Ритуал

– Во-он!!! – заорал Васин.

И гимназист бросился прочь из аудитории.

Разочарованию не было предела. Васин только обрадовался, что кому-то так же интересны первобытные племена, как и ему, но всё оказалось вульгарно и пошло. Нечто глубокое задел в его душе гимназист и долго ещё вспоминался. Уже на пароходе Васин охотно делился своим возмущением с матросами и офицерами, но ни у кого не находил понимание. Лишь на широте озера Виктория услышал он то, что расставило всё на свои места.

В один из тех живописных африканских вечеров, от которых захватывает дух вне зависимости от того, сколько раз его видел, Васин отправился на прогулку по палубе и встретил мичмана Андрусева. Крепкого, дочерна загорелого моряка, слывшего среди побратимов под прозвищем «Котик». Странное для обитателя суши имя Андрусев приобрёл благодаря прямым длинным усам, что давало сходство с крикливым морским животным. Поговаривали, что такими усами он обзавёлся ещё в детстве и с тех пор без них его никто не видел, но здесь побратимы скорее всего безбожно врали. Впрочем никаких других сплетен про Андрусева не ходило, потому как человеком он был хоть и замкнутым, но исключительно уважаемым.

Андрусев с трубкой устроился на перекур, устремил задумчивый взгляд в бесконечную даль и только выпустил первое кольцо дыма, как рядом пристроился Васин. Они долго молчали, словно могли спугнуть и без того скоротечный закат, а когда стемнело и небо украсила россыпь ярких, мерцающих звёзд, Васин заговорил:

– И всё-таки мне это не понятно. – заявил он так, будто продолжал недавно прерванный разговор. – Как же это? Я им рассказываю о вещах, которые они никогда не увидят. Вот здесь, например! – Васин махнул в сторону материка. – Есть одно племя, где вся верхушка это женщины от тринадцати до тридцати лет.

– Хм… – многозначительно озвучил свою позицию Андрусев.

– Ну, да я не об этом. Видите ли, не понимаю я, как при таком разнообразии они могут так плоско мыслить? Ничего их, кроме пошлости, не интересует. Считают, что могут многое, что могут перевернуть мир, но охотнее всего спотыкаются и стремглав катятся к самой презрительной низменности. Как же это омерзительно, милостивый государь, если бы вы только знали.

– Трусы. – кратко подытожил Андрусев.

– Ну, почему же сразу трусы? Они ведь чуть что, так сразу в драку лезут. О, нет, смелости им не занимать. Тут что-то другое.

– Они боятся увидеть, насколько велик мир. Поэтому и трусы.

Андрусев вытряхнул прогоревший табак из трубки, встал и удалился, раскачиваясь вместе с кораблём. А Васин так и остался сидеть, поражённый столь простым, но точным ответом.

Вскоре пароход причалил в Кейптауне и Васин сошёл на берег. Неделю он провёл компании двух знакомых буров, после чего направился в Гвинею, два дня погостил у старого приятеля Миклухо-Маклая, а затем погрузился на яхту и дал начало экспедиции.

Климат Полинезии был чем южнее, тем мягче, жара становилась всё более сносной, а солнце не таким белым, как на экваторе.

Васин всё реже вспоминал о неприятном разговоре в петербургской аудитории, а затем и вовсе забыл, когда появились первые объекты для исследований. Встреченные племена не обладали особой уникальностью, но всё же несколько ценных наблюдений Васин сделал.

Уже к середине путешествия стала заметна связь между ними, которая вполне могла быть вызвана развитым морским сообщением. Заключалась она в легендах о появлении племён архипелага. Все они отсылали к Великому Духу острова Наори. Он был настолько суров и беспощаден, что позволял жить рядом с собой лишь тем, кто способен доказать свою храбрость. Его испытание несло смертельную опасность и многие в страхе за свои жизни покидали остров. С тех пор возвращение на Наори стало непреложным табу, а предания о нём рассказывались по любому поводу и даже без него.

– Поразительно! – воскликнул Васин, когда впервые услышал про остров Наори и Великого Духа.

– Что так развеселило тебя, белый человек? – удивился старейшина. Он, как и все прочие племена архипелага, разговаривал на том диалекте языка маори, который Васин прекрасно знал.

– Многое я слышал и многое видел, но такого ещё не встречал. Обычно народы берут своё начало в великих подвигах и битвах, а то и от духов.

– Да, может это и не то, чем можно гордиться. – ответил старейшина. – Но предки хотели, чтобы мы об этом помнили, а значит нет причин говорить об этом шепотом. Предки были мудры.

Васин тщательно записал историю во всех подробностях. Позже он не раз с ней сверялся и удивлялся, насколько точно повторяется одно и то же предание на каждом острове. Вскоре стало очевидно, что посетить Наори необходимо чем скорее, тем лучше. Он находился в стороне от архипелага и был так мал, что не очень-то верилось, будто там кто-то живёт.

Все опасения пропали, когда в подзорную трубу Васин увидел береговую линию Наори, усеянную маленькими свайными хижинами. Деревня оказалась довольно крупной и уходила в глубь острова, где раскинулся густой тропический лес. На другой стороне острова возвышался кратер вулкана с каменистыми чёрными склонами.

