Секта. Ангелы умирают первыми

Мои мысли опять прервались, из-за той красоты, которую я опять увидел в иллюминаторе. Красивейшие озёра, реки, которых не счесть, и зелёная непроходимая тайга.

Смотрите, Михаил, какая красота… – обратился я к Михаилу, который сидел рядом.

– Да… красота… Вы знаете, Александр, мне иногда до зубного скрежета хочется сюда вернуться и остаться. Не много мест на земле, куда меня постоянно тянет. Только в тайгу и на Валаам. Потрясающий архипелаг. На каждом острове скит. Именно до Валаама дошел в своем апостольском служении апостол Андрей. Это, безусловно, самый древний центр православия и самый истинный, его даже коммунисты не посмели тронуть, ни одного из ста с лишним храмов не посмели. Там при коммунистах был приют для калек. Храмы и целый остров калек. Ну, я вам все это рассказывал. Это я к тому, что это так символично для Руси.

–Да, Михаил, сколько же на Руси красивейших и богатейших мест… На Валааме я, к сожалению, не был. А вот то, что я тут увидел, и то, что сейчас видно из иллюминатора, просто великолепно, никогда не видел ничего подобного. Я ведь до этого в Сибири и не был-то никогда.

– Безусловно, Сибирь – она великая. И это каждый чувствует, кто сюда приезжает. Раньше этот край еще богаче был. Тут очень много всегда было ценных меховых пород. Бобров и сейчас много, выдры есть, но мало, всех перебили почти при Союзе еще. У нее шкурка дороже, чем у соболя. Соболя в те времена по 80 рублей за шкурку принимали, а выдра стоила 100, вот и перебили ее почти всю. Из птиц, конечно, тоже много всего. Я вообще любопытный. Как свободное время, я сразу в тайгу.

– И не страшно вам там было? Ведь одному там опасно.

– Поначалу страшно, конечно, было. А потом привык, когда понял, что никто меня в тайге, кроме комара, жрать не собирается, особенно летом, там вообще до меня никому дела нет, даже медведям. Виссарион гораздо опаснее, чем тайга и природа. Иногда смешно. Я на одном берегу речушки малину лопаю, а медведь на другом, посмотрит на меня и дальше малину жрет, а речушка метров тридцать шириной всего. Сначала страшно было, удирал без оглядки, а потом привык как-то. Это не только там, это везде, медведь такой, он любопытный очень, но мирный. Летом, конечно, мирный. По весне лучше и не попадаться, они стадами бродят, штук по пять-шесть, голодные. Весной сожрать, конечно, могут.

– Да, Михаил… А люди все это так бесцеремонно разрушают… Вон, сколько рек красивейших, сколько озер, прямо посреди тайги.

– Вот я и говорю, что люди гораздо опаснее медведя. А речек всяких действительно много, не счесть, а рыбы там ну просто навалом. Но основное богатство и красотища неимоверная – это озеро Тиберкуль. Которое этот гад Виссарион заграбастать хочет, к горе своей в придачу, и землям. Ведь оно почти горное озеро. Это на самом деле ледниковое озеро. Оно в ледниковом периоде еще образовалось, тысячи лет ему. Прямо из озера воду пить можно, многие из него и пьют, хотя из речек тоже пьют. Они ведь тоже последствия ледникового периода. Но в речках как-то не так заметна прозрачность. А в озере она удивительно чистая, плывешь когда, вниз посмотришь а там булыжники на дне, думаешь рядом, а на самом деле глубина метров 10. Я один раз сдуру нырнул, хотел до дна добраться, чуть уши не лопнули. Там в районе Тиберкуля есть растение одно, про него легенды ходят, что бессмертие оно дает. Не знаю, как насчет бессмертия, но то, что там оно очень ценится, это точно. Называют его «золотой корень». Мне давали пробовать. Такое ощущение, что есть в нём что-то стимулирующее. Пожуёшь маленько и как будто только что родился, энергии столько появляется, хотя голова чистая, скорей типа женьшеня.

– И что, много рыбы в этом озере? Хорошая там рыбалка, наверное?

– Рыбы, конечно, в озере навалом. Причем она странная такая, совсем не боится людей. Я как-то раз горбушку хлеба взял, зашел в воду, она намокла, так рыбешки у меня прям из рук клевали, в основном мелкотня всякая, но подплывали и крупненькие, клюнут и уплывают сразу. Потом горбушку доели и давай меня пробовать, тыкаться в меня. Там особенно утром красиво, туман, озеро… На озере есть остров, Кедровым называется, и правда, там одни кедры растут.

