Саномания

С того события, как дом-то сгорел, мы с Санычем стали как бы дружить, если можно так сказать. Мой маршрут гуляния с детьми проходил мимо его дома. Да, того т дома, что сгорел, уж и не было, снесли его, и на этом месте Сан Саныч строил новый, просторный, большой дом. И все останавливал меня, когда я мимо проходила, толи специально поджидал. Он человек интересный, образованный, я прям заслушивалась его рассказами, бывало, начнет, вроде бы не о чем, а уж более часа стоим у калитки и наговориться не можем. Он очень внимательный, что ни будь да приготовит в гостинцы моим детям; то ведерко клубники, а вот уже и вишня созрела,– и не возражай!, говорит,– мне-то куда одному, а назрело, деткам твоим витамины нужны…,– заботливый, дааа… И так постепенно, прониклась я к нему, как в голове моей поселился. А что, удобно, коли в голове, в любой момент могу с ним пообщаться…А вскоре и говорит мне,– вот домину такой строю а для кого?… Завидую я тебе Ленушка, дети у тебя, радостно и весело… А роди мне сына!,– агааа, взял да вот так и пошутил, меня тогда в такой жар бросило, думала, что дым от меня пойдет! Дааа, все порывалась посмотреть, как там внутри дома, только он не пускал, а продолжал шутить,– вот дострою, мебель поставлю, кровать, приду к твоему мужу и скажу: «Прости Николай Иванович, не ценил ты свое настоящее счастье, теперь оно мое»,– мы смеяяялись. А только после этих слов смотреть на него стала уже совсем по-другому, и думать о нем еще больше, и уже специально гуляла мимо, когда он бывает на своей «стройке», целый день жду не дождусь, а ноги-то уже бегут… Так, уже совсем в осень, в Его доме уже шла внутренняя отделка, он встретил меня и пригласил в беседку; самовар, конфеты и шампанское, дааа… Громко полетела пробка, следом пена шампанского, разлил по бокалам,– Лена,– начал он свою речь,– как хорошо, что старая моя жизнь сгорела, строю дом, вроде как возвожу новую жизнь. Хожу по комнатам, дышу чистым запахом дерева, и всюду вижу тебя и наших детей, которые бегают, играют и смеются… Ленушка, выходи за меня, за муж! – Вот и так, приходит любовь-то! И тогда, я как порядочная, все как есть, мужу – то своему, так и так мол, влюбилась, ухожу от тебя. А Он, – так ведь и меня любила!,– а я то понимаю тепереча, ведь есть с чем сравнивать, я просто не знала, что не любила! И так кажной раз, влюблялась, брала чемоданы, детей в охапку и вновь выходила замуж, в любви рожала следующее дите. И при этом, уверенно считала, что вот ОНА – ЛЮБОВЬ, та, которая сейчас пришла, самая что ни на есть теперь настоящая, от которой (как говорят) «крышу» сносит… Вот так Сано, когда встречаются похожие и родные души, вдруг понимаешь – мой человек! Так и мы с Сан Санычем… Кажной день открывали в друг дружке очередные похожести, так и врастаешь в человека постепенно, когда нежная забота, когда понимаем все с полуслова, когда бесконечность тем для приятного разговора… Верю, что мы появились в жизни друг друга не случайно. Бог соеденил… Целый день не вижу ЕГО, в окно взглянула, а он по улице идет и сердце взрывается словно! Душа кричать начинает, о НЕМ конечно, да так кричит, кажись вся деревня слышит… И так мы счастливо с Сан Санычем жили, и родила я ему сына, и он так справедливо, по отцовски относился ко всем нашим теперь уже сыновьям одинаково, как к своим, я ему была так благодарна!

А вскоре, случилась беда, жена его, бывшая, серьезно заболела и скончалась, схоронили ее на нашем сельском кладбище. В этот день, Сан Саныч сорвался, и впервые за три года напился, ушел из дома, я потеряла его тогда, и ночевать не пришел. А на утро, его обнаружили на кладбище, обнял свежую могилку и умер…Вот и скажи, где тут любовь?! Для меня все это было такой трагедией! Как я выжила?! Казалось, ни когда не выйти мне из состояния такого горя, словно разумом помешалась…словно жизнь меня покинула… Трудно было, если б не дети…целых два года я выкарапкивалась из этой болькой пустоты… А после, собралась и приехала сюда, на Родину, к маме… Тут душа успокоилась, тут благодать, жизнь одним словом. Все будет хорошо. И верю, что все же любовь есть, что есть любовь долгая и что это чувство главное в жизни человеческой. И когда Она приходит, как-то все становится сразу по-другому, не так как прежде. И понимаю ведь нутром-то своим, что ЛЮБЛЮ! И не просто это блажь, аль соблазн какой, с энтим – то справиться не сложно, а вот с любви сопротивляться ни как не можно! Любовь должна жить, коль пришла, да и не приходит она сама-то, дар это Божий! Ведь сколько людей на земле несчастных, которые живут, но так ни разу и не испытают сие чувство. И душить в себе любовь, по природе своей человеческой – преступление!

А ведь, ты знашь, Сано, я только сейчас, рассказывая тебе о своей жизни, поняла, что самая-то настоящая моя любовь была – первая, к моему Гоше…

Пришла от соседей Авдотья Алексеевна, стали на кухне с теткой Еленой шушукаться. А Сано, стоял у окна в горнице, и молча смотрел на зарождавшийся месяц, еще на совсем светлом небе. Зашла в горницу бабушка.

– Сано, а Сано! КлИчу тебя, клИчу, а тебя будто нет! Тетка Елена ушла уж, пора за трапезу, пошли говорю исть. Санечка, какой-то ты, как кувалдой по голове, посля озера-то! Что тебе там Илья наговорил? Вижу, и Елена, не молча меня тута ждала, а она может насочинять, что для твоих ушей рановато до усвоения. Молчишь-то пошто?!

– Бабуль, шум в голове, все в ней перемешалось, не могу разобрать где хорошо, где плохо, и смеяться хочется, а все больше плакать…

– Сынок, когда в голове такой бардак, говорят – хаос, тут главно нужно научиться распознать, где ШУМ а где СИГНАЛ. Сигнал, как раз несет полезное для человека, нужную подсказку по жизни. Вот такую подсказку нужно срочно принять, а есть такие сигналы, которые тут же нужно отметать поганой метлой, а остальной мусор подавно! Ладно, посиди тута, в тишине еще чуток, раскидай по полочкам полезное и не очень, да приходи ужинать, я пошла на стол накрывать.

С раннего утра я бежал со всех ног к Кольке, чтоб рассказать про любовь деда Ильи, про его Лизавету (и нашу теперь любимую учительницу Елизавету Даниловну), Пузан же ни чего о ней не знат! А еще про лебединну верность.

Как это приятно, просто поговорить с людьми и узнать что-то новое, так вот живешь и думашь, что уж все знашь об энтой жизни, а вот и нет! А у Зойки-то, вона сколько книг, она их читат, и кажной день узнает что то интересное. Вот бы с ней поговорить, только она все нос воротит, взросла уже…

Поскорее б мне уж в школу, научиться все делать самому и читать и писать… это ж кака сила!

– Пузан привет! Полезли на тополь, что-то по секрету расскажу!

– Здорово Сано…

Не выспался я сегодня, все про любовь думал, така она разна быват, оказывается! Вот так живешь, и совсем не знашь, где она тебя, слезливая да с ума сшедшая, подкараулит?!

Мы залезли на тополь, в наш домик. Уселись на краешек, спустили ноги, положили подбородки на перекладину и какое-то время молчали в даль светлую…

– Ладно, Коль, так уж и быть, рассказывай первый.

– А че я то, первый? Сам прибежал ни свет ни заря, полезли на тополь, чтой- то расскажу по секрету…

– Ладно, давай по жребию, вот монетка, мой герб!– Мы кинули монетку…

– Ну вот, как всегда, везунчик же ты Сано! Ладно, сначала я расскажу про баушку Федору. Ну вот, Сань, ты не поверишь! Где тут может быть запрятана любовь? История така проста, ее даже придумать не возможно…

Однажды, они со своей мамой пошли в лес по грибы. Она-то молода была, и многие парни из нашей-то деревни добивались ее, но она тогда еще маме своей сказала, будете насильно замуж выдавать, то в озере нашем и утоплюсь. Хочу сказыват, по любви. Года идут. А любви-то все нет и нет! Предки ее нагнетают, мол, вона женихов сколько, как на подбор, выбирай, пока всех не разобрали, останется косой да рябой! А из кого выбирать-то, если с измольца росли вместе и всех как облупленных знат. Ведь все наши деревенски парни как на ладони, как она сама выразилась:– видно птицу по полету, добра молодца по соплям! Вот, по грибы-то и пошли, а в лесу, между деревьев и притаилась любовь-то! В это ж само время, из соседней деревни Григорий, со своей мамкой да в той же самый лес, по те же самые грибы, ага! До этого момента, они ж друг друга в глаза ни разу не видели, и знать не знали, что есть они на свете белом! А тут, прошли мимо, один раз только взглянули в глаза-то, и вот она – любовь… Ладно еще если б совсем рядышком прошли, а то так, из далека, промелькнули между деревьями и все! Сано, разве так быват?! А уж на следующий день, все как полагатся, сваты, гармошка, никто и не ждал вовсе. А она-то, баушка-то моя, то есть тогда-то молода невеста Федора, ведь всю ночь не спала, все смотрела как он грибы меж деревьев ищет! Не думала, не гадала, что поутру уж просватана будет! Любовь, что тут скажешь…

И жили вместе почитай тридцать лет, и дети и дом, да война все порушила… Сано, на всю нашу деревню, ежели посчитать, то дедов с десяток наберется, да и то половина из них на войну не ходили. Вот война, дрянь такая! А мы тут про любовь…

– Да это понятно, война дрянь, не то слово! Только Коля, я так разумею, что бы больше не было войны, нужно всем на земле любить научиться! Давай рассказывай, про родительску любовь, узнал что?

– А предки мои, у тех вообще ни какой романтики (ет мамка так сказала). Батя, только с армии вернулся, и все! Край конец жениться срочно надо! Он как был в солдатской форме, созвал друзей и свататься к соседке Клаве. А она ему: – Сашенька, да как же я замуж – то? Ты погоди немного, я учусь ведь, в училище на машиниста башенных кранов. Да и потом, где ж в деревне хоть один башенный кран? В городе хочу жить!,– Вот, от ворот значит поворот! А ты ж знашь, если мой батя чего уж решил! На следующий же вечер, он со своими друзьями (сватами) к другой соседке: « Рая», мол так и так, – выходи за меня замуж, будем жить поживать и добра наживать! Ну а маме то, батя мой будущий, Александр Кузьмич нравился уж давно! И она тогда молвила: «И я не стала жеманиться и кабениться, а сказала ДА»,– и откуда она эти слова вычитала? Сано, ты знаш, о чем они? Вот и я не знаю…

А маманя, нет нет, да при случае припомнит бате, соседку Клаву…

Поженились они значит, сначала Зойка родилась, потом уж я…

Наблюдаю я Сано за ними, живут, не ссорятся, нас с Зоей не обижают, вроде все хорошо, но вот где меж ними любовь, не пойму. Потому как и не разобрался, если честно, что это такое – любовь-то? Может ты мне растолкуешь? Давай рассказывай, теперича свои «секреты».

И я рассказал Кольке, вначале про Илью и его любовь всей жизни Елизавету Даниловну, потом уж про лебединну верность, и про то, как не ценим того, что у нас есть…

Мы еще долго молча сидели на тополе, болтали ногами и по тихому плакали о истории про лебедей, а с верху моросил летний, теплый грибной дождь…

К обеду, как и обещал бабушке, я притащился домой, правда, от дождя, мокрый до нитки.. Авдотья Алексеевна хлопотала вокруг печки.

– Сано, скажи, а вот обязательно полкать по улице под дождем, чтоб на сквозь промокнуть?! Кажись, если ты и мокру одежу снимешь, тебя все одно выжимать нужно! Давай, скорее обалакайся в сухое, да обедать будем.

Я переоделся, и в своих думках о любви, будто не замечал ни чего вокруг.

– Санушко, ты ет где сегодня отсутствуешь? Вроде ты здеся, а вроде как все еще на тополе…

– Бабуль, вот ты много о чем мне рассказывашь, а о самом главном, о деде Андрие, о любви вашей, еще ни разу и не обмолвилась…

Теперь уж и бабушка, будто бы отлучилась куда, так в задумчивости пообедали, убрали со стола. В окошко заглянуло яркое летнее солнце. Мы вышли на улку и уселись на теплые ступеньки порога…

– Про само главно говоришь, в моей жизни? Хорошо, слушай…

Было мне тогда 12 аль 13 лет – совсем еще девченка. Как-то бегали мы по деревне, играли во что-то. Остановил меня дядя Андрий (правда, никакой он мне не дядя, а всех же взрослых людей зовем так), взял меня за подбородок, приподнял мои глаза, заглянул в них и говорит: «Дуняша, ты расти давай поскорей, а я подожду, женой моей станешь». Поцеловал меня в носик и пошел своей дорогой. Я-то давно уж в него влюбилась. Да все, почитай, деревенски девки по нем сохли. Две даже дрались за него возле конторы нашей. Все космы друг дружке повыдирали. И смех и грех. А я, как увижу его еще издалека, сразу столбенею на ходу. Он степенный, высокий, здоровенный, красииивый…

Ему 25 годков тогда уж было. Один раз только сказал, что ждать будет. Как пошутил будто, потому как внимания на меня боле никакого не обращал вовсе, будто меня и нет. А я извелась вся, по ночам все подушки проревела. Засуну угол подушки в рот, чтоб никто не слышал, а слезы льют как из ведра. Но эт не от горя вовсе! От какой-то внутренней радости, что не пустое я место, коли мне, таки слова сказали, да еще от того, что мала я, и ждать долго, пока вырасту. А так мне хотелось, чтоб в один миг – и стать взрослой! Бегала по деревне-то, все его выискивала да подсматривала за ним издалека. Работящий Андрий, на все руки мастер: и дома рубит, и печи кладет, и в технике разбиратся. В деревне все его очень любили и уважали. А девки? Может, и гулял с кем, не знаю. Только слез по нем, пролила много. Просто сходила с ума.

Помаленьку росла, а он и не замечал вроде. А как исполнилось мне 17 лет, на следующий же день к нам и сваты. Без всякого предупреждения. С гармошкой, на лошадях. Лошади с бубенчиками, с лентами. Все было красиво, как полагатся. Не дружили мы с ним, не гуляли по улице, не встречались, как щас молодежь-то – выбирают все, то с одной, то с другой. А он сказал –ЖДИ! И вот тебе и на! Зашли сваты в хату: «У вас товар, у нас купец!». А он-то, Андрий: «Дуня, выходи за меня замуж», – говорит…

Ну вот, дождалась! И че было слезы лить? А он такой был – сказал слово, значит все – так тому и быть! И жили мы с ним хорошо. И за девятнадцать лет совместной жизни ни разу и не поссорились. Правда, он много не говорил, да и я молчунья. Только в душе целый день то ликует, а то так по нему заскулит! Думаю, придет домой, все ему расскажу, как люблю его сильно…

А вот пришел с работы, до ночи ж, все в работе. Уставший, обнимет меня, голову мою прижмет к груди, так и стоим, обнявшись, только слышу через рубашку, как его сердце ко мне прорывается. Я ж всегда маленька была, да худа как щепка. Он подхватит меня на ручищи свои сильные да давай кружить, потом посадит меня прямо на стол, присядет, обнимет колени мои и так снизу смотрит на меня глазищами своими синими!

А я плакала от счастья. Так мне его было мало! Утром уходит на работу, будто в последний раз на меня смотрит, будто выпить меня хочет до дна. Да волосы мои поправлят. Так каждый раз. Не хотела его отпускать на работу. Иль хоть с ним вместе иди и сиди там рядышком. Он уходил, а я уже скучала. Так целый день о нем и думала. Вот така любовь. Каки тут слова, если все в глазах, и прижаться хочется! А спали с ним, только – обнявшись. Устанет один бок, я перелезу через него и опять спим, обнявшись. И дети у нас хорошие… А потом ВОЙНА. Ушел на фронт в сорок первом, а через два месяца похоронка пришла. Двадцать пять лет уж прошло, а как вчера все было… Вот таким был твой дед. Очень ты на него похож…

И никого боле я так и не полюбила. Да и мужиков почти всех на войне той, поганой, поубивало. Когда что-то теряш, думаш, почему так мало любил, мало слов хороших говорил. И еще боле начинаш любить, теперь уж воспоминания. И боле начинаш ценить то, что сейчас имеш… Эх, Сано, как бы все вернуть, да начать сызного…

Мы обнялись и одновременно сказали «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ», и давай хохотать на весь огород. Смеялись долго, до слез и коликов в животе…

– Пойду я, погуляю бабуль…

– Пойди мой хороший, только не долго, вечереет уж!

Я вышел за ограду, мне совсем не хотелось гулять, и тем более не хотелось ни кого видеть. А хотелось, спрятаться от всех, уединиться и спокойно «переварить» эти два дня. Я залез на тополь, и вдруг подумал, как все же много в жизни бывает впервые. Вспоминая последние прожитые дни, я стал находить то или иное что происходило, или я чувствовал, но впервые, и это открытие меня очень порадовало. Интересно, подумал я… Да и дед Илья сказал: « Вообще Сано, жить – очень интересно».

Вот и сейчас, я впервые сидел на тополе в полном одиночестве, отчего ощущения были более острыми, пространство более широким, а мысли более свободными…

Любовь… какая она все же разная…

За эти два дня, разбираясь в вопросе любви, я несколько раз плакал, и плакал, слушая эти рассказы о чужой любви. Разве любовь, не бывает без слез?! Любовь это благо и счастье, или страдания, боль и слезы? Я все думал, какой же может быть моя любовь, когда вырасту? И я стал «примерять» на себя каждую из услышанных историй. Но ощущение того, что – это с чужого плеча и как-то широко и свисает, а это – уж совсем тесновато, не оставляло меня…

И вот мне уже пятьдесят семь лет. И я вновь стою у этого тополя, это все, что осталось от моего детства. Деревня исчезла, все заросло бурьяном и кустарником, не считая нескольких домиков, в которых доживают свой век старики. Прошло ровно полвека с тех детских событий, когда я впервые окунулся в человеческие истории, в которых главную роль играла ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВО ЛЮБОВЬ. И было в моей жизни разное. Но с самого детства я знал, что на Землю мы приходим учиться любви, и для ребенка очень важно то, что он получит в начале своей жизни.

И я абсолютно верю, что есть она любовь, вот такая, где женщина – это женщина; милая, нежная, страстная, умная, верная, добрая, мама, девочка… а мужчина – это мужчина; сильный, ответственный, любящий, справедливый, нежный, с чувством юмора – мальчишка… где слова – не пустой звук. Где кроме взгляда, остальное не важно, для полного погружения в человека в тонкой связи с ним. Верю, что есть любовь без всяких сомнений, как непреложная истина, а не как жертва обстоятельств, гонимая различными страхами.