Татуировка (сборник)

    Томас Пинчон

А. М.

Сначала из разреза выступило лишь несколько капель, а затем тонкие ручейки крови полились из раны, стекая по бугристой коже лба. Горячая кровь скапливалась в расширенных порах, заливала густые волосы и пачкала руки, сосредоточенно вырезающие ножом последнюю цифру. Рука дрогнула. Тут же прервав работу, мужчина поднял руку с ножом, закусил губу, глубоко вдохнул сладкий и немного тошнотворный запах крови вперемешку с дешевым парфюмом и потом. Успокоился. Снова принялся медленно резать, глубже забираясь другой рукой в грязные волосы. После этого пальцы будут пахнуть всем тем, что он чувствует сейчас, и он знал, что, как ни отмывай их, от запаха не избавиться.

Ноль. Он так не любил нули! И с нетерпением ждал, когда же они наконец закончатся. Он всегда старался быть аккуратным, хоть и понимал, что чистоту линий и ровно выведенные цифры никто не оценит. Просто он давно решил для себя: если уж взялся за что-то – делай как надо.

Он не хотел доставлять лишней боли и вырезал цифры только после того, как жертва была уже мертва, но тело еще хранило тепло. Да, это очень важно – сделать работу, пока тело еще помнит присутствие души. Впрочем, разве они жертвы? Он ведь не какой-то очередной маньяк, не серийный убийца, не изувер, чтобы там ни говорили газеты, интернет, телевидение… Он старается для них, давно уже не думая о себе. Нести это бремя – великая миссия, но вместе с тем и тяжкий труд.

Подняв фонарь с земли, он встал и посветил вниз, осматривая свою работу.

В тусклом свете плясали неровные тени от высоких зарослей травы. Несмотря на стекающую по лбу кровь, число проглядывалось хорошо.

310

Мужчина тяжело вздохнул. Все это не доставляло ему наслаждения, но и отвращения он не чувствовал. С момента выбора цели до того часа, когда на лбу жертвы появлялся уникальный номер, внутри себя Москарев чувствовал только пустоту. Когда же с делом было покончено, снова возвращались путаные мысли, воспоминания, жалость… Жалость к себе, к Марине и к Юле. Он уже не помнил их лиц – лишь смутные, расплывающиеся образы. Единственная фотография, что он сохранил, была потеряна навсегда, и от мысли, что он, возможно, уже никогда не вспомнит, как выглядели его жена и дочь, становилось тоскливо. Внутри все сжималось в тугой комок, и порой хотелось просто покончить со всем: прыгнуть на рельсы перед мчащимся поездом или сигануть с моста в холодные воды… Но этим их не вернуть.

Путь того, кто избран, не может быть простым. Все эти глупцы – сопляки, едва выпорхнувшие из-под родительского крыла. Они просто не способны понять той цели, которой он служит. Всего лишь напуганные, запутавшиеся детишки, уверенные в том, что посвящены в великую тайну. Они берегут ее, но разве нужно прятать благую весть от других? Когда-нибудь и они поймут, что их проклятый культ давно бесполезен и никому не нужен, но к тому моменту, когда они прозреют, будет уже слишком поздно.

Развернувшись, Москарев направил фонарь на кусты и тут услышал ее. Как всегда, приятное, теплое ощущение, зарождающееся где-то в центре мозга. Сначала это было похоже на легкую пульсацию, но ритм, нарастая, расходился внутри головы, охватывая все тело, и превращался в ровный, тихий звук. В нем Москареву слышалось пение, напоминающее колыбельную, которую напевает нежный голос матери. Она говорила с ним, но делала это без помощи слов, и даже если бы он попытался вычленить из ее посланий некие образы, то лишь запутался бы еще больше. Одно было несомненно – он знал, чего она хочет, и продолжал двигаться вперед, зная, что будет вознагражден. Зная, что цель у него благая.

Она звала его, и он отвечал на ее зов.

Часть первая

«Дочь»

Из полутемной залы, вдруг,
Ты выскользнула в легкой шали –
Мы никому не помешали,
Мы не будили спящих слуг…

    Осип Мандельштам

Глава 1

Побег – Свободное плавание – Новая работа

Почему Андрея тянуло именно в Петербург, он и сам до конца не понимал. И проблема была не только в отсутствии перспектив на нынешней работе. Не только в одних и тех же лицах, которые он встречал на улице во время прогулок или по дороге на работу и обратно. Было кое-что еще.

Город звал его. Иногда он видел странные, беспокойные сны, в которых прогуливался по старинным улицам, затерянным в глубине города дворам и почему-то всегда пустым проспектам. Даже несмотря на то, что в Петербурге он никогда не был, во сне он был уверен, что находится именно там. В этих снах он видел девушку. Не различал ни ее лица, ни фигуры – лишь смутный образ, а иной раз не было и его, но он всегда чувствовал ее присутствие рядом и странный жар. Жар этот не согревал, скорее обжигал…

За три месяца он скопил немного денег и в ноябре купил билет на поезд, попрощался с матерью и немногими оставшимися в городе друзьями, после чего отправился в долгий путь.

Пять суток в плацкартном вагоне, наполненных резким запахом лапши быстрого приготовления и ароматом копченой колбасы, тянулись целую вечность. Но все когда-нибудь заканчивается. Двадцать шестого ноября он вышел на перрон Московского вокзала города Санкт-Петербурга, попав из суровой, заснеженной осени таежного городка в ливень города на Неве.

Первое время после переезда в Петербург все попытки Андрея найти работу не имели успеха. Он размещал свое резюме и ссылки на скромное портфолио на всех сайтах по поиску работы. Безуспешно.

Он пытался зарабатывать фрилансом, чтобы хоть как-то покрывать долю за аренду квартиры, где жил вместе с Семеном – школьным приятелем, переехавшим в Петербург годом ранее.

Пока интересных предложений о работе не поступало, Андрей продолжал усиленно трудиться из дома. Портфолио пополнялось новыми работами, и понемногу заказчики стали приходить к нему по рекомендациям старых. Доходы росли. Вскоре подправленное резюме привлекло интересное предложение. Андрея пригласили на собеседование в крупную студию, открывшуюся всего полтора года назад, но уже с большой базой клиентов и немалым штатом.

Андрея, к его собственному удивлению, легко приняли, посулив хорошую зарплату и возможность роста. И не обманули.

Спустя полгода насыщенной и по-настоящему интересной работы Андрей взял отпуск и отправился на родину, чтобы навестить маму.

А когда он вернулся, начались странности.

Глава 2

Сон в метро – Толпа – Падай!

В то утро Андрей опоздал на работу, уснув в метро и увидев до жути реалистичный сон. В нем он привычно выходил из вагона на «Василеостровской», плелся к эскалатору, сопровождаемый бесконечными толчками людей, слишком спешащих по своим делам, а затем целую вечность поднимался на поверхность.

На улице его встретил ливень и несколько человек, которые не торопились покидать вестибюль.

Андрей вышел на улицу и пристроился у перил. Закурил, наблюдая за тем, как крупные капли разбиваются об асфальт и разлетаются на тысячи еще более мелких капелек. Восприятие его в разы усилилось. Шум дождя эхом отзывался в мозгу, а глаза, что в последнее время ослабли от долгих часов работы перед монитором, улавливали даже самые мельчайшие детали.

Люди, до того стоящие в вестибюле, хлынули на улицу единым потоком, захватив и тех, кто стоял на крыльце (кроме Андрея), и потекли рекой в одном направлении. Андрей сбежал со ступенек и пошел за толпой, намереваясь узнать, куда они все направляются. Толпа шла в сторону «Макдоналдса» через дорогу. Некоторые люди уже стояли у крыльца, но не торопились входить внутрь. Вместо этого они останавливались прямо у входа, блокируя всякую возможность другим выйти или зайти, поворачивались лицом к дороге и, сложив руки по швам, смотрели прямо перед собой невидящими глазами. Подходили все новые и новые люди и повторяли то же самое, толпа росла очень быстро, крыльца не хватало, и вскоре люди начали собираться на дороге. Автомобилисты, вынужденные объезжать толпу, недовольно гудели клаксонами.

Толпа заблокировала проезжую часть и продолжала расти. Андрей заметил притормозившую рядом красную «Мазду», из которой вышел парень в спортивном костюме. Андрей ждал, что тот разгонит людей, но вместо этого парень бросил открытую машину на дороге и присоединился к общей массе. Андрей натянул на голову капюшон и направился в сторону массовки. Пока шел, еще несколько прохожих присоединились к толпе. Группа насчитывала уже не меньше пятидесяти человек, но что странно – никто не удивлялся, лишь отчаянно сигналили автомобилисты, оказавшиеся во внезапной пробке, да и то лишь те, что были в задних рядах, потому как водители, встающие рядом с толпой, покидали машины и спешили влиться в общую массу.