– И до всего этого постепенно добираются грязные руки Виссариона, – подытожил я, глядя в иллюминатор.

– Да, к сожалению. Я тут, кстати, прикинул, так, навскидку, суммы по недвижимости, которыми ворочает Виссарион. И получил сумасшедшую сумму. При средней цене за квартиру в Москве и Питере по 50 тысяч долларов, а некоторые, конечно, много больше, получается, что Виссарион за примерно 5 лет с 90-го по 95-й год, а именно в 95-м погиб Савицкий, заработал только на квартирах 250 миллионов долларов. Это только по Москве и Питеру, и цена минимальная! Хотя Виссарион и получал гранты, что-то мне кажется теперь, что на них он только раскручивался – и это копейки по сравнению с квартирными аферами. И это только за пять лет. А ведь с 95-го прошло ещё десять лет. Какими же деньгами крутит Виссарион сейчас? К миллиарду, наверное, приближается.

– Ага, а еще какие деньги можно получить за тот же уран. Это гораздо больше денег, Михаил, это уже несколько, может быть десятки. А что вы думаете, Михаил, владеет ли сам Виссарион, лично, гипнозом или этим программированием? Я же был вчера у них и ничего такого не заметил, когда общался с ними. Хотя речь, конечно странная, выглядит полным бредом. Но, может, я там мало был?

– По поводу того, владеет ли Виссарион психолингвистикой и гипнозом, – владеет. Есть заключение экспертизы и анализ его речей и проповедей. Экспертиза проводилась центром по реабилитации жертв тоталитарных сект, руководил экспертизой и сам принимал в ней участие известный врач, доктор медицинских наук Анатолий Берестов. Вывод такой: «Этот человек явно владеет психотехнологиями, воздействующими на подсознание человека аналогичные тем, что практиковали руководители ” Белого братства”». Кстати, были проведены и анализы речей Вадика Редькина. Так вот выяснилось, что никакого отношения к так называемому Евангелию от Вадима Редькина, он не имеет, не он его писал, однозначный ответ, не он и не Тороп. Это вообще по стилистике коллективный труд, тоже очень хорошо просчитанный с точки зрения психологии. Следы лингвистического почерка Вадика Редькина там нашли лишь отрывочно. Вывод такой, что первоначально писал Вадик Редькин, а потом над его текстом работали профи, да так, что от Вадика Редькина ничего практически не осталось в этом Евангелии.

– Ну, то есть работали над этим еще кагэбисты?

– Конечно, спецслужбы в то время были заинтересованы косвенно и прямо. Ведь еще в присной памяти докладе Бжезинского говорилось: «Мы дадим им новых богов, чтобы окончательно расколоть».

–Михаил, а что было потом в ваших взаимоотношениях с Настей? Как они сейчас продолжаются? Вы говорили, что наступило долгое и мучительное время, и вы только ждали развязки. Она всё – таки наступила?

–Да… к сожалению. Тот злополучный день наступил, когда у меня закончилось время. Все, его больше не было, оно кончилось, и в душе повисла гробовая тишина, от замерших стрелок каких – то причудливых внутренних часов, которые отсчитывали, сколько мне ещё времени оставалось быть счастливым. И когда однажды вечером раздался телефонный звонок и милый женский голос невинно спросил:

– Простите, а Настасью можно попросить к телефону?

Я вдруг отчетливо понял, все, завтра не наступит уже никогда. Оно, конечно, будет, это завтра, но там не будет нашей любви. Там не будет Насти… Я отдал Насте трубку. Она услышала этот женский голос и вся засветилась от счастья.

– Да, конечно, да, я не работаю пока, да, конечно, смогу, я через полчаса буду, до встречи, я уже выезжаю.

Она уехала… А я как сидел, так и остался сидеть. Смотря отсутствующим взглядом неизвестно куда. Я понимал, это конец… Часа через три она вернулась, и вместе с ней в дом вошло молчание. Она молчала практически весь вечер. Я ничего не спрашивал, просто лежал и смотрел в потолок.

Наконец она не выдержала:

– Так ты все знал. Ты ведь все знал, да?!

– Да, знал…

– Давно?

– Да, практически с самого начала.

– И ты все это время молчал???

– Настя, ты же сама когда-то писала, что даже пустота не молчит, надо просто уметь слушать. Я говорил, только ты не слышала…

– Да что ты мне говорил?! Всякую чушь про свою дурацкую Библию! Отвечай!

Её лицо как-то перекосилось и стало ужасно некрасивым, стало чужим и неестественным…

– Это ты тот самый Михаил, который приходил убивать Учителя?!

– Да, это я, тот самый Михаил.

– Это правда, что ты был на войне снайпером?

– Правда…

– Почему ты мне не рассказал про это?

– Зачем, девочка моя? Это же ужасно!

– Да, в самом деле, зачем! Руки по локоть в крови! «зачем, девочка?!» И ты еще спрашиваешь! Слушай, а тебе мальчики кровавые не снятся? Ну, вот те, которых ты там убивал, они тебе, уроду, не снятся?!

– Нет, не снятся мне кровавые мальчики, я вообще 25 лет уже красного цвета не вижу, так что кровавые мальчики мне не снятся, мне мой командир снится, который вытащил меня из горящего танка, а сам сгорел и умер от ожогов в госпитале…

– Так вам и надо, уродам!

– А еще мне снится черная ночь на минусинском кладбище, я сижу на могиле ангела и пью водку из горла…

– При чем тут Минусинск? Какой к черту ангел?!

– Да обыкновенный ангел, Мотькой звали, маленькое солнышко, восемь лет от роду, которое убили злые люди…

– Ну и кто же убил этого твоего ангела?

– Да твой Виссарион, учитель твой, Настя, и убил.

И тут я начал ей рассказывать. Все, что помнил, все, что знал, все, что узнал позднее о секте и о славном парне Виссарионе, убивающем ангелов. Я рассказывал ей всю ночь, рассказал эту страшную и леденящую историю про маленькую девочку Матрену, которая умерла в муках только потому, что Виссарион запретил в своей секте медикаменты. Пока я рассказывал, Настя не шелохнулась, просто сильно побледнела, закусила губу, сцепила руки и слушала. Я не стал ее жалеть, и вовсе не из-за обиды на ее слова про кровавых мальчиков. Я эти обвинения миллионы раз слышал, мне плевать было на эти обвинения, родину не выбирают и время, в котором живут, не выбирают, я сам себя тысячу раз казнил за то, что было, что мне эти слова – тьфу.

У меня была другая задача, одна-единственная: рассказать ей всю правду о Виссарионе и секте. Разрушить в ее мозгу ту мерзость, которой ее напичкал Виссарион. Я не знаю, кому было тяжелей: ей слушать правду о том, во что она так свято верила, и видеть, как эта вера рушится, не оставляя камня на камне от ее души, или мне, видя, как с каждым моим словом я убиваю свою любовь, убиваю наше счастье и лишаю нас с ней дальнейшего будущего. Когда под утро я закончил рассказ, на Насте лица не было. Она сидела и бормотала:

–Ну почему так, Миш? Ну почему это именно нам?! Господи! За что меня он так наказывает? Мы ведь любили друг друга, что нам делать? Как нам теперь с тобой жить? У меня внутри не осталось ничего… Зачем, Господи…

– Настя, любимая, потерпи, котенок, ты сильная, ты справишься, вот увидишь, справишься.

– С чем я должна справиться, Мишка? С чем? Ты все разрушил, все, во что я верила! Чтобы справиться с чем-то, надо верить во что-то, а мне не во что больше верить.

– В мою любовь, Настя…

– Знаешь, Миш, если любовь – это такая боль, я не хочу такой любви, ничьей, ни своей, ни твоей. Я домой, Миш, хочу, отпусти меня, потому что, если ты не отпустишь, я не смогу уехать, отпусти меня… Я боюсь, что возненавижу тебя. Себя я уже ненавижу. Отпусти…

– Хорошо, Настя, давай спать, не волнуйся, пока ты ездила на встречу, я купил тебе билет на завтра. В пять вечера твой поезд, поспи немного, любимая…

Утром мы встали, и Настя начала собирать вещи. Мы оба делали вид, что она опять поедет ненадолго к Родителям, а через пару дней вернется. Уже упаковав чемодан, она вдруг что-то вспомнила, достала тоненький кожаный поясок. Спросила:

– Ты знаешь, что это такое?

– Да знаю, ответил я. – Это «невестин поясок».

– Ты и это, оказывается, знаешь?

–Да, Настя, знаю.

– Возьми, Миш, пожалуйста, его себе, он твой…

– ??? – Я недоуменно посмотрел на нее.

И тут она впервые за два дня улыбнулась…

День прошел быстро. Мы просто сидели и смотрели друг на друга и не могли оторваться, а в глазах у обоих был все тот же вопрос: почему? Почему Бог свел нас, дал любовь и дал такую боль? Почему любовь – это всегда боль? Время было ехать на вокзал. Настя вдруг попросила:

– Не провожай меня до вокзала.

– Почему?

– Если ты поедешь на вокзал, я не смогу уехать.

Мы вышли на автобусную остановку.

– Не грусти, Миш. И пойми, я ни о чем не жалею. Просто пусто у меня сейчас в душе. Нет там никого, ни тебя, ни меня самой, ни тем более Виссариона. Я немного отдохну дома, постараюсь справиться как-то со всем этим. Я должна справиться, пойми, сама должна справиться. А справлюсь, то приеду, поясок мой у тебя, береги его, перед Богом я твоя невеста.

Показался автобус…

– Ну, Миш, ну не грусти. – Она поцеловала меня. – Ну что, до свиданья, что ли?

Она старалась казаться веселой.

– Да нет, Настя, зачем себя обманывать. Давай прощаться. Ты же больше не вернёшься… Ты это знаешь, и я это знаю… Умоляю тебя только об одном, ты же знаешь, я никого никогда ни о чем не просил, а тебя прошу. Живи, Настя! Живи!!! И постарайся быть счастливой когда-нибудь, и за себя, и за меня, за нас обоих…

– Прости меня, Миш, пожалуйста…

– Да не за что мне тебя прощать, Настя…

– Господи, я сейчас шагну в автобус и больше тебя никогда не увижу… – У нее ручьем потекли слезы…

– Прощай, Настя…

Она шагнула в автобус, и он захлопнул двери. А я стоял, смотрел, как он исчезает в снегу, и думал: вот и еще один ангел покинул эту страну. И опять все из-за этого Виссариона! Из-за этого подонка. Через пару часов мне пришла эсэмэска от Насти: «Я уже в поезде, еду домой, я знаю, что, уехав сегодня, я сделала самую большую глупость в своей жизни, о которой буду жалеть всегда». Я в ответ написал: «Знай, Настя, что бы ты там ни решила, я буду ждать тебя всегда». До Нового года оставалось два часа…

Сейчас она в Минске. Работает. Стихов больше не пишет, ни с кем не встречается, приходит домой, лезет на крышу и слушает свои звезды. Мне не звонит, иногда присылает эсэмэски. Я пишу ей письма, в основном рассказываю, как у меня дела. Она их читает, присылает короткие ответы, одно слово всего: «Спасибо».

Настя – это моя Голгофа и мой крест. Даст Бог, все образуется, откроет Он ей глаза, значит, все получится и мы будем с ней счастливы. Я в это верю и жду этого. Я готов этого ждать столько, сколько понадобится, пусть даже если на это понадобятся годы.

Помимо того, что я пишу ей письма, у меня есть люди в Минске, которые периодически сообщают мне, как она, что она делает, чем она дышит, чем занимается, как живет. Я всегда знаю, где она и что с ней. Иногда я психую, когда она пропадает надолго. Но, повторяю, все эти вопросы касаются только меня и ее. Бог поможет. Я в это верю. Если я все правильно делаю, он поможет. А кто может помочь больше Бога? Да никто. Вот на Него у меня и надежда. Поэтому и пишу Насте в каждом письме: «Настя, помни, заруби себе на носу просто, мой дом всегда ждет тебя, любую, уставшую, веселую, грустную, любую. И моя дверь всегда для тебя открыта, на ней нет замков. Надумаешь вернуться, просто возьми билет и ни о чем не думай, откроешь дверь, а обед уже на столе». Странный роман… гениальной девятнадцатилетней поэтессы и 43-летнего мужчины… Как жаль, что она больше не пишет стихов, вот этого мне жаль больше всего. Обыкновенная девушка с длинными рыжими волосами и с удивительно зелеными глазами…

– Михаил! Но все-таки она же не уехала к Виссариону!!! Это же практически победа. Ведь вам же в конечном итоге, если так подумать, – удалось! И вполне возможно, и я даже в этом уверен, что пройдет чуть-чуть времени, и вы опять будете вместе! Она подумает, все осмыслит, осознает, и вы опять будете вместе и счастливы.

– То, что Настя не уехала пока к Виссариону, не означает ничего. Да, не уехала. Но и не вернулась ко мне. Забилась в своем Минске, спит на крыше, рядом с аистами и по ночам смотрит на небо. Бедная девочка, она думает, звезды ответят ей… Я сломал ее отношение к Виссариону, увы, ценой погубленной любви. Она мне как-то написала письмо по электронной почте:

«Я знаю, что в моей комнате ночью нет черных кошек, но я ищу их и нахожу, потому что без них я давно бы с ума сошла от пустоты».

А в другом написала:

«Я чувствую, что я умерла».

– Она. Саша, ведь тоже была ангелом. Я впервые встретил человека абсолютно не умеющего врать, т.е. вообще не умеющего, даже на мелком бытовом уровне. Звонит телефон, я ей говорю "Настя скажи, что меня нет", а она не может, и звала меня к телефону… Она ведь и в правду верила, что Виссарион – это Христос…

–И каким образом, вам удалось всё – таки сломать эту зомбированную веру? Ведь это же ужасно сложно, почти не возможно.

– Почти так же, как и сектанты работают. По такому типу, как и они вербуют адептов. Ведь у них в этом деле есть очень сильная эмоциональная составляющая. Они давят на эмоции человека. И Настю я развел с Виссарионом в основном именно на этих эмоциях. Понимал, конечно, что эмоции утихнут и она более критически будет относиться к моей истории, будет думать. Но ведь Виссарион не впрямую Матрену Забелину убил, поэтому, когда разговаривали тогда ночью, я все время подчеркивал, чтобы у нее в мозгу это засело, что Гитлер ведь тоже не впрямую 2/3 белорусов убил в войну, и еще сколько миллионов человек по всему миру. Кстати, в связи как раз с эмоциями и мышлением и в самой секте очень много строится. На эмоциях и архаике. Поэтому так много там символизма всякого или проще говоря, идолопоклонничества, и такой упор на секс, как одну из самых архаичных, то есть древних функций подсознания.

Я потом, много поздней, от нечего делать, занимаясь психологией и читая Тавистокские лекции К. Юнга, с удивлением обнаружил то, что для современной психологии вовсе не секрет. Эмоции, несмотря на бытующее мнение, есть вещь сугубо рациональная, такая же рациональная, как мышление, мало того, они в человеческом эго расположены на одной плоскости, мало того, они разновекторны. Чем больше эмоций, символизма, как части эмоционального ассоциативного ряда, вот чем больше эмоций в человеке, тем меньше в нём мышления. Как только убираешь эмоции и пытаешься перевести разговор в прямо противоположную сторону, к мышлению, всё. На этом все споры кончаются. Меня недавно поразил в связи с этим мой близкий друг, может быть лучший барабанщик в этой стране Лешка, который упорно мне втюхивал книгу одну почитать, не помню, кто написал, но книга эта на слуху – «Код да Винчи».

– Ден Браун написал.

– Вот, точно, Ден Браун. Я ему говорю: Витя, пойми, не хочу я ее читать. Он мне: да там такие факты! Я ему говорю: ну например? Он мне так серьезно отвечает: ну ты знаешь, например, что современный перевод Библии не точен. Я говорю: знаю. Он так удивленно: а знаешь, мол, что существуют не четыре Евангелия, а несколько десятков. Я говорю: знаю, но каноническими считаются лишь написанные апостолами, ибо только они получили дух Божий проповедовать, исцелять, разговаривать на многих языках, все остальные Евангелия суть апокрифическая беллетристика.

Он так репу почесал и говорит: ну а ты знаешь, что понятия креста не было при Иисусе, что крест как символ веры появился через 300 лет. Я говорю: знаю, в 325 году н. э. на Никейском вселенском соборе. Он мне: нет, ну ты все равно прочитай, я ему говорю: зачем?! Все факты, которые ты мне изложил и о которых по глупости церковных иерархов молчали столько лет, мне известны, мало того, все, кто интересовался вопросами библейских текстов, знают это! Нет, ну ты всё равно почитай, там это так преподносится!

Так вот самое главное, Александр, я после этого разговора с ним вдруг поймал себя на мысли, что я ведь Алексею это все рассказывал! Ну все эти факты рассказывал, без эмоций конечно, опираясь на науку да на ранние библейские тексты, он не запомнил, а прочитал беллетристику с этими же фактами, и тут же у него в голове осело это, вместе со всей чушью которую мелит в этой книге автор, пытаясь выдать некоторые малоизвестные факты за некое откровение. Которые, по большому счёту, уже давно не являются секретом. Ещё немного и появится секта "Кодавинчисты". Вот так это на эмоциях всё и работает. А ещё, конечно, пустая душа. Дьявол приходит только в пустые души. В души, где есть Бог, он не приходит…

– Видимо Михаил, это всё знак нашего времени – бесконечное появление мессий и пророков «новой веры», разного рода «чудотворцев». В Питере вновь заговорил Кашпировский. Григорий Грабовой, как известно, пообещал воскресить детей Беслана. В Сибири свой «сибирский мессия» Виссарион со своими ближайшими помощниками…

***

Вернувшись в редакцию своей газеты, я проверил информацию о залежах урана в горе Сухой. И, как я и ожидал, это оказалось правдой. Значит всё так и оказалось. Значит, я был прав. Вот истинная причина. Мой главный редактор был очень доволен результатами работы. Материал был опубликован немедленно. Но особого резонанса моё расследование не имело, этот материал утонул в новом скандале, который разгорался на всю страну, с новым очередным мессией и воскресителем душ Грабовым. Буквально через пару дней мне принесли открытое письмо от издательства «Запасный выход», с предложением присоединиться к тем подписям, которые под ним значились. Письмо было адресовано к новому мессии – Грабовому. В письме было написано:

«Уважаемый Григорий Петрович,

Наше издательство занимается современной российской литературной словесностью – прозой, поэзией, эссеистикой.

Не секрет, что в настоящее время в современной литературе сложилась критическая ситуация. Нехватка серьезных академических авторов, отсутствие классиков, деградация языка – все это заставляет нас сегодня написать вам это письмо.

В связи с тем, что сегодня не существует безусловных классиков, подобных Гоголю, Пушкину, Лермонтову, мы вынуждены печатать современных авторов, которых часто критикуют в современной прессе.

Мы внимательно изучали Ваш сайт, а также другие связанные с Вами материалы в прессе и по телевидению, и решили обратиться к вам с просьбой.

Просим вас воскресить достойных русских классиков XVIII-XIX вв. Таких как: А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Н.В. Гоголь, И.С. Тургенев, Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский, А.П. Чехов, А.А. Блок, И.А. Бунин, В.В. Набоков, А.П. Платонов, Б.Л. Пастернак, М.А. Булгаков. Чтобы они смогли закончить свои неосуществленные замыслы и поднять знамя современной русской литературы на недосягаемую высоту золотого и серебряного веков. Просим в первую очередь воскресить А. С. Пушкина. И далее остальных по указанному списку.

Мы готовы заплатить за каждого автора из нашего списка, согласно вашему тарифу, 39 (тридцать девять) тысяч рублей. Однако вопросы воскрешения поднимают массу щепетильных и серьезных проблем. В том числе и вопросов очередности и приоритетов. Именно поэтому мы требуем создания специальной государственной и общественной комиссии для контроля очередности и личностей воскрешенных. Для того чтобы не были по заказу воскрешены такие чудовищные личности, как Владимир Ленин, Адольф Гитлер, Сталин и другие тираны.

Помыслы наши чисты – служить России. Литературные приоритеты наши видны: воскрешение русских писателей – это уникальная возможность восстановить прерванность истории и дать вторую попытку Н. Гумилеву, Д. Хармсу, А. Платонову, О. Мандельштаму и И. Бродскому, о воскрешении которых мы тоже думаем. То есть мы хотим предложить Вам попытаться исправить ошибки истории и власти.

Уважаемый Григорий Петрович,

Мы не являемся специалистами в области магии, парапсихологии, религии и аномальных явлений. Но если Вы честны и до сих пор на свободе с программой воскрешения, значит, помыслы ваши чисты и программа ваша правдива. Мы уверены, Григорий Петрович, такое доброе дело, как оживление великих русских классиков, будет поддержано Министерством культуры, Министерством печати, Министерством образования, правительством России и миллионами россиян.

Вместе с великими литераторами было бы так же полезно оживить великих русских художников для оформления книг.

МЫ НАДЕЕМСЯ, что данное обращение не останется без внимания общественности и органов власти, что судьбой русской литературы в России озабочены не только мы – ее представители.

Уважаемый Григорий Петрович,

Мы долго не верили в ваши возможности, но другого выхода у нас нет. Просим Вас провести интенсивное дистанционное экстрасенсорное воздействие по вашей системе – восстановление жизни человека после его биологической смерти. Согласно вашим технологиям.