Кладбище слонов

БРЯНСКИЙ. Я говорю, он святой.

ГАЛИНА. Он выпьет, не волнуйтесь.

ВАЛЕРИЯ. Мы и не волнуемся. Тут никто не волнуется. Кто сейчас волнуется, так это – дура его жена. Представляю!

БРЯНСКИЙ. Лера, когда я научу тебя уважать мою жену?

ВАЛЕРИЯ. А ты ее уважаешь?

БРЯНСКИЙ. Да, уважаю. Она святой человек.

ВАЛЕРИЯ (всем). Слышали? (Брянскому.) Может, ты скажешь, что ты ее любишь?

БРЯНСКИЙ. Да. Я люблю свою жену. И тебя люблю. (Всем о Валерии.) Я очень люблю эту девушку… Но еще больше я люблю ту женщину, которую я встретил в Калуге, на вокзале, в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году.

Галина рассмеялась.

ВАЛЕРИЯ. И все-таки она дура. (Встала, подошла к проигрывателю.)

САЯПИН (прищуриваясь). Нет, Егор, это не настоящая любовь.

Валерия пустила проигрыватель, звучит музыка. В это время Кузаков жестом зовет Галину в другую комнату. Она входит туда за ним. Теперь они разговаривают в обеих комнатах.

КУЗАКОВ. Галка!..

ГАЛИНА. Да?

КУЗАКОВ. Что это такое?

ГАЛИНА. Что?

КУЗАКОВ. Все.

ГАЛИНА. Что именно. Не понимаю. Тебе не нравятся мои друзья? Напрасно. Они чудесные люди.

КУЗАКОВ. Как ты со мной разговариваешь? В чем дело? Что случилось?

ГАЛИНА. Ничего особенного. Тебе все известно. Я тебе писала.

КУЗАКОВ. Я получал от тебя открытки. Одни открытки. По одной в месяц… Я тебя не узнаю, слышишь…

ГАЛИНА. Неудивительно. Мы давно не виделись. За это время я изменилась.

Кузаков смотрит на нее с тревогой.

БРЯНСКИЙ (Валерии). Налей Саяпину. Ему всех трудней. Он родился гением, и он об этом еще пожалеет.

ГАЛИНА. Переоденься. Давно мог бы переодеться.

КУЗАКОВ Ты говорила им, что я офицер?.. Зачем тебе это надо?

ГАЛИНА. А что особенного? За три года мог стать и офицером.

БРЯНСКИЙ (напевает).

Сижу я это как-то с африканцем,
А он, сермяга, мне и говорит…

КУЗАКОВ. Галка, поговорим серьезно.

ГАЛИНА. Поговорим потом, у нас гости.

БРЯНСКИЙ.

В России не танцуют модных танцев,
А это очень неприглядный вид.

КУЗАКОВ (обнимает ее). Я тебя полгода не видел, что ты в самом деле…

ГАЛИНА (освобождается от его объятий). Надо идти. Это невежливо.

КУЗАКОВ. Пусть они уходят.

ГАЛИНА. Они уйдут, когда захотят.

КУЗАКОВ. Пусть уходят.

ГАЛИНА. Не говори глупостей. Переодевайся и приходи. И не делай там такой зверской физиономии. Это никому не интересно.

КУЗАКОВ. Я не выйду, пока они не смотаются.

ГАЛИНА. Как хочешь.

КУЗАКОВ. Галка!

Галина выходит к остальным. Валерия перевернула пластинку, отодвинула столик. Танцует.

БРЯНСКИЙ (раскачиваясь перед танцующей Валерией, отрывисто напевает). Потом мы с ним ударили по триста, А он, сермяга, мне и говорит: В России вовсе не танцуют твиста, А это очень неприглядный вид… (Делает несколько па, как в оперетте, уселся.)

В спальне Кузаков неподвижно сидит на кровати.

САЯПИН (Галине). Когда я могу вам позвонить?

ГАЛИНА. Позвонить? А зачем?

САЯПИН. И верно – зачем? Когда я вас увижу?

ГАЛИНА. Не знаю… Завтра вечером. По телевизору.