Сара. Роман-блог

Сарина халабуда оказалась вполне пригодна для жизни. В большом квадрате был огорожен квадрат поменьше – спальная и туалетик за перегородкой, стоял стол с газовой плитой, а в дальнем торце был второй выход с такой же деревянной дверью. Стоила эта роскошь тысячу песо, то есть тридцать долларов, в месяц. Совсем недорого, я бы и сам не отказался от такого жилья, только двери и окна не мешало бы укрепить на всякий случай.

После секса Сара принялась натирать половой орган каким-то белым порошком, оказавшимся детской присыпкой с дезинфицирующими свойствами, надо полагать. Как-то при мне она обсыпала своего пацана этой присыпкой буквально с головы до ног, а на мой недоуменный жест успокаивающе отмахнулась.

Положив на живот ноутбук, взятый с собой, я показывал Саре свои фотографии. В Каннах я снял лестницу с красной ковровой дорожкой у дворца, где проходят кинофестивали, шикарные отели на Круазетт и изумительные виды Лазурного берега. На Канарах я летал на параплане, и инструктор запечатлел городок Пуэрто де ла Крус с высоты птичьего полета, пляжи с черным песком и прозрачный океан, где мы занимались дайвингом. За последние две недели в компании мы обошли Карибы на яхте, и весь маршрут был на фотках. В Петербурге специально для Сары я сфотографировал заснеженные улицы с людьми в пальто и шубах.

Однако все это девушка разглядывала без всякого любопытства. Ее живой интерес вызвали только фотки моих знакомых девушек, наворованные во "Вконтакте", а дикий смех – картинка с двумя бомжами, занимающимися оральным сексом.

Между наклонной крышей и стенами хибарки оставался довольно большой промежуток, и все звуки с улицы были отлично различимы. С шоссе, расположенного метрах в пятидесяти, доносился шум машин и рев мотоциклов, из кальмадо – бесподобная местная музыка, две женщины по соседству обсуждали что-то на трескучей скороговорке, называемой доминиканским испанским. Какофонию завершали клекот соседского петуха и свист неизвестных мне пичуг.

В мое сердце опять начала забираться тоска. Что же, я так и буду торчать в этой Богом забытой дыре, в адовой жаре, с равнодушной ко мне проституткой?

Но я был не совсем прав, с Сарой надолго не заскучаешь…

Потом она стала выпрашивать у меня ноутбук, в самом деле, зачем тебе два? Пока я сопротивлялся, но мы оба чувствовали, что у нее есть все шансы меня дожать.

Вечером мы сидели в караоке-баре, за выставленным прямо на дорогу пластиковом столе. В семь вечера Дуарте перекрывается шлагбаумами с обеих сторон, и вся улица заполняется столами из ресторанчиков, кафе и баров.

Сара сама предложила пойти попеть, и я специально поинтересовался:

– Дуарте – ноу проблем?

– Но, но, – засмеялась девушка.

Я сидел, положив ноги на другой стул, а Сара закинула, по обыкновению, свою тяжелую ногу сверху. Она потягивала коктейль и поигрывала микрофоном, пока бармен налаживал технику. Время от времени чика строила кокетливую гримасу мне на телефон или напоминала о себе караочнику: "Хеллёу-у".

Наконец музыка заиграла и Сара запела. Я ничего не понимаю в вокале, но голос у нее был чистый и звонкий, и она умела добавить хрипотцы для сексуальности. Короче, мне нравилось ее пение, и я лениво думал, что хорошо бы вложиться в Сару, вывести ее в звезды и стричь потом капусту с этого дела.

Сарино пение нравилось не только мне. И туристы, и местные останавливались поглазеть на нас и послушать девушку. Домики приветствовали чику, протягивая руки с поднятыми вверх большими пальцами.

Настроение портила шлюха Валерия, змеей выползшая из-за угла и усевшаяся прямо напротив нас на высоком стуле. Ясно чувствуя ее враждебность, я не мог понять причины.

Когда Сара напелась до отвала, я предложил: "Сара летс гоу хаус? Мотоконча?" Однако она ответила, что будет ночевать у Валерии. Почему-то мне это не понравилось, однако ночевка у подруги – это не криминал, да и что я мог сделать?

Сидеть всю ночь на Дуарте у меня не было никакого желания, поэтому, попрощавшись с девушками, я ушел спать в отель.

3

Утром, сидя в интернет-точке, я обнаружил пропущенный звонок от Сары. На вопрос "Сара гуд?" чика томным голосом ответила "Сара ноу гуд". Раньше она не была замечена в беспричинном нытье или жалобах, поэтому я бодрым голосом сообщил: "Окей, Алекс летс гоу Андрес".

