Томас Грант

Грэгг видел многое в глазах Тома, в том числе и некоторый страх, который заполнял его разум и рассудок, поэтому почти сразу же отбросил все предположения о том, что его друг просто пытается его разыграть. Конечно, у него возникали мысли, что его товарищ перепил, но они довольно быстро отпали сами собой. Томас никак не был похож на нетрезвого человека, да и к тому же никогда до такого состояния, на памяти Грэгга, не допивался.

– Ты ведь не шутишь сейчас? – все же уточнил хозяин таверны у своего друга, также говоря полушепотом следом за своим товарищем.

– Нет, – тут же резко оборвал его Том, – смотри, – произнес он и показал кольцо на своей руке, – его дал мне старик после смерти, а когда я очнулся – оно оказалось на моем пальце. Кажется, благодаря ему я вернулся. Он сказал мне что-то про… про какое-то дело, которое сам не успел закончить и которое придется завершать мне.

Грэгг бросил свой взгляд на кольцо, изучая его будто бы взглядом не владельца таверны, а владельца какого-нибудь ломбарда. На какое-то время в комнате вновь повисла тишина. Кольцо слегка светилось зеленым, поэтому разобрать узоры на нем в темноте было можно. И у Грэгга это получилось.

– Уроборос, змея, бесконечность…, – задумчиво выбросил три слова владелец таверны, разглядывая кольцо на пальце Томаса, – если все твои слова правда, то я не удивлен, почему на кольце изображено именно это. Да и вообще. Что значит дал старик после смерти? Как это так? Ты же умер.

– Бесконечность? – переспросил Том, взглянув на перстень на пальце, – в таком случае все сходится, – мужчина уже явно немного успокоился, частично отойдя от того, что с ним произошло. Однако некоторое волнение все еще присутствовало, и в голосе его это было особенно заметно, – старика я увидел… во сне? Нет, не во сне. Все было довольно реально. Будто бы я попал в другой мир после смерти, либо собирался перейти туда. Я не видел того, кто дал мне это кольцо. Там было темно. Я слышал лишь его голос, а после увидел зеленое свечение, примерно такое же, которое сейчас у кольца, разве что в разы ярче.

Грэгг замолчал, убрав свои пальцы от перстня. Какое-то время он вглядывался в лицо Тома, с каждым разом все больше убеждаясь в том, что это действительно он, а после как-то неодобрительно покачал головой.

– Не нравится мне все это, Том, ох не нравится, – высказался владелец таверны, – побудь сегодня здесь, никуда не ходи. К своей семье в том числе. Для твоей же безопасности. А я попробую что-то выяснить. Профессия, благо, позволяет, – слегка нахмурившись, произнес Грэгг, – одежду тебе принесут. Лица своего не открывай, – сказал несколько последних наставлений мужчина.

– Спасибо, Грэгг. Я это понимаю и сам, – заверил Томас владельца таверны и пожал тому руку. После этого старый знакомый и хороший друг Тома ушел, оставив мужчину наедине с собой и своими мыслями. А поразмыслить ему действительно было о чем.

Сев на небольшую койку, Томас закрыл глаза и зарылся руками в свои черные волосы, погрузившись в свои мысли. Он пытался прокрутить в своей голове моменты произошедших с ним в последнее время событий. Это и посещение Алеева переулка, и тот странный голос, и то вручение кольца. И если последние моменты хорошо ему запомнились, то вот время смерти и произошедшее в переулке – нет.