Жители Наори отличались от обитателей архипелага строгим нравом. Они не испугались появления чужака, а многие и вовсе не обратили на него никакого внимания. Никто не бросился ощупывать и осматривать Васина, когда его лодка пристала к белоснежному песку пляжа.

Очень быстро стали понятны отличия наорийцев от беженцев. Они почитали силу, и все, от малого ребёнка до седого старика, практиковали ежедневные упражнения. Копья и пращи, кулачный бой и бой с шестом, даже сделанные из камня мечи. Туземцы умело обращались с любым оружием, которое смогли придумать. Кроме того они с азартом развивали ловкость и запросто взбирались по голым стволам пальм.

Такое преклонение перед военным искусством вызывало у Васина множество вопросов. На острове не было других племён, с которыми бы приходилось беспрерывно воевать. Даже крупных хищников в лесу не обитало. Что же тогда туземцы считали угрозой, к какой битве так самоотверженно готовились?

Как-то вечером, отужинав у старшего костра, Васин обратился с этими вопросами к вождю Каили.

– Разве нужен враг, чтобы воспитывать в себе мужество? – вскинув брови, удивился он.

– Наверное вы правы, мудрейший вождь, но я видел многих людей, которые без постоянного соперничества становились слабыми.

– Верно ты говоришь, белый человек. Главный наш враг это мы сами. Вот только тебе, жителю далёкой земли, не понятно, чего стоит слабость здесь.

– Вы имеете ввиду Великого Духа? – с осторожностью кошки спросил Васин. За те дни, что он провёл в деревне, не нашлось ни одного человека, кто согласился бы об этом рассказать.

На этот раз повезло. Вождь был в хорошем настроении и не стал увиливать:

– О нём. Это ноша, которую мы обречены нести, чтобы остальной мир продолжал жить и бояться мелочей.

В который уже раз за последнее время Васин был поражен. Редко когда первобытные племена мыслят шире окрестных лесов или гор. В лучшем случае их кругозор ограничен долиной или низиной на несколько сотен квадратных километров. Но чтобы жители крохотного островка рассуждали про целый мир? Впрочем вождь мог иметь ввиду нечто куда менее обширное, чем вся планета.

– Весь мир? Вы о тех островах, которые видны отсюда в самый ясный день?

Вождь расхохотался, и смех его подхватили пять старейшин, которые до сих пор сидели молча и слушали беседу.

– Ты приплыл издалека, но так говоришь, будто всю жизнь провёл в изгнании под одинокой пальмой. – сказал вождь, просмеявшись. – Мы знаем, что мир огромен. Мы знаем и то, как далеки звёзды, как глубок океан и как высоки горы. Это не тайна для нас, но всё это зависит от нашей стойкости.

– В чём же она заключается?

– Каждое полнолуние один из нас должен победить Великого Духа. Это смертный бой и далеко не все способны в нём выжить. Одно поражение, и где-то схлестнуться враги, или воды восстанут, или дожди зальют поля. Второй раз Дух станет победителем, и лютый голод придёт к людям, войны разгорятся с необузданной силой и слёзы прольются неисчерпаемым потоком. Третий раз не встретит Дух отпор, и конец наступит всему сущему.

Вождь замолчал и выжидающе посмотрел на Васина. Было в его взгляде нечто странное. Туземцы всегда искренне уверены в мистической силе своих обрядов и рассказывают о ней с такой обыденной простотой, как житель Санкт-Петербурга будет говорить про разведение мостов. Но в глазах вождя отражалась бездонная глубина, в которой Васин почувствовал себя едва заметной крупицей. Так смотрят цари на исходе лет, познав всю важность жизни подданных и всю их ничтожность.

– Скажите, мудрейший вождь, часто ли испытание Великого Духа заканчивается неудачей?

– Каждый, достигнув пятнадцати лет, должен пройти испытание. Если его сил не хватает, а это бывает часто, то на следующую полную луну наступает черёд одного из старейшин. К тому времени Великий Дух набирается сил и справиться с ним могут только они. Бывали случаи, когда и старейшина не находил в себе достаточно храбрости. Пять лет прошло с последнего такого случая. – на этих словах вождя у Васина мелькнула мысль, что странным образом это совпало с годом начала Крымской войны, но виду он не подал. – Тогда на бой выхожу я, потому что нет среди наших людей более сильного воина.

– Нисколько в этом не сомневаюсь. – согласился Васин. – Насколько я помню, завтра ночью как раз будет полная луна.

– Верно.

– И обряд будет проводиться?

– Верно.

– В таком случае, мудрейший вождь, могу ли я понаблюдать за этим испытанием, от которого зависит судьба всего мира?

Вождь покачал головой и ответил:

– Бой проходит в лесу, когда воин остаётся с Великим Духом наедине. Белый человек может принять участие в проводах, это будет честью для нас.

– Вы очень великодушны, мудрейший вождь. – с поклоном принял дозволение Васин, но про себя решил, что непременно постарается увидеть этот бой.

На следующий день Васин выяснил, кто будет проходить испытание. Оказалось, совсем молодой парень по имени Набонди. Васин долго наблюдал за ним в надежде увидеть нечто такое, что выделяло бы его из всех, но так ничего и не заметил.