Закрытый показ

– Боишься.

С этими словами пассажир, крепкий жилистый парень с коротко стриженными волосами, сделал долгий глоток и, поморщившись, рыгнул.

– Там фанта где-то была, – сказал Карпыч. Он мотнул головой, и его обрезанные под каре светлые жидкие волосы вяло колыхнулись. – Запей, если хочешь.

– Все нормуль. Хочешь, я поведу? – предложил пассажир. – Расслабишься.

– Не, Фил. Я уже настроился на дорогу. Да ты не парься насчет меня.

Карпыч снова посмотрел на бутыль, которую Фил все еще соблазнительно покачивал в воздухе, и наконец решился:

– Хотя… давай сюда. А то все вылакаешь, пока доедем.

Жилистый парень засмеялся лающим смехом.

– У нас полный багажник кваса, – напомнил он, передавая водителю ром. – И еще кое-что на десерт есть. – С этими словами он похлопал себя по нагрудному карману джинсовой рубашки и заговорщически подмигнул Карпычу.

Водитель, не снижая скорости, сделал два долгих глотка. Машину слегка повело в сторону, но Карпыч вовремя вернул ее на середину трассы.

– Сколько еще хреначить? – поинтересовался Фил.

– Я не помню, – отозвался Карпыч. – Где-то около часа.

– А как хоть их дача называется? Не прощелкаем клювом?

Водитель покачал головой:

– Там указатель будет.

Новая композиция треш-группы началась с барабанной дроби, и Фил, увеличив громкость, принялся хлопать себя по колену в такт музыке. Глаза молодого человека сверкали неестественным блеском, кончик языка то и дело пробегал по губам.

– Скучаешь по Лерке? – усмехнулся Карпыч.

Фил неопределенно мотнул головой и вновь отпил из бутылки.

– Эта сука возомнила себя черт-те кем, – ответил он, передавая ром другу. – И разговор наш не был закончен. Так что вопрос наших отношений остается открытым.

– Остынь, дружище, – посоветовал Карпыч. Не отрывая взора от дороги, которая мелькала впереди серой лентой, он снова приложился к бутылке. – Она, конечно, стерва, но и ты не подарочек.

Фил скривился. Помедлив, он уже хотел что-то ответить, но в этот момент ожил пейджер, пришпиленный к его кожаному ремню.

– Кто-то про нас вспомнил, – сказал парень, приближая к глазам крошечный экран «Моторолы». – Черт!

– Что еще за хрень? – осведомился Карпыч.

– Вот суки! – выругался Фил, еще раз прочитав высветившееся сообщение. – Гулянка у Кролика отменяется. Его старики без предупреждения нагрянули на дачу.

– Гонишь?! – не поверил Карпыч.

– Точно, сам написал. Такими вещами не шутят.

Отвлекшись от дороги, Карпыч метнул взор на пейджер, который все еще держал в руках Фил. В эту же секунду впереди мелькнула неясная тень и «Мицубиси» тряхнуло от резкого удара. Что-то темное и продолговатое, ударившись о лобовое стекло, перелетело через автомобиль и грузно шлепнулось в лужу. Надсадно завизжали покрышки, и машина остановилась.

– Твою мать! – гнусаво заорал Фил. От столкновения его тело, не сдерживаемое ремнем безопасности, швырнуло вперед, отчего он сильно ударился головой о стекло, расквасив себе нос. Бутылка с остатками рома и пейджер вылетели из его рук.

– Че это было? – хрипло спросил Карпыч, тяжело дыша. Он медленно потирал ушибленную о рулевое колесо грудь. Дворники со скрипом продолжали смахивать с лобового стекла, покрытого расползающейся паутиной трещин, длинные струи воды. – Лось? Или твой облезлый заяц?!

– Не имею понятия, – огрызнулся Фил, открывая дверь. – За рулем был ты, и именно ты должен был следить за дорогой, мудак.

Они вышли из машины.

* * *

– Извините, но я не могу на это смотреть, – сказала Жанна, невольно отводя взгляд от экрана.

– Я где-то читал, что ребенок в утробе с самых первых недель начинает впитывать информацию, которую получает мать, – подал голос Алексей. Он продолжал горстями поглощать попкорн, изредка запивая его выдохшимся пивом. – Поэтому врачи советуют беременным не смотреть агрессивного характера фильмы. Это же касается и музыки, и книг…

– Да. А перед сном надо почистить зубы и помолиться, – усмехнулся Юрий.

Ему стоило немалых трудов заставить себя поверить в то, что Фил на экране и нынешний он, сидящий на железном стуле, приваренном к полу, – один и тот же человек. Хотя и прошло уже ни много ни мало двадцать пять лет…

Он поднялся и расстегнул на рубашке пару пуговиц.

– И что дальше? – вслух произнес он. – Ну посмотрим мы это дерьмо, в котором снялись четверть века назад, и что потом?

Юрий шагнул в сторону, и тут же воздух содрогнулся от оглушительно-пронзительной сирены. Нервно мигнули лампы, и картинка на широченном экране за стеклом замерла, словно кто-то невидимый нажал на паузу. Жанна испуганно вскрикнула.

– Что еще за новости? – возмутился Алексей, ставя на пол наполовину опустошенное ведерко с попкорном.

Сирена продолжала завывать, и от этих жутких надрывных звуков, казалось, дрожали и вибрировали стены. Это не было похоже на сигнал «Скорой помощи» или воздушной тревоги. Рэд вдруг подумал, что эти монотонные звуки, словно бритвы рассекающие плотный воздух в их так называемом «кинотеатре-для-избранных», больше напоминали жуткий скрежет, предупреждающий об опасности на какой-нибудь космической станции из фильма ужасов.

Режиссер поднял руку, желая привлечь внимание.

– Мне кажется, я знаю, в чем дело! – воскликнул он, стараясь перекричать сирену. – Нас посадили, чтобы мы смотрели фильм! А значит…

Алексей поморщился, зажав уши.

– Юрий, сядьте на место! – взвизгнула Жанна.

Рэд устало кивнул:

– Вы меня опередили.

Есин, не веря в происходящее, огляделся и остановил свой взор на замершем кадре фильма – в этот момент он и Карпыч, которого играл Алексей, подошли к сбитой ими пожилой женщине, тело которой было распростерто на мокрой трассе. Он вернулся к стульям и медленно опустился на сиденье. Разрывающие барабанные перепонки звуки тут же оборвались.

«Будто шкатулку резко захлопнули – бац, и тишина», – подумал он.

Через секунду картинка на экране ожила и кино возобновилось.