Сара действительно была "ноу гуд". Левая щека у нее заметно припухла, и девушка пальчиком показывала на больное место. Когда-то меня в похожей ситуации положили в больницу для операции, но я решил промолчать о своем опыте, а только предложил "летс гоу докта, хоспитал". Однако чика предпочла "фармасию".

Фармасийные чики насоветовали Саре антибиотики и полоскания. Я попытался было протестовать против антибиотиков, с детства их не переношу, но сдался под женским давлением.

Еще подруга вынудила меня купить громадную упаковку памперсов и банку сухого молока литра на три для своего сына, который жил у какой-то няньки тут же, в Андресе. Сара рассказала, что у бомбино проблемы с желудком и он не жрет почти ничего, кроме сухого молока, потому что от другой пищи у него понос. И хотя пацан уже довольно большой, памперсы ему еще требуются.

А идею с нянькой я сам подбросил Саре, и даже предлагал оплачивать ее услуги, когда мы обсуждали планы совместного житья.

На обратном пути из фармасии чика завела меня в забегаловку, сильно напоминавшую советскую столовую. Однако время завтрака уже закончилось, за прилавком никого и ничего не было, и напрасно мы ждали культурного обслуживания. Расслабленной походкой Сара дошла до входа на кухню, потягиваясь, постояла, заглянула в закрома, но вернулась ни с чем.

Потом она нацепила мои узкие солнцезащитные очки, купленные за сто рублей в магазине рабочей одежды, и принялась исследовать свою болячку, ковыряясь пальчиком во рту. Я почему-то вспомнил басню про мартышку и очки, но только посоветовал девушке не лазать грязным пальцем в рот. В ответ она положила свою ногу мне на колени.

Обед из двух блюд мы купили в другой забегаловке, рядом, в двух шагах. И первое, и второе состояли из кусочков курицы с рисом, не сильно отличаясь по консистенции.

Дома Сара сменила джинсы и футболку на севшее ситцевое платье и принялась за уборку. Уборка не заняла у нее много времени, девушка наскоро подмела пол, повозила по нему мокрой тряпкой, выплеснула воду через черный ход и принялась трапезничать.

Переложив из контейнера в тарелку "суп", она разбавила его горячей водой – получилось нормальное первое блюдо. И хотя в доме был колченогий стул, на котором сидел я, и место на крохотном столе, она уселась, скрестив ноги, прямо на бетонный пол. Начав почему-то со "второго", тарелку Сара поставила себе на ноги, рядом разместила "первое" и стакан с водой, а на коленку положила сотовый телефон.

Я вытаращил глаза, вскочил со стула и предложил: "Сара, плиз, пор фавор, сит даун". (Сара, пожалуйста, пожалуйста, присаживайся.) Однако девушка принялась за еду, не обращая на меня внимания. Я понял, что она демонстрирует нищету и убожество своего жилища и делает соответствующие намеки. Однако демонстрация меня мало тронула, она могла прибедняться сколько угодно, домик и обстановка лично меня вполне устраивали.

Однако жить здесь я бы не стал, потому что деревянные двери открыть можно было одной левой, да и жалюзи на окнах не внушали доверия. Я попытался донести эту мысль до Сары. Она резонно заметила, что бояться нечего, раз твои деньги хранятся в банке. Не менее резонно я попытался ей объяснить, что об этом знаем только мы с ней, а у жуликов всегда будет соблазн посмотреть, что это там хранится у гринго в чемоданах или какая "винда" установлена в этих красивых "компьютодорах".

Сексом мы уже успели позаниматься, и, чтобы не мешать Саре принимать пищу, я попрощался и укатил в отель, перед этим напомнив чике, что завтра мы едем в Санто-Доминго, и поэтому она должна ночевать дома.

4

На следующий день, ни свет, ни заря, я уже сидел в такси у сариного хауса и отчаянно давил кнопки телефона. "Синко минэт" ее давно прошли, и теперь абонент не отзывался. Больше всего меня злило, что я взял Сару с собой для ее же пользы, хотел справить ей "пасапорте", то есть то, что у нас называется "загранпаспорт", чтобы эта дура могла поехать со мной на Антигуа.

Здесь будет уместным объяснить, что внутренних паспортов на острове Свободы нет, вместо них выдается пластиковая карточка размером с банковскую кредитку, называемая "седула" или "идентификейшн". Я же ехал получать временный вид на жительство, такую же седулу, но только выдаваемую сроком на один год.

