Сила души. Сказания душ. Книга третья

Он обнял брата и прижал его к себе.

Конечно же, никакого города Верстрим на самом деле не существовало. Не существовало ни наёмников, ни разбойников, похищающих одиноких детей и продающих их на рудники. Не существовало и чудных зверей Зубфов с их чудными шкурами. Просто в сложившейся ситуации Палатию требовалась поддержка, которую он мог получить только от своего родного брата. Вдвоём им было проще выжить. Именно за этим он и выдумал всю эту историю, чтобы Когурден так же как и его брат ощутил некую ответственность за того, кто идёт с ним рядом.

Это, как ни странно, подействовало. Мальчик и в самом деле стал более спокойным и внимательным. Он перестал хныкать и плакать по пустякам. Старался во всём подражать брату, говорил тише, и по возможности учился терпеть боль. Благодаря его наблюдательности братья не единожды успевали скрыться от взора опасных местных хищников. Болотный пёс хоть и сильный зверь, но слабоват на зрение и нюх. Поэтому в большинстве случаев, ориентируется по слуху.

Вечером пятого дня мальчики вступили в долину древних развалин. Они остановились, озираясь, и от изумления открыли рты. Там, где раньше был древний город, растительности было мало. Деревья тут практически не росли, а трава высилась пучками словно клочьями. Местность тут была в основном открытая, с большой площадью обзора. На огромной площади, то тут, то там из-под земли торчали обглоданные ветрами и дождями остовы старых зданий. За сотни лет они практически полностью развалились, но ближе к фундаменту ещё стояли крепко.

Передвигаться пришлось быстро, поскольку оказалось, что древние руины кишат всевозможными тварями, о которых не было ни слова даже в старых книгах прадеда.

Первая попытка пересечь развалины провалилась в прямом смысле слова. Братья направились в путь рано утром, но не успели пройти и мили, как маленький Когурден провалился в какое-то подземное строение. Лишь чудом он остался жив и ничего себе не сломал. Но на этом великое чудо закончилось. Оказалось, что мальчик упал в самое логово огромных просто гигантских, белых червей. От жуткого крика младшего Тафа они переполошились и в страхе уползли в темноту, посчитав свалившегося на них неожиданного гостя опасным. Но вскоре жуткие черви вернулись. Спасло Когурдена вновь невероятное везение. Огромные белые черви жутко боялись дневного света, который обильно поливал их логово через отверстие, что проделал при падении Когурден. Черви шипели, истекали противной вонючей слюной и пытались тянуть к мальчику свои длинные слизкие щупальца. Но приблизиться к обидчику не могли.

– Когурден! – кричал сверху Палатий. – Стой в свете. Не вздумай никуда бежать, я тебя сейчас вытащу.

Когурдена трясла крупная дрожь. Он обмочился и, глядя на огромных червей, даже не смог найти силы, чтобы ответить. Осматриваясь вокруг себя, мальчик заметил, что он стоит на полу, покрытому толстым слоем из костей. Ужас ещё глубже проник в сознание мальчика, и он боялся даже дышать, а уж шелохнуться и не мог подавно.

Тем временем Палатий, не теряя времени даром, бросился к ближайшему, опутанному крепкими лианами обломку стены. С помощью лазерного ножа, подареннного ему отцом, и с которым мальчик никогда не расставался, он нарезал крепких ветвей и связал их в одну длинную верёвку.

Опустив брату эту длинную связку, он крикнул:

– Обвяжись вокруг своей талии и держись крепче.

Когурден оказался куда легче, чем предполагал Палатий. Через несколько минут малыш был на поверхности.

– Успокойся, – обнимая брата, твердил не переставая Палатий. – Успокойся. Всё закончилось, ты снова со мной.

– Я так испугался, – заикаясь на каждом слове, мямлил Когурден.

– Не бойся, – успокаивал брата Палатий, – я рядом. Я тебя не брошу.

– Не бросишь? Правда?

– Правда! Никогда не брошу!

Так, обнявшись, братья просидели до захода солнца. Когда наступила ночь, им пришлось быстро скрываться, поскольку жуткие белые черви вылезли из своего укрытия и, словно обнюхивая землю, поползли точно по их следу.

Братья вновь бежали. На этот раз Когурден уже не плакал. Он осознал весь ужас настоящей опасности. И даже усталость и голод не смущали его.

Когда ночь полностью скрыла мир, братья пересекли границу развалин. Впереди показались большие деревья.

– Вот уже не думал, что буду рад видеть настоящий лес, – со вздохом выпалил Палатий. Но сзади вдруг послышалось противное сопение. Черви передвигались на удивление быстро. Переглянувшись, братья бросились к деревьям.

Они были уже совсем близко, к «спасительному лесу», когда им навстречу прямо из чащи вышли трое огромных Болотных псов.

Мальчишки резко остановились. Страх вогнал сердце в пятки. Жизнь словно замерла.

– Болотные псы! – выдохнул Когурден.

– Вижу, – сказал тихо Палатий, вынимая отцовский нож.

Он осматривался по сторонам, но во мраке ночи рассмотреть какое бы то ни было укрытие было невозможно.

– Они идут прямо на нас, – завизжал Когурден.

– Тише! – шикнул на брата Палатий.

Сзади раздалось противное чавканье. Палатий обернулся, большие белые черви уже выползли из-за развалин и двигались в их сторону.

– Беги! – толкая брата, крикнул Палатий. – Беги без оглядки, в сторону светлого марева. Беги в Верстрим.

В испуганных глазах младшего Тафа читалось непонимание.

– Нет! – выкрикнул он.

Болотные псы уже услышали их и ускорили шаг.

– Беги, брат! – крикнул Палатий. – Я отвлеку их. Беги. Пусть ты будешь невольником, но зато ты будешь жив, и у тебя будет шанс. Запомни, пока ты жив, у тебя всегда есть шанс начать всё заново. У мертвеца подобного блага нет!

Палатий сорвался с места и кинулся бежать вдоль опушки леса.

– Сюда! Идите сюда! – кричал он.

Слёзы залили глаза Когурдена. Он развернулся и побежал в противоположную сторону. Сколько он так бежал и куда, в темноте ночи разобрать было сложно. Ноги болели, глаза опухли и горели от слёз.

– Но почему? Почему? – шептал он себе под нос. – Почему ты меня бросил? Ты же обещал, что всегда будешь рядом.

Ветка хлестнула мальчика по лицу и слёзы ещё сильнее залили глаза.

«Пока ты жив, у тебя есть шанс начать всё заново. У мертвеца подобного блага нет!» – вспомнились вдруг слова брата.

– Как мне теперь жить? Теперь у меня никого нет!

Когурден остановился и, тяжело дыша, опустился на землю. Свежий запах травы и перегноя ударил в ноздри. Горечь и тоска душили горло. А ещё обида и жуткое непререкаемое одиночество. Когурден хотел вновь заплакать, но, как оказалось, он не может. То ли усталость и страх давали о себе знать, то ли слёзы уже все закончились – этого мальчик так и смог понять. Как уснул, он не заметил.

Ему снился странный сон. Какой-то незнакомец поднял его на руки и нёс по лесу. По пути он ему что-то рассказывал, но что именно Когурден не понимал. У незнакомца был странный голос. В один момент он звучал грозно и решительно, призывая мальчика держаться и не сдаваться в угоду сложившимся обстоятельствам. То вдруг резко менялся и становился мягким и спокойным, отчего возникало огромное желание уснуть и забыться.

Когурден несколько раз пытался рассмотреть странного незнакомца, но попросту не смог открыть глаза. Предательские веки были настолько тяжелы, что совершенно не желали открываться.

Под конец пути незнакомец нежиданно обрёл нормальную речь. В этот момент Когурден чётко разобрал его слова:

– Однажды придёт день, когда ты осознаешь всю вселенскую важность дарованного тебе блага.

Когурден проснулся. Он лежал на кровати в небольшой комнате с белыми стенами. Рядом на соседней кровати лежал его брат Палатий. Мальчик тут же бросился к нему.

Им вновь невероятно повезло. Отряд разведки случайно натолкнулся на убегающего со всех ног от Болотных псов и больших белых червей Палатия. Зверей, конечно же, убили. А потом очень долго искали второго младшего из братьев. В результате утром его нашёл гарнизонный патруль. Мальчик мирно спал сразу за периметром пограничного ограждения. Как он туда попал, никто не понял, поскольку следов перемещения по лазерной сетке он бы точно не пережил.

– Как ты добрался до города? – спросил брата Палатий.

– Я не знаю, – ответил Когурден. – Помню только, что кто-то нёс меня на руках и постоянно что-то говорил. Но что именно, я не могу вспомнить. Это были какие-то слова и странное имя.