Христоверы

– Чудно глядеть на вас, Иван Ильич, – ухмыльнулся кучер. – Вы же всегда богато одеваетесь, а нынче…

– Так надо, Серафим, так надо, братец, – вздохнул Сафронов. – Я же не на купеческое собрание приехал и не в приличное общество с визитом пожаловал. Я должен соответствовать тем людям, к которым приехал.

– Тогда удачи вам, барин, – ухмыльнулся кучер, дёргая за вожжи. – Спозаранку здесь буду.

Сафронов остановился у ворот молельного дома рядом с опирающимся на посох стариком.

– Что здесь за концерт, милейший?

Старик повернулся вполоборота и со вздохом ответил:

– Это не концерт и не веселье. Эдак хлысты радеют, нехристи.

– Радеют? – удивился Сафронов. – Ты хочешь сказать, что так они молятся?

– Понимай, как хочешь, – ухмыльнулся старик. – Они то поют, то пляшут, черти окаянные. А так поди разберись, молятся они Господу Богу или Сатану эдак радуют.

– Понятно, – вздохнул Сафронов. – Пожалуй, зайду и сам погляжу на радение и послушаю голоссалии.

Он открыл калитку и с беспечным видом пошел к крыльцу.

* * *

Евдокия Крапивина с сестрой Марией пели самозабвенно, с упоением. Их сильные чистые голоса преобладали над остальными. В пении девушек столько души и чувств, столько трогательной искренности и простоты, что наблюдающие за голоссалиями гости не могли сдержать от умиления слёз.

Пришедшие на радения люди стояли впритирку, не замечая тесноты и духоты, наполняющей горницу. Зайдя в дом, Сафронов увидел поющую Евдокию, и его сердце наполнилось радостью, глаза заблестели. Белая рубаха на девушке возбудила в нём бурное желание и безудержную страсть.

В переднем углу горницы сидел мужчина с седой бородой, испещренным морщинами лицом и мутными слезящимися глазами. Старик тихо подпевал хору и одновременно наблюдал за толпящимися людьми. Когда пение закончилось, он открыл книгу, которую держал в руках.

В это время как хлысты, так и гости пришли в движение.

– Андрон… Старец Андрон! – послышались в горнице полные восхищения голоса. – Старец Андрон сейчас проповедь читать будет!

– Стечёмся, братие, во храм нерукотворный! – начал старец. – Поклонимся духом Истинному Богу!

Андрон сделал паузу и обвёл взглядом присутствующих.

– Один человек искал обиталище Иисуса Христа на земле и, пришедши в монастырь, спросил: не тут ли Он, но ему ответили: «был раньше, а теперь куда-то ушёл». Тогда человек стал искать Христа среди священников, но те ему ответили: «мы только слышали о Нем, а сами Его не видели: мы живём не ради Иисуса, а ради хлеба куска»…

Старец читал выразительно и неторопливо.

– Не нашёл человек Христа и среди судей, – продолжил Андрон. – Не было Его и среди царей… И в отчаянии схватился человек за голову: как же жить на земле без Христа, без воплощённой Красоты, Чистоты и Любви? И услышал человек голос: «Что ты ищешь Живого среди мёртвых? Его здесь нет»… И задумался человек, и решил: а дай-ка я поищу Его в сердце своём!

Андрон прервал проповедь, но только на мгновение. Стоявшая сзади старушка подала ему бокал с водой. Отпив несколько глотков, Андрон продолжил проповедь, но Сафронов не слушал его. Он так увлёкся созерцанием Евдокии, что позабыл обо всём на свете.

4

В полночь у ворот молельного дома хлыстов остановились три телеги. Люди с фонарями быстро соскочили на землю и оцепили дом. Один из них с погонами поручика на плечах взбежал на крыльцо и распахнул дверь.

При его появлении в горнице зависла гробовая тишина. Поручик посмотрел влево, вправо и остановил взгляд на старце Андроне.

– Эй, ты здесь главный, образина чёртова?

– Так и есть, я, господин офицер, – прижимая к груди книгу, ответил Андрон.

– А вы чего здесь собрались, скоты безрогие? – крикнул поручик, оборачиваясь к толпе. – Чего вы здесь вытворяете, безбожники?

– Так молимся мы здесь, господин поручик, – ответил Андрон, вздыхая. – Мы же божьи люди, а не злодеи какие-то.

– Вы? Люди? – воскликнул удивлённо поручик. – А мне сообщили, что здесь беснуется кучка безбожников-хлыстов.

Открылась дверь, и в дом вбежал унтер-офицер. Работая руками и плечами, он раздвинул толпу и остановился перед поручиком.

– Ваше благородие, люди расставлены, ждём приказа действовать, – вытягиваясь в струну, отрапортовал он.

– Вот и действуйте, раз готовы, болван, – раздражённо буркнул поручик.

– С-слушаюсь. А-а-а… А с чего начать прикажете, ваше благородие?

– Всех баб взашей из избы вон, Семечкин! Вот с этого и начинай.

Стоя в углу, Сафронов хмуро наблюдал за происходящим. Ситуация, в которой он вдруг оказался, угнетала его.

Выпроводив женщин из избы, унтер-офицер закрыл дверь и лихо, по-молодецки, развернулся на каблуках.

– Приказ исполнен, ваше благородие! – доложил он.

– А теперь заткнись и жди другого, – не удостоив его взглядом, сказал поручик. – А я пока со стариком тут потолкую, уж очень мне его морда не нравится.

Внутренне содрогнувшийся Андрон внешне оставался совершенно спокоен.

– Осмелюсь заметить, господин поручик, я не старик, а кормчий на корабле, на палубе которого вы сейчас стоите, – вкрадчиво произнес он.

– Кто-о-о? – удивился поручик. – Я ещё не ослеп и вижу перед собой в этой вонючей смрадной избе не моряка бывалого, а старого кретина. Ты кем себя вообразил?

– Гм-м-м… Ваше благородие, этот хлыст Андрон кормчим себя выставляет потому, что по вере своей паскудной они, христоверы, секту свою «кораблём» называют, а верховодит «посудиной» «кормчий», – уточнил унтер-офицер.

– Раз ты «кормчий», – глядя на старца, ухмыльнулся поручик, – тогда ответь мне, в каком трюме ты прячешь государственного преступника и дезертира Евстигнея Крапивина?

У Андрона вытянулось лицо. Недоумевая, он покосился на своих адептов.

– Понятно, своего выдавать не хотите, – сделал заключение поручик. – Ну ничего, мы сейчас сами его поищем. Всю вашу «посудину» перевернём вверх днищем, но найдём. Крапивин в Самаре должен быть только у вас и нигде больше.

– Так нет его у нас, господин офицер, – забеспокоился Андрон. – Как прошлый год в солдаты забрили, мы больше и не видали его.

– А это мы сейчас проверим, – многообещающе ухмыльнулся поручик и протянул старцу вчетверо сложенный лист.

– Что это? – округлил глаза Андрон.