Несколько шагов по переулку, синий свет, боль в сердце… Стоп. Синий свет. Раньше этот момент он не припоминал. Теперь же он отчетливо помнил какое-то синее свечение, которое озарило переулок перед тем, как сердце мужчины пронзила боль. Но откуда оно возникло? Судя по воспоминаниям, все произошло где-то позади него, источник свечения шел именно оттуда. Или нет… Томас прикоснулся к своей груди, а после к спине примерно в том месте, которое пронзили еще тогда в переулке. Одежда была разорвана только в районе сердца. Со спины никаких дыр не было. Это значило, что убийца стоял перед ним. Но почему же он тогда его не увидел и не мог ничего вспомнить о произошедшем? Да и что это вообще в конце концов было? У Томаса был лишь один вариант – чья-то магия. С таким лично он встречался не так часто, если не брать в учет некоторые бытовые вопросы, но все же на своем пути чародеи ему попадались и примерно об их силе и способностях представление он имел. И этот синий свет был сильно похож как раз-таки на магическое воздействие. Если это действительно было какое-то колдовство, то это могло и объяснить то, почему Томас после этого ничего не помнил. Вероятнее всего, смерть произошла мгновенно, плюс ко всему ему кто-то мог стереть часть памяти (хотя зачем это делать мертвецу), либо же специально запутать, будто бы напав со спины, но на самом деле атаковав лицом к лицу. Но, опять же… зачем? Предположений было предостаточно. Ответов не было совсем. Именно это сейчас и тяготило мужчину.

Задумчивое состояние Томаса было нарушено стуком в дверь. Не сразу мужчина вспомнил о том, что ему должны были принести новую одежду, поэтому не сразу он убрал руку от кинжала на своем поясе, который все время носил с собой. Только после того, как женский голос за дверью оповестил о цели визита, Том успокоился и, встав с койки, скрыв лицо капюшоном, открыл девице. Быстро приняв одежду из рук молоденькой работницы таверны, мужчина поблагодарил ее кивком головы и тут же закрыл дверь, не собираясь долго находиться на ее глазах.

Сменить одежду – дело нетрудное, поэтому много времени весь этот процесс у Томаса не занял. Помимо стандартного набора в виде штанов и рубашки, Том также получил новенькую обувь и новую накидку, капюшон которой тут же был надет на голову воскрешенного. Теперь мужчина мог спокойно и без особой опаски подходить к окну, что он в первую очередь и сделал, заодно еще чуть больше приоткрыв его.

Стоит отметить, что в этот день выдалась особо темная ночь из-за спрятавшейся за неожиданно появившимися дождевыми тучами луны, по-прежнему возвышавшейся над землей. Однако на улице все еще светили фонари и разглядеть что-либо при особом желании было можно. Вот только, к сожалению для Тома, находились они не везде. Хотя, скорее всего, ему бы и свет не помог в том роковом для него переулке. Мысли мужчины вновь вернулись к тому самому моменту, но ничего нового вспомнить ему не удалось.

Кому вообще был нужен простой разнорабочий из никому неизвестной семьи, все свое свободное время уделяющий либо книгам и развитию самого себя, либо жене и дочери? Что он такого мог сделать, что попал под удар? Кому он мог перейти дорогу? Что такого мог совершить он в своей жизни, чтобы она повернула в подобное русло? Ответа на данные вопросы у Томаса не было. А уж на вопрос что делать дальше – и подавно. В голову приходили сейчас самые разные мысли. Самой здравой была, конечно, лечь в кровать и отдохнуть, надеясь на своего товарища и на его положение, но… Но желание увидеть семью затмило все остальное. Грэгг предупреждал его о подобном, предостерегал его, чтоб он не выходил из комнаты, но сидеть на одном месте в полном неведении он не мог, несмотря на то, что с мнением своего старого товарища был отчасти даже и согласен. Мужчина желал убедиться хотя бы в том, что его родные живы и что их не постигла та же участь, что и его. Слабость тела, появившуюся после серьезного ранения, как рукой сняло уже давно, поэтому, не теряя больше ни минуты, он открыл окно, убедился, что на улице никого нет, и выпрыгнул наружу. Благо, второй этаж, долго падать не пришлось, ну и повредить себе что-либо Томас просто не успел. Поплотнее натянув слегка съехавший капюшон, мужчина отправился к нужному ему месту.

Все проблемы, связанные только лишь с ним самим, отошли куда-то в сторону, как только он погрузился в мысли о своих родных. Шаг за шагом волнение все сильнее и сильнее накатывало на него, все ближе и ближе становился он к своей цели и вскоре, миновав несколько десятков типичных довольно бедных домиков, он оказался и у своего. Свет в окнах не горел ни у соседей, ни у семьи Томаса, что было не удивительно, ведь время таки довольно позднее.

Стоит, наверное, сказать пару слов о жителях этого дома. Соседи Томаса были людьми пожилыми и невероятно тихими. Со стороны этой довольно милой супружеской пары Гранты не слышали какого-то постороннего шума, кроме разве что совсем уж бытового и который никак и никогда, по сути, никому не мешал. Что же касается самих Грантов – семья Томаса была еще более спокойной. Конечно, первые годы после рождения дочки дались им и, наверное, их соседям тоже не так-то просто, всем детям свойственно плакать, кричать, будить своих родителей по ночам по совершенно разным причинам, но чем старше становилась Маргарита, тем спокойнее становился и ее характер. Том всегда говорил, что она такая именно в него. Скорее всего, именно так оно и было. Нет, конечно, Грант не был скуп на эмоции, но все же он старался лишний раз не выплескивать их наружу, что получалось у него весьма успешно, от чего и создавался вид и образ абсолютно спокойного человека. Последний раз, правда, свое спокойствие он нарушил совсем недавно – во время разговора с Грэггом о собственном убийстве. Но что уж тут поделаешь. Подобные ситуации происходят далеко не каждый день и, абсолютно точно, не со всеми. Что же касается жены Томаса, Виоллы, то стоит сказать, что она была более импульсивной, эмоциональной, однако Гранту всегда удавалось вовремя успокоить ее, если что-то начинало выходить из-под контроля, поэтому ссор у супружеской пары почти что совсем не было, а следовательно и шума от них было минимум. Да и к тому же в последнее время и шуметь им двоим фактически было некогда, ведь Томас все чаще и чаще находился на работе, чтобы прокормить себя и свою семью. Это был его долг, его обязанность, которую он выполнял с огромным собственным желанием.

Жили две семьи в двух разных половинах дома. Единственное, что было у них общее, это небольшой коридорчик. У Грантов, как и у Сайлентов, в личном распоряжении находились двухэтажные квартиры с тремя комнатами, какими-то довольно просторными, какими-то не очень. Все это, да и такое тихое и мирное соседство в целом, вполне устраивало как первых, так и вторых. Томас и Виолла уже давно выкупили вторую половину дома, хотя раньше лишь снимали ее, поэтому были надолго обеспечены своим жильем в этом довольно захудалом и не таким уж богатым квартале города Квинт. Конечно, были районы еще хуже, а условия там были еще ужаснее, поэтому жаловаться не приходилось, Гранты довольствовались тем, что у них было. Понятное дело, что не на все блага у них хватало средств. Отдать дочку в специальное учебное заведение им не удавалось из-за нехватки финансов, однако, к их счастью, супруги Сайленты согласились обучать девочку тому, что умели сами, и заодно присматривать за ней, когда родители заняты, не прося за это ни единой копейки. Наверное, они были с радостью согласны на подобное потому, что своих собственных детей у них не было, а свой опыт надо было кому-то передавать, да и заботиться о ком-то тоже хотелось. Естественно, все это только лишь улучшало отношения семей друг с другом.

Какое-то время Томас молча стоял и глядел в лишенное света окно, будто бы пытаясь высмотреть там что-то, а затем все-таки подошел к двери дома и, повернув несколько раз ключ в замке, открыл ее, пройдя в коридор. Обходя скрипучие половицы, мужчина прошел к той части дома, где жили Гранты и тихо пробрался внутрь, прикрыв за собой еще одну дверь, которую супруги редко закрывали по причине абсолютной ненадобности и полного доверия Сайлентам.