Сначала Андрей решил, что это какой-то странный флешмоб, но, приглядываясь к людям, замечал, что это больше похоже на спонтанную акцию, в которой тем не менее каждый делает одно и то же. Здесь были самые разные люди: дети, подростки, пенсионеры. Андрею стало не по себе: все это выглядело жутко и непонятно. Чем ближе он подходил к внезапно образовавшейся массовке, тем больше ему хотелось броситься прочь. Он заметил полицейских. Пара крупных, смахивающих на боровов мужчин в форме спешили к толпе, и Андрей решил – сейчас-то они всех разгонят. Но каково было его удивление, когда и полицейские присоединились к другим и, сложив руки по швам, уставились в пустоту. Вот теперь уже действительно было не до смеха. Он остановился примерно в трехстах метрах от толпы и оглядел улицу. Ему стало ясно, что абсолютно все прохожие решили присоединиться к общей массе!

Мимо Андрея пробежала девушка на высоких каблуках. Она споткнулась и приземлилась на мостовую коленом. Падение явно было болезненным, но девушка тут же поднялась, ловко скинула туфли и босиком пошлепала по лужам. Когда она развернулась, сложив руки по швам, и подобно остальным уставилась перед собой, Андрей увидел ее разбитое колено. Дождь размывал рану, и тонкие струйки крови сбегали по ноге, но девушку это совсем не волновало.

Взгляд Андрея буквально приклеился к ране: он не мог отвести от нее взгляда, наблюдая за замысловатым узором, который выписывали потеки крови на ее бледных ногах. Пока наконец не опомнился и, подняв глаза, не увидел, что толпа стала еще больше, а не присоединившихся к ней людей попросту не осталось. Он же не испытывал никакого желания встать с другими плечом к плечу.

Они напоминали зомби. Не тех мерзких, разлагающихся мертвецов, которых показывают в кино. Этими людьми управляло нечто.

Потом вдруг вся толпа, синхронно, как единый организм, повернулась к Андрею. Сотни глаз впились в него, и он чуть не вскрикнул. Колени затряслись, и в один миг ему стало невыносимо холодно. Он выдохнул облако пара и посмотрел в глаза девушки с разбитым коленом. Ее лицо показалось ему знакомым, но он никак не мог понять, где видел его раньше. След давно забытого сна, призрак далекого прошлого. В этих одновременно добрых, растерянных, грустных, злых и заботливых глазах он, как в отражении, видел себя. Бесконечные копии себя в каждом блике.

Сотни ртов раскрылись одновременно и выкрикнули единым голосом:

– ПАДАЙ!

Софья Григорьевна.

Мать Андрея.Запись № 1

– Софья Григорьевна, расскажите про тот случай в лесу. Постарайтесь вспомнить все подробности.

– Андрею тогда пять лет было. Мы пошли с друзьями на шашлыки. Есть у нас небольшой лес, недалеко от дома, он начинается за железнодорожными путями. Точнее, путей там уже нет, рельсы давно убрали, остались только гниющие шпалы.

У наших друзей дочка, Владой зовут. Ей тогда девять было. Хорошая девчушка. В общем, присматривала она за Андреем, пока мы костер разводили да продукты раскладывали. Конечно, я тоже приглядывала, чтобы далеко не уходили. Так вот играли они рядышком, собирали какие-то шишки, хохотали без конца. Когда шашлыки пожарили, прибежали поесть. В общем, расслабилась я, немного выпили, чего уж таить? Следить как-то перестала, а потом вдруг поняла, что не слышу смеха. Тут же давай по сторонам смотреть – и не вижу ни Андрея, ни Влады. Подскочила, а у самой сердце прям из груди выпрыгивает. Семеновы – друзья наши, Влады родители – на меня глядят и понять не могут, потом сообразили и тоже по сторонам смотрят. Кругом лес, а детей не видать! Принялись мы звать их, Максим на меня кричит, что за сыном не уследила. В общем, началась суматоха. Знали бы вы, сколько я тогда страху натерпелась… Семеновы в лес кинулись, а мы с Максимом по тропинке побежали.

Есть там у нас склон такой, мы его обходили, когда туда шли. Склон-то небольшой, убиться, может, и не убьешься, но руки и ноги переломать – раз плюнуть. Ну и сами понимаете, Андрей маленький совсем был.

И вот мы к этому склону выбежали – вижу, Влада вцепилась в рубашку Андрею, а тот уже на краю склона стоит, нога сползает по рыхлой земле, шаг еще – и полетел бы вниз. Влада изо всех сил его держит, да слышу – ткань-то рубашки трещит, а сам Андрюшка будто ничего не соображает и тянется вперед. Максим тут же бросился к ним, схватил Андрея, Владу оттолкнул. Тут уж мне совсем плохо стало, голова кругом пошла, еле на ногах устояла. Вижу, Максим уже тащит Андрея на руках, тот ревет на всю округу. Влада позади плетется, тоже плачет. Семеновы подоспели как раз.