Космический наемник

– Я астроном, – пояснил палусянин, – и однажды сделал открытие новой Галактики, но этот мерзкий Прай присвоил мое открытие себе и на научном совете выдал его за свое. А я к этому открытию шел целых семь лет. Но мне никто не поверил, потому что президент Палуса двоюродный дядя Прая и, конечно, с ним никто не захотел ссориться. В пылу ссоры я и укокошил его. И вот я здесь.

– Астроном говоришь? – задумчиво проговорил Руди. – Это интересно… А скажи, пожалуйста…

Но их разговор прервал охранник.

– Руди, отправляйся на помывку, – сказал он.

– Один? – удивленно спросил Аменс.

– Один.

– А как же распорядок, о котором мне совсем недавно рассказывал Крап?

– Для тебя сегодня сделали исключение, а то ты уже всю тюрьму провонял. И к тому же, тебе незачем пока пересекаться с Борехаром. Он до сих пор еще не успокоился, судя по цвету дыма.

Уговаривать Руди не пришлось, и он с радостью отправился отскребать от себя многодневную грязь. После купания он съел довольно сносный ужин и увалился спать, решив отложить разговор с Буфо до утра.

Глава 11

Громкий сигнал сирены оповестил заключенных о начале нового рабочего дня. Металлические двери камер заскрежетали, выпуская сонных и не достаточно отдохнувших своих обитателей.

Буфо что-то квакнул сквозь сон и толкнул Руди.

– Просыпайся, сосед. Пора на работу.

– А что, разве в этом чудесном санатории еще не отменили рабский труд? – сладко потянулся Аменс, разминая затекшие чресла. Чувствовал он себя превосходно и был готов к подвигам.

– Очень смешно, – буркнул Буфо. – Задержимся хоть на минуту и пара дней в Лимтоке нам обеспечена.

– Бывали мы в том Лимтоке, – беспечно взмахнул рукой Руди, – ничего особенного. А ты давно в "Окончании"? – неожиданно спросил он.

– Уже почти год.

–Привык уже?

– Как к этому можно привыкнуть? Одно хорошо, что здесь повышенная влажность, почти как на моей планете. Но для большинства арестантов это скорее минус. Особенно, – тут он понизил голос и оглянулся, – для Борехара.

– А ты знаком с Борехаром? – с деланным безразличием спросил Руди.

– Конечно, его здесь все знают. А ко мне у него в последнее время особенный интерес.

Но чем интересен простой астроном с Палуса кровожадному фламмийцу Аменс не успел узнать. Раздался громкий удар дубинкой по двери и верзила-охранник скомандовал:

– Эй, жаба, поторапливайся! И тебе, Аменс, я не советую задерживаться или ты уже соскучился по своей просторной пещере в Лимтоке?

– Лимток это, конечно, замечательно! – улыбнулся Руди, но глаза его смотрели на надзирателя недобро. – Но во мне проснулась непреодолимая тяга к работе. Дайте мне поскорее лопату и кайло, и я засыплю драгоценным песком весь Фобос!

– Иди-иди, работничек! Комендант отдал приказ, чтобы тебе установили норму на тридцать процентов больше, чем всем остальным.

– Обожаю нашего коменданта! Вот, что значит человек с широкой душой! Надеюсь, что я с ним еще увижусь перед моим отъездом.

– Фантазер, – сплюнул охранник и вывел их к остальным заключенным.

Для заключенных в Стикни было всего два вида работы – это рытье новых пещер для постоянно поступающих новых арестантов и добыча песка. Одних называли "пещерники", а других -"песочники". Обе, так называемые профессии, были тяжелы. Но если "пещерники" работали с относительно свежим воздухом, то "песочники" добывали полезное ископаемое в закрытом карьере. Ни одно дуновение не проникало сюда, мелкие частицы песка буквально обволакивали работающих, проникая во все поры и отверстия. Никакой защиты арестантам не полагалось. Они кашляли, постоянно отплевывались, протирали глаза и продолжали работать. Стоимость песка была гораздо выше стоимости жизни этих несчастных. Его уникальность заключалась в особенностях структуры, которая позволяла производить такое прочное стекло, что оно превосходило по своим показателям любой известный металл или пластик. Цена его была настолько высока, что позволить себе приобрести хотя бы несколько тонн могла только какая-нибудь богатая и высокоразвитая планета. Кто контролировал громадные суммы, вырученные за продажу песка, не знал никто. Но ходили упорные слухи, что непосредственно здесь были завязаны самые высшие чины из Галактического суда, и именно поэтому Стикни не испытавал никогда недостатка рабочей силы.

Руди попал в бригаду "песочников". Именно отсюда чаще всего попадали в жаркие объятия крематория. Совпадение или чей-то злой умысел, но Борехар также работал на карьере. Он плотоядно улыбнулся, когда увидел Аменса в "песочниках". У мстительного фламмийца появился шанс расправиться с человеком, который уже два раза посмел посягнуть на его авторитет. Охранники, сопровождавшие заключенных до карьера, сами старались не входить в песочную завесу. Они лишь изредка, надев защитные маски, контролировали работу, иногда вытаскивая лишившихся чувств или мертвых, задохнувшихся в пыли, рабочих. Именно здесь без свидетелей можно было наказать обидчика.

– Ну что, дракоша, поработаем? – спросил Руди Борехара, когда они прибыли на карьер.

В ответ тот лишь выпустил струйку темного дыма.

– Ну-ну, не пыли и так здесь дышать нечем!

– Я убью тебя, Аменс!

– Становись в очередь, дылда!

Посвистывая, Руди закинул на плечо лопату, спустился в карьер по каменным ступеням и скрылся за плотной пеленой из песка. Все арестанты также разбрелись по своим рабочим местам. Охранники, постелив на землю теплые одеяла, беспечно растянулись на них в ожидании конца смены. Раз в час кто-то из них опускался в карьер, чтобы измерить количество добытого песка, дать указания и с помощью дубинки подогнать особо нерадивых работников.

Руди приходилось трудиться в полную силу, так как за невыполнение нормы можно было очутиться в Лимтоке, а в его планы это сейчас не входило. Заитересованность Борехара в астрономе Буфо не выходила из головы Аменса , и он чувствовал, что фламмиец что-то замышляет и необходимо было на данный момент находиться к нему, как можно ближе.

Вдруг сзади послышался шорох. Руди обернулся, и его обдало горячим дыханием Борехара. Наемник инстинктивно пригнулся, и вовремя, над его головой просвистела лопата, которой фламмиец хотел одним ударом снести ему голову.

– Ах ты, чертова горелка! – воскликнул Руди. – Все никак не успокоишься?

Мощный удар прямо в любимую ноздрю заставил Борехара отступить на один шаг назад. Но он быстро взял себя в руки и с рычанием кинулся на противника. Он размахивал лопатой, как мечом, стараясь достать наемника. Руди ловко уворачивался от мелькавшего перед глазами необычного оружия, пытаясь найти что-нибудь для обороны. Свою лопату он выронил, и она где-то валялась под слоем песка. Ничего подходящего, кроме пустого ведра, не было. Выбрав момент, Аменс сделал молниеносный выпад и нанес сильнейший удар в живот Борехару. Тот охнул от пронзившей его боли и упал на колени. Лопата выпала из рук. Не теряя времени, Руди схватил валявшееся ведро и нахлобучил его прямо на голову фламмийца. А затем, пока неприятель не опомнился, поднял лопату и со всей силой опустил ее на импровизированный шлем. Внутри ведра послышался вскрик, и Борехар рухнул на кучу песка. Желая закрепить свой успех, не смотря на свой принцип не бить лежащих, но сейчас было можно, Руди принялся колотить по металлической шапке фламмийца.

– Занятный барабан, – приговаривал при этом Аменс. – Звук, конечно, на любителя, но мне такая музыка доставляет истинное наслаждение. Мой тонкий музыкальный слух еще никогда не слышал такой чудесной мелодии.

Наконец, Руди выдохся, уселся рядом с поверженным врагом и тихонько постучал пальцем по ведру.

– Эй, рыцарь, ты там живой? Шлем снимать будешь или так пойдешь?

Борехар зашевелился, потом приподнялся, осторожно стянул с головы ведро и с отвращением отбросил его в сторону. Выглядел он ошеломленным, как после контузии.

– Э-э, ты зачем шапку выбросил? – укоризненно спросил Руди. – Бери, вдруг еще пригодится, когда вздумаешь со мной пообщаться.

Униженный фламмиец, у которого даже дым из ноздри пропал, встал на ноги и без слов скрылся из виду. Такого позора он, да,пожалуй и никто из его народа, еще не испытывал никогда. Хорошо ,что не было свидетелей его унижения каким-то землянином.

– Эй, кастрюлеголовый, – крикнул вслед Руди, – а попрощаться? Вот невежа!Я ему концерт организовал, а он даже спасибо не сказал.

Но Борехар зря обольщался, что не было очевидцев стычки. В это время Буфо, наиболее страдающий от воздействия песка, лежал за ближайшей дюной и переводил дыхание, пока рядом не было охранников. Зрелище ему доставило удовольствие. "Хоть кто-то поставил этого заносчивого фламмийца на место", – подумал он.

Остаток рабочего дня прошел без происшествий. Из-за потерянного времени Руди пришлось приложить максимум усилий, чтобы выполнить норму, взваленную на него комендантом Фобоса. Но он справился и даже заслужил похвалу от очередного проверяющего охранника.

– Молодец, Аменс! – сказал он. – В первый же день и такие успехи.

– Пустяки, – ответил Руди, еле стоящий на ногах от усталости, – надо еще увеличить нагрузку, а то я даже выспаться успел. Не представляю, что теперь ночью буду делать!