В квартире стояла полная тишина. В какой-то момент Тому даже начало казаться, что все слишком уж тихо, что что-то неладно и что что-то все же произошло, от чего его сердце начинало биться все сильней и сильней, но вскоре ему все же удалось убедиться в обратном. Как только он подошел к спальне, он начал различать тихие посапывания двух родных ему душ. Пройдя в нужную комнату, он увидел и виновников этих звуков, периодически елозивших во сне. Улыбка тронула его лицо. С Маргаритой и Виоллой было все в порядке.

Сердце Томаса начало успокаиваться, биение его возвращалось в прежний ритм, а сам мужчина, не желая будить дочь и жену, медленно и бесшумно прикрыл дверь в спальню и отправился в гостиную и столовую по совместительству. Конечно, ему хотелось побыть с родными, обнять их, поцеловать, но тревожить их сон он все же не решился и переборол свои порывы любви и заботы, уступив место разуму. В гостиной Грант отыскал лист бумаги и карандаш, чтобы написать послание своей супруге, но… после первых нескольких слов что-то все же остановило мужчину от этого. Наверное, он просто не хотел тревожить Виоллу, зная ее эмоциональность и возможную реакцию на подобного рода записку. Он решил для себя, что навестит ее завтра днем, когда она будет на работе и когда он что-то придумает с тем, что делать дальше. В этом ему может помочь информация от Грэгга, которую тот сейчас наверняка уже добывает.

Взяв лист бумаги с собой, карандаш в то же время вернув на законное место, мужчина, оглядев еще раз гостиную, покинул сначала ее, а после и сам дом, вернувшись на улицу. Там он, под шум стучащих о землю и крыши домов капель дождя, скомкал лист бумаги и сунул его в свой карман, направившись обратно в таверну, из которой он и сбежал вопреки советам своего старого знакомого. Теперь хоть на душе его стало немного спокойнее. Его семья была жива, а это значит, что убийце нужен был лишь только он. А может это была и вовсе какая-то роковая случайность? Этой возможности Томас также не исключал.

По пути в таверну мужчина припомнил слова, сказанные тем стариком после смерти. Том должен будет узнать причину своего возвращения в этот мир после чудесного воскрешения и обрести какие-то новые возможности и силы. Но когда именно это произойдет? Сколько должно будет пройти времени? День? Два? Неделя? Месяц? А может и вовсе год? Какие силы он получит? Что должен будет сделать конкретно? Старик по этому поводу ничего не уточнил, и это все в итоге порождало лишь еще большее количество вопросов.

Когда Томас оказался у таверны, перед ним встал вопрос, попытаться пробраться на второй этаж через главное помещение сего заведения незамеченным, либо же взобраться сразу же в свою комнату прямо с улицы. В итоге мужчина все же остановился на варианте номер два по той простой причине, что не хотел вызывать недовольство своими действиями у Грэгга, который, как никак, но все же переживал за него и настоятельно просил его не покидать таверну. Однако тут возникла проблема – взобраться на второй этаж не представлялось возможным. Только если прыгнуть с крыши соседнего дома, доступ на которую был закрыт. Поэтому, раз уж данный вариант все же отпал, пришлось воспользоваться первым и единственным оставшимся. Посильнее натянув на голову капюшон, мужчина проскользнул в таверну и как можно незаметнее начал лавировать между столиками к лестнице на второй этаж. Получилось ли у него остаться незамеченным и не быть раскрытым Грэггом – Томас так и не понял, однако то, что он смог добраться до своей комнаты – факт. Открыв дверь ключом, который он прихватил с собой еще раньше, выпрыгивая из комнатушки, Грант проник внутрь и закрыл за собой, а вскоре уже лежал на кровати, погруженный в свои думы. Продлилось все это, однако, не так уж и долго. Морфей оказался сильнее разума мужчины, поэтому вскоре Том погрузился в сон после довольно тяжелого дня и еще более тяжелой ночи, несмотря на все вопросы, ответы на которые ему были недоступны.

Глава 2: «Любимые люди»

Спал Томас крепко, усталость как моральная, так и физическая давала ему о себе знать. По этой причине ему снились самые разные сны или же по какой-то другