Друзей в беде не бросают

– Сам слезешь или помочь? – хриплым голосом спросил бородатый крепыш, хватая узду.

– Адам, чего ты спрашиваешь? Тащи дичь с коня и дело с концом, – обозлился черноусый парень в длинной рваной куртке.

– Какой же ты, Карл, нетерпеливый! А поговорить? – ехидно ухмыльнулся Адам.

Страх парализовал Гране. Он издавал нечленораздельные звуки и беспомощно озирался по сторонам, проклиная в душе монаха Гизера.

– Ты оглох или язык проглотил? Думаешь, в сказку попал? За проезд надо платить, – осклабился щербатыми зубами Адам и дернул узду. Конь резко встряхнул головой и попятился. Гране, не удержавшись в седле, упал на землю. К нему тут же подскочили разбойники и ловко раздели, оставив бедолагу в нижнем белье и босиком.

– Бог велел делиться с ближними, не правда ли? – рассмеялся Карл, извлекая из нательного пояса Гране кошель с золотыми дублонами, – Коня забираем, а ты сиди тихо и не нарушай лесную тишину. Она мне ухо ласкает.

Обобрав до нитки Гране, повеселевшие разбойники исчезли в лесу, а их жертва бессильно опустилась на землю и, обхватив голову руками, громко запричитала:

– Господи! И за что же несчастья сыплются на мою голову? Чем я тебя прогневил? Торговал бы спокойно в лавке. Черт дернул связаться с иезуитами! Гране так был поглощен своим несчастьем и причитаниями, что не заметил, как в двух шагах остановилась карета, как из нее вышли Дага и де Пуаре, как они ухмылялись, слушая его вопли. Внезапно ухнул филин, Гране встрепенулся и испуганно посмотрел по сторонам. Увидев карету, быстро вскочил на ноги и, не сводя глаз с Даги, попятился к кустарнику.

– Ты посмотри, от страха совсем голову потерял, – засмеялся де Пуаре, показывая пальцем на Гране, – Ты куда собрался, мил человек? И почему в одних портках? Кто ты и что здесь делаешь? Грибы собираешь? Так вроде рановато.

– Какие грибы? Смеяться изволите? – взвизгнул Гране, – Я работаю приказчиком в бакалейной лавке «Меркурий» в Гавре. Ехал по делам в Париж. Напали разбойники, ограбили и бросили умирать.

– А кто хозяин «Меркурия», знаешь? – с ехидцей спросил де Пуаре.

– Вы что издеваетесь, месье? Кто в Гавре не знает моего хозяина достопочтенного Карла Бонасьера, – с обидой в голосе ответил Гране.

– Батюшки! Он еще и злится, – изумился де Пуаре, всплескивая руками.

– Дай ему монетку на пропитание, и поехали, – предложил Дага, и направился к карете. Услышав эти слова, Гране заплакал:

– Вы не можете меня бросить на съедение диким зверям.

– И почему мы должны тебе помогать? – удивился де Пуаре, – Я – дворянин, а ты – простолюдин. Знай свое место, холоп.

– Я умоляю вас, – захныкал Гране, опустив голову на грудь, – Позвольте доехать с вами до ближайшей деревни.

– В моей карете чернь не ездит, – отрезал де Пуаре, – Ступай с Богом, пока я не разозлился, а то велю кнутом высечь.

Гране упал на колени и, хватая полы камзола де Пуаре, простонал:

– Заберите меня отсюда. Умоляю! Буду верным рабом вашей милости.

– Шевалье, бросьте этого пса. Поехали, – крикнул Дага, высунувшись из кареты, – Пусть пораскинет мозгами в дремучем лесу о прелестях жизни, да и волкам будет, чем поживиться.

– Заклинаю не делайте этого, – срывающимся голосом закричал Гране, – По вашей милости я оказался здесь.

– Вот так фокус! По моей милости? Ты с ума сошел, пес шелудивый? – возмутился Дага.

– Да, по вашей милости, – буркнул Гране, чувствуя, что сболтнул лишнего. До него только сейчас дошло, что от страха он выболтал тайну монаха Гизера. Поняв это, Гране обмяк и бесцветным голосом сказал:

– Если поможете выбраться из леса, расскажу, почему оказался здесь.

– Ты посмотри, он еще и условия диктует, – изумился де Пуаре, – А ну выкладывай и не испытывай моего терпения.

– Меня послал следить за капитаном корвета «Мечта» генерал ордена иезуитов Гизер. Его интересует письмо, которое он везет королю.

– Сдается мне, ты врешь, чтобы спасти свою паршивую шкуру, – сказал Дага, – Зачем Гизеру за мной следить?

– Я говорю чистую правду. Инквизиция разыскивает пиратского капитана Дагу и его корвет «Непримиримый». Гизер говорил, что Дага захватил в Мексиканском заливе испанский галеон с золотом и сбежал в Европу. Вот он и поручил мне выяснить, кто вы, а заодно и прихватить ваше письмо? – ответил Гране, хлюпая носом, – Я все время ехал за вами, а в лесу потерял.

– Вот так фокус! – удивился де Пуаре, – Ты не просто приказчик почтенного Бонасьера, а ищейка самого брата Гизера. Он же тебя на костер отправит за предательство.

– А у меня есть выбор? В лесу я по-любому пропаду, если бросите, а костер-то еще разжечь надо, – глуховатым голосом полным душевной боли сказал Гране, – Да и помогать Гизеру я стал не своей воле. Он прознал о моих любовных свиданиях с беглой молодицей по имени Софи, что скрывалась в скалах около Гавра. Ее церковь обвиняла в колдовстве и жаждала отправить на костер. Инквизиторы схватили меня, когда возвращался от нее домой. В обмен на свою жизнь, я выдал девушку Гизеру. Через месяц Софи сожгли на костре, точнее то, что от неё осталось после пыток. Вы, шевалье де Пуаре, наверное, помните это событие? С того времени моя жизнь превратилась в ад.

– Постой-ка, я не называл тебе своего имени. Откуда знаешь? – строго спросил де Пуаре.

– Милорд, кто же в Гавре не знает помощника интенданта. Вы вызвались помочь капитану Алексею Гамаюну добраться до Парижа, – ответил Гране. Он и в страшном сне не мог себе представить, что эти слова в дальнейшем бросят его в мрачный трюм корвета «Мечта».

– Дьявол! О том, куда и зачем я еду, знали только виконт и Гамаюн. Не думаю, чтобы дворянин сообщил лавочнику о моей поездке. И, тем не менее, Гране знает об этом. Если предположить, что де Бурже как-то связан с иезуитами, то выходит, что Гране не такая уж овечка, какой хочет казаться, – размышлял де Пуаре, неприятно удивленный, что иезуиты знают о цели его поездки. С этими мыслями, он долгим пристальным взглядом посмотрел на Гране, как бы раздумывая, какое решение принять, потом переглянулся с Дагой и задумчивым голосом сказал:

– Твоя история похожа на правду, так и быть поможем тебе. Залезай на козлы.

Радостно блеснув глазами, Гране уселся рядом с кучером.

– Пьер, дай-ка что-нибудь рабу Божьему прикрыть срам, – приказал де Пуаре. Кучер порылся в своём сундучке и вытащил старенький плащ.

– Сам Бог помог мне. Теперь-то уж выполню задание Гизера. В Париже попрошусь, чтобы взяли в Гавр, – подумал Гране, кутаясь в плащ. Если бы он знал, что в эту минуту в карете решается его судьба, то отказался бы от мысли возвращаться в Гавр с Дагой. Однако, известно, что история не любит «бы» и ведёт себя, как предопределено небесами. Давайте послушаем, о чём говорили наши герои.

– Лавочника нельзя отпускать живым, – сказал де Пуаре и посмотрел в глаза Даге, как бы стараясь прочитать его мысли.

– Так в чем дело? Останови карету, убьем и дело с концом, – отозвался Дага, – Звери полакомятся и следов не оставят.

– Не всё так просто. Из рассказа Гране я понял, что виконт связан с иезуитами. Подумай сам, ведь о моей поездке в Париж знал ты и де Бурже, – задумчиво промолвил де Пуаре, – Уверен, что Гране не такая уж невинная птичка, какой хочет казаться. Иезуитам нельзя верить, у них цель оправдывает средства.

– Так давай допросим его с пристрастием, – высказался Лекарь, – Защебечет за милую душу, когда пощекочем рёбра шпагой.

– Ты хоть и доктор, но кровожадный, – съехидничал Дага, – Он же иезуит, и знает, что костёр помогает спасти душу.

– Предлагаешь его сжечь в лесу? – удивился де Пуаре.

– Я образно выразился, – ухмыльнулся Дага, – Он напросился ехать с нами, пусть едет и шпионит. В Париже за ним присмотрит Томас Грей. Держу пари, что Гране захочет и вернутся на этой карете.

– Его нельзя отпускать, – напомнил де Пуаре.

– В Гавре шпиона ждёт трюм «Мечты» и хворост для костра, не так ли, капитан? – поинтересовался Лекарь.

– Ход твоих мыслей мне нравиться, – отозвался Дага, – Родителям из Парижа отправишь весточку и успокоишь стариков. Заехать к ним, сам видишь, не сможем, зачем иезуита тащить в дом?

Лекарь облегченно вздохнул. Слова Даги пришлись ему по душе. Как мы знаем, он боялся встречи с родителями и в глубине сердца искал возможности ее избежать, а тут случай помог найти разумное решение.

– Согласен, в Париже задерживаться не резон, но попасть к королю на аудиенцию капитан обязан. Его Величество ревностно относится к делам в заморских колониях и не упускает любой возможности о них поговорить, тем более с боевыми капитанами, – вмешался де Пуаре и, наклонившись к Даге, добавил:

– Как не крути, благосклонность короля отобьёт охоту у твоих недругов пакостить.

– Что верно, то верно, – усмехнулся Лекарь.

5. Мадам Нитон. Встреча с Людовиком XIV.

Дага, слушая слова де Пуаре, почувствовал, как ёкнуло сердце. За разговором о судьбе Гране он отвлёкся от мыслей, терзавших душу перед встречей с монархом. Стараясь не показать своих переживаний друзьям, Дага закрыл глаза. Де Пуаре и Лекарь, переглянувшись, замолчали. К вечеру третьего дня, карета затряслась по булыжной мостовой. Дага отдернул занавеску. Его взор скользнул по вечернему небу, облакам, окрашенным в красноватый цвет лучами заходящего солнца, темным остроконечным крышам домов и светившимся окнам.