Документы на седулу мне помогли подать в одной русскоязычной конторе, куда я обратился еще в первый приезд, заплатив за услуги две тысячи бакс. Директор этой конторы был хлопец сильно брутальный, и портить отношения с ним совсем не хотелось. Да я и сам почему-то очень не люблю опаздывать.

С поправкой на женскую пунктуальность я заложил в график лишние полчаса, но все временные заначки давно кончились. Я уже велел таксисту ехать, как из-за поворота вырулил мотоконча с Сарой на заднем сиденье. Проклятая потаскуха беззаботно распивала кофе из большого бумажного стакана с крышкой и невинно смотрела на меня сильно накрашенными глазами из под черной лаковой бейсболки с серебряным рисунком.

На вопрос, где она была, чика ответила, что ночевала у Валерии. Я махнул рукой, расплатился с мотокончей, затолкнул девушку на заднее сиденье, уселся сам и велел водителю: "Гоу!"

Я смотрел на Сару, и отчаяние поднималось у меня в душе. Она неисправима. Чувствуя мое состояние, девушка притихла, уставившись в окно.

Мы быстро, с ветерком, промчались по автостраде от Бока Чики до столичных предместий, дальше же началась вполне прогнозируемая засада. Был самый час пик, и наша машина еле ползла в стаде самых разных тачек, от новеньких блестящих красавцев до уродливых, бурых от ржавчины колымаг. Вонь выхлопных газов наполнила салон, и я попросил таксёра закрыть окна.

Надо заметить, что, в отличие от российского беспредела, атмосфера на дорогах в Доминикане вполне дружелюбная, водилы все же пропускают друг друга и беззаботно давят на клаксоны при любой заминке.

На светофорах на нас набрасывались мойщики стекол и продавцы всякой ерунды, вроде заряжалок для мобильных телефонов. Продавцы были одеты в одинаковые оранжевые робы и оранжевые же кепи с длинными козырьками и кусками материи, закрывавшими сзади шею от палящего солнца.

Вдоль дороги тянулись облезлые бетонные коробки, напоминающие наши хрущевки, только квартир в каждом доме было поменьше, а балконы размерами побольше. Поражало обилие стальных решеток на окнах и балконах всех этажей.

Мутная речка при въезде в капиталь даже издалека казалась очень грязной, а на берегах пестрели гигантские завалы разноцветных отходов жизнедеятельности обитателей прибрежных лачуг. Океанским течением речные воды со всем этим мусором сносило прямо под скалистые набережные Санто-Доминго. Высокие обрывистые берега из черных кораллов и дикие волны прибоя, загаженные тысячами тонн мусора, создавали, особенно в пасмурную погоду, непередаваемое ощущение угрозы и обреченности.

Мне мерещились убогие каравеллы жестоких и трусливых конкистадоров, проклинаемых безжалостно истребляемыми аборигенами, и невольничьи суда, под завязку набитые рабами-африканцами.

От мрачных фантазий меня оторвал телефонный звонок. Ровно в восемь ноль-ноль позвонил ожидавший в условленном месте представитель юридической фирмы, делавшей седулу. Я извинился, сказал, что не рассчитал время и не учел местные пробки. Вместо ответа на вопрос, где мы находимся, я передал трубку водителю. Поговорив, тот пообещал быть на месте через десять минут.

Довольно быстро мы добрались до пункта назначения. Человек и правда был сильно недоволен, мне пришлось извиниться еще раз. Однако, разглядев Сару, парень слегка подобрел и сразу спросил, где мы познакомились. "На пляже", – пожав плечами, ответил я. В самом деле, где еще знакомятся в Доминикане.

Мы пересели в джип Макса, как звали хлопчика. Я сел на заднее сиденье рядом с Сарой, но, наверное, зря. Не стоило оказывать ей слишком много внимания перед соотечественником. Обычно мне чихать на подобные резоны, но в данном конкретном случае надо было бы прогнуться под общественное мнение.

Парень перевел разговор на Сару. Его заинтересовало, как же мы общаемся, не зная языка друг друга. Я ответил, что для общения с женщиной много слов не надо, и для поддержания беседы рассказал, что вчера ей разбомбило щеку. Еще пожаловался, что не могу отучить подругу от косметики, накладных ногтей и косичек. Хлопец посмотрел на Сару внимательней, и заметил, что она накрашена "нормально". В ответ я посетовал, что не переношу все эти неестественные украшения и химические запахи.

Парень разразился речью на испанском, объясняя что-то Саре. Потом обратился ко мне: "Я перевел ей Ваши слова, дальше уж дело за Вами". Ну, понятно, надо твердой мужской рукой браться за воспитание неразумной чики.