акимку ты нам сейчас сказываешь? – усмехнулась Мариула. – Вначале ты про Фролку Лизиного обмолвился?

– Ой, что это я, – покраснел мужичок. – Ну, конечно же, Фролка. А Акимка, это так. Со мной из госпиталя шёл.

– А Фролка мой как выжил? – спросила Лиза. – Как он в госпиталь угодил?

– Нечестивые турки, – продолжил Ковригин, – так изгаляются над пленными христианами, что сердце кровью обливается. Вот Фролка всё своими глазами зрил, а я только со слов обсказываю. Будь они прокляты, супостаты магометанские! – И мужичок топнул ногой о пол, в то время как Мариула не спускала с него глаз.

– Фролке утечь от турок удалося, – продолжил Ковригин слезливым голосом. – От болезни сознание потерял он, а турки ево мёртвым сочли и выбросили. А он опосля очухался и зараз к своим уполз!

– А сына моего, Егорушку, только штыками нехристи кололи? – еле сдерживаясь от смеха, спросила Мариула.

– Ещё башку срубили! – ответил тот, беспокойно посмотрев на неё.

– Ой! – отчаянно вскрикнула Лиза и, не в силах совладать с подступившей к горлу рвотой, побежала к двери.

– Кто это тебе обсказал? – строго спросила Мариула. – Фролка, что ли?

– Уже запамятовал, – пожал плечами Ковригин. – Просто турки всем бошки рубят. И живым-раненым, и мертвякам даже.

– А ты не брешешь?

– Спасением своим клянуся! – И мужичок приложил к груди правую руку.

– А теперь я вот что тебе скажу, враль несусветный и бродяга неприкаянный. – Мариула презрительно посмотрела в бегающие глазки «гостя». – Ты вот спасением своим поклялся, а не пужаешься гнева Божьего?

– О чём это ты? – побледнев, пролепетал мужичок.

– О том, что выдумка твоя не в те уши сказана.

– Как знал, эдак и сказал.

– Красиво врал, да не знал, что по указу царицы оренбургских казаков на турецкую войну не призывают, – прищурилась, разглядывая Ивана, Мариула. – У нас в Сакмарске только Фролку Бочкарёва и ещё несколько казаков за провинность в солдаты забрили, а вот сыночка моего… Скажи, ежели жизнь дорога, когда ты всё это выдумать успел?

Ковригин занервничал. Его пальцы побелели, крутя шапку, словно выжимая из неё воду.

– Я на базаре в Оренбурге побирался, – начал он, – и подслухал разговор казаков про войну турецкую. Там и узнал я, что Фролка Бочкарёв в госпитале лежит. А о том сынок твой кому-то сказывал.

– И ты решил к Лизке идти, штоб разжалобить её? – спросила Мариула.

– Я только зиму пережить у неё хотел, – сознался мужичок.

– А Егорушку моего пошто приплёл?

– Да так, к слову пришлось!

Мариула прикрыла глаза, прерывисто вздохнула, после чего сказала:

– Ступай из городка нашего подобру-поздорову, грешник неприкаянный! Ты людям горе принёс, чтоб самому хорошо было. Ежели прямо сейчас из Сакмарска не уберёшься, я порчу нашлю на жизнь твою, и без тово поганую!

В это время в избу вошла опроставшая желудок Лиза:

– Ну что, всё обспросила?

– Всё, об чём интерес имела, – улыбнулась ей Мариула. – Скажи своему гостю непрошеному, что пущай исполнит всё, что сказала ему я.

– А ты что развеселилась? – удивилась Лиза.

– Да причин для тоски не углядываю. Жив и здоров Егорушка мой и на войне никогда не был!

– Это кто тебе эдакое без меня поведал?

– Никто, это сердечко моё материнское знать дало. Не чует беды оно – знать, и нету её вовсе!

Глава 2