Посвященный. Книга I. Маарон и отравленные земли

– Слушай, – Спросил у него Расти, – А куда именно мы идем? Что за адрес такой?

«Я и сам, честно говоря, не знаю» – Вертелось у Майкла на языке. Но он ничего не сказал. Слишком сильным стало его желание узнать.

Они с Расти смотрели друг на друга, в глазах обоих горел и страх и любопытство. Майкл до этого даже подумать не мог, что эти два чувства так тесно переплетены между собой. То, что люди именуют страхом, иногда гораздо сильнее подталкивает сердце переливать кровь быстрее, а адреналин наполнять человека силой. Ведь инстинкт самосохранения создан именно для этого – что бы сделать нас сильнее перед лицом опасности.

Шаг за шагом Майкл приближался к двери, которая была настежь открыта. Над ней горела лампа. Внутри было очень темно.

Расти стоял за его спиной, с трудом сдерживая себя в том, что бы ни сказать ему пойти назад. Они оба чувствовали тот самый страх, но Майкл умел им пользоваться; умел посылать адреналин туда, куда нужно. Как? Он сам не знал, но с самого детства его отношение к подобным напряженным ситуациям всегда было другим. Он не от чего не отворачивался. Например, вспоминая тот случай, когда они с матерью стояли рядом с киоском, в который на полной скорости посреди бела дня врезался красный мотоцикл, а водителю расплющило голову, даже через шлем проливалась красная кровь: тогда он смотрел просто в лицо водителю, больше пяти секунд, ка ему показалось. Время тогда словно остановилось, капли дождя (из-за которого мотоциклиста и занесло на ровном месте) можно было детально рассмотреть в полете. Машины двигались совсем медленно.

Эта своеобразная «концентрация» случалась с ним всего пару раз за жизнь, но этого было вполне достаточно, что бы понять – родителям об этом знать не стоит. Слишком многое и так стоит на кону их счастливой жизни, а если внезапно выяснится, что их любимый сын оказывается одним из Людей Икс, то, что тогда могло бы начатья?

Вот оно, вот чего Майкл боялся больше всего, и вот перед чем его чутье было бессильно: изменения. Их он страшился сильнее, чем всяких там сновидений.

– Здесь кто-то есть? – Крикнул он в темноту.

Та ответила лишь слабым, умирающим эхо.

– Давай вернемся. – Жалостливым тоном процедил Расти.

– Ты если хочешь, возвращайся. А мне еще нужно выяснить… – Майкл запнулся, и неловко добавил. – Выяснить кое-что.

– Да о чем это ты говоришь! – Крикнул его друг.

– Как ни будь я тебе все расскажу, а пока стой. И жди меня.

Стоя в темноте, Майкл обернулся назад. Контуры его друга были очерчены преломляющимся светом солнца, который резко контрастировал с непроницаемым мраком этого странного помещения.

– Подожди меня снаружи и не уходи. – Повторил, спустя несколько секунд, Майкл.

– ДА! Хорошо! Только ты ненадолго… – Но Майкл его перебил.

– Десять минут. Если я не появлюсь через десять минут, вызывай копов.

И он обернулся, Расти оторопело смотрел ему вслед, не понимая, почему Майкл сказал то, что сказал.

Погружаясь во мрак, Майкл заметил, что больше не чувствует запахов. Не слышит звуков. Даже собственные шаги ему кажутся далекими… такими древними, словно это шагал не он, а какой-то дух тысячи лет назад. Как будто смотреть немое кино от первого лица. В какой-то момент ему показалось, что если он что-нибудь скажет, то эти слова не доберутся до его ушей: так и потонут в этом киселе из звуконепроницаемого пространства. Это погружение в бесконечный коридор показалось ему простым, но долгим. Не было ни каких стен вокруг (теперь его это не волновало, он шел, как во сне и смерился с этим), никаких препятствий на дороге, лишь прямая.

Белое пятно впереди медленно, но уверенно разрасталось, меняя оттенок и становясь голубоватым.

Ему не было страшно, как и в любом сне (из тех, от которых потом не просыпаешься в холодном поту, конечно). Здесь, в этом длиннющем коридоре без стен и краев было лишь то пятно, которое увеличивалось, становясь еще желаннее. А подсознательный, почти допотопный интерес лишь преувеличивался с каждым новым шагом.

Внезапно пятно резко начало увеличивается в размерах, словно до этого Майкл смотрел на него через обратную сторону бинокля, но теперь, поняв, что к чему, выбросил бинокль прочь.

Сила вдруг начала покидать его ноги, шаги стали казаться тяжелыми, а стопы ватными. Голова стала стальной гирей, а в легких появилось ощущение недостатка кислорода. Он задержал дыхание. Его глаза превратились в две сверкающие круглые монеты. Рука, которая так же нехило прибавила в весе, тянулась у светлому пятну впереди. Оно росло, превращалось, переливалось (все было как во сне) тепло приятно щекотало его лицо, от этого становилось спокойно. Восковое касание белого света приятно обжигало кожу, заставляя крохотные волоски на руках скручиваться и выгорать. Майкл, вопреки нарастающему жару во всем теле, был счастлив. Он не знал, почему: все это было слишком странно, что бы вот так бездумно улыбаться и кричать от радостного – почти безумного-смеха. Но Майкл смеялся; это был искренний смех радости. Затем, когда свет полностью его проглотил, внезапно, он почувствовал, как внутри его все вздымается вверх, как тошнота, вперемешку с болью наступают на голову. Казалось, он едет на скоростном лифте вниз, или вверх. На такой именно скорости он не мог определить. Вдруг все вокруг наполнил шум, придав свечению еще большей реальности. Теперь все это не казалось сном. Все внутри взбудоражено тряслось, а свист поднимался вместе с ветром. Белое свечение превратилось в прямой и сильный вихрь. Эта трясина захватила его в крепкие объятья, в этот момент – когда к телу прильнула новая, еще более сильная боль – ощущение сна окончательно выветрилось из его головы. А когда, наконец, все прекратилось, в голове стоял такой гул, словно отголосок пушечного выстрела.

Мысли еще долгое время приходили в порядок, возвращаясь, как книги, которые вышвырнули со своих мест на полках, а потом начали медленно распределять по своим местам. Мир прекращал вращаться, начал становится на место. Майкл осознал, что лежит на земле, на очень твердой земле, покрытой очень грубым мхом. Глаза его начали раскрываться, медленно, словно после долгого сна. Но как только он увидел-захотел закрыть, но уже н смог отвести взгляд.

Перед ним на десятки, и сотни тысяч метров стелился каньон. Горы, которые были за ним, казалось, тонули во мгле низких облаков, плывущих прямо в сторону верхушек каменных гигантов. Майкл поднялся на ноги, шокировано смотря вперед, на дюну, что осыпалась с края одной из скал. Тоннами песок переплывал, залетая в щели в земле, образуя подобие зыбучих песков. Солнце освещало золотистый бархат песочного ковра, который отблескивал сотнями тысяч маленьких солнц. Косые лучи огибали причудливых форм облака, превращая местный вид в мимолетный пейзаж, красивее и четче многих гениальных полотен. Все это было у него под ногами Майкла, его глаза не могли приспособиться к такому простору, оттого к горлу подскочила тошнота. Но это не остановило его. Майкл подошел к краю каменного плато и еще внимательней всмотрелся в этот завораживающий, но одновременно и пугающий вид. За каньоном стелился песок, доходя до самой полосы горизонта, а за тем горизонтом скрывалось нечто… он это «чувствовал».

Здесь, на верху, было так свободно, но так тихо. Не дул ветер. Была лишь дюна и каньон, и горы, тонущие в густой пелене жаркого воздуха.

От этого стало не по себе.

Майкл простоял на краю еще какое-то время, не думая, не дыша, а только прислушиваясь к тишине.… К всепоглощающей тишине. В грудной клетке начал зарождаться крик, отчаянный вопль загнанного в угол зверя, но Майкл тут же проглотил его вместе с сухой, колючей пустотой, что образовалась во рту.

Прошло несколько минут. Окружающий вид уже утратил свою яркость и фантастичность. Теперь он просто раздражал.

Выбраться от сюда не представлялось возможным, так как плато было отрезано от внешнего мира пропастью. По сути, это место представляло из себя высоченный пик с затупленным острием. Так-то выход мог быть только одним…

Одинокие взгляды в сторону пропасти, а за ними, долгое и монотонное наблюдение за мхом под ногами.

Сидя на корточках у края, он ждал. Хотя бы чего-то. Надеялся, что произойдет хоть что-то. Но вместо этого его ждало время. Долгая цепь из ожидания….

Захотелось пить, есть, в туалет. Все в месте, в общем. Из-за этого Майкла взяла такая сильная злость, что он начал бездумно швырять камни в пропасть, те падали и без звука таяли в пустоте пропасти.

Он хорошенько размахнулся, и готовился было побить рекорд дальности, вобрал всю свою силу и злость в этом размахе и готов был привести в движение это машину смерти под названием «Правая Рука Майкла Брукса» но, сзади что-то брякнуло.

Майкл ошарашенно обернулся. Перед ним в нескольких метрах был костер, разгорающийся на полную силу, у костра лежали обноски: куски тряпок, шкура какого-то зверя и ножны от меча с золотистой гардой, отблескивающей ослепительными каплями света. Рядом с костром в турецкой позе сидел человек. Его лицо было скрыто за солнцезащитными очками из кожи и черного, непроглядного стекла. На голове был такого же цвета кожаный капюшон. В руках ржавая кастрюля и деревянная ложка. Он поднес кастрюлю к огню и принялся ждать.

Майкл и не заметил, как выпустил камень из руки, и тот рухнул. Он удивленно и ошарашенно смотрел в сторону незнакомца и силился что-либо сказать, но в голове не рождались мысли.

Наконец, убрав маску со своего лица и положив рядом с оружием, незнакомец приблизил ложку с подобием супа к лицу. Сначала понюхал, затем, положив ложку в рот с радостью съел. Лицо его казалось старым, щеки были покрыты бороздами от ветра или, возможно, какой-то хронической болезни, хотя по глазам можно было подумать, что этот человек совсем молод. В них зияла жизнь и сила, а еще несвойственный большинству людей интеллект.

Человек приподнял кастрюлю, тем самым призывая Майкла присоединиться к трапезе.

– Голоден? – Спросил он.

В ответ Майкл лишь кивнул головой.

Человек кивнул в сторону костра, и Майкл послушно сел с противоположной стороны от незнакомца. Тот, достав из большой сумки потрескавшуюся миску, наложил в нее несколько ложек густого супа и передал ее Майклу вместе со второй ложкой.

Голод, который до этого мучал его, исчез буквально после пары-тройки ложек этого питательного рагу. Все это время Майкл не сводил с незнакомца глаз.

Отдав человеку миску с ложкой, он раскрыл рот, что бы спросить, кто он, но человек поднял правую руку вверх, даже не смотря в его сторону. Этим самым и вовсе отбив любое желание говорить.

Все это время небо плавно переплывали небесные парусники, словно при слабом бризе. Было в этом что-то чарующее, но в тоже время и страшное. Воздух на этом каменном плато был очень свежим, но обстановка внизу, в пропасти огромного каньона говорила о том, что места эти заброшены, в них нет какой-либо жизни. Конечно, ведь это пустыня. Но думать об этом с такой стороны Майкла заставляла не глупость незнания, нет. Было внутри него чувство, говорящее ему, что он когда-то что-то знал об этом месте и возможно был там, очень давно, но забыл об этом.

Где-то в дурмане жаркого дня, далеко-далеко на востоке или западе (Майкл не мог понять, в какой стороне что находится) густел призрак чего-то большого и высокого: тоненькая полоса, тянущаяся до неба, кажись, до самых звезд. А рядом с этой неброской линией яснел полумесяц неведомой планеты, похожий на кошачью улыбку. Такой же загадочной, как и все здесь, серп, тонущий в изменчивых облаках.

«Нет, ну это точно ночной кошмар» – Подумал Майкл и изо всех сил разорался безумным смехом, в котором было и неприятие, и страх и крупица отчаяния. Все это варилось в котле, на котором красными кровавыми буквами было написано.

НЕТ, ПРИДУРОК! ЭТО НИКАКОЙ НЕ СОН

Отсмеявшись, Майкл с надеждой посмотрел на молчаливого человека, пытаясь таким образом выцыганить из его недр хотя бы пару слов. Но странник молчал своим видом и подозрительной молчаливостью он напомнил Майклу персонажа Странника из Властелина Колец. Так и было. В чем-то незнакомец действительно был схож с актером Виго Мортенсеном.

Их разделяло лишь слабеющее с каждой минутой пламя. Глаза неизвестного горели ярче костра, смотрели вперед, через Майкла, изучая.… И внезапно Майкл его до дрожи испугался. Ему казалось, что нет человека опаснее в любом из миров, чем вот такой вот молчаливый тип. Кто знает, что варится у него там, в казанке, наверху? Возможно, он один из тех, кто сначала кормит свою жертву, приводя к доверию, а затем… что угодно, только ничего хорошего.

Осилив себя, Майкл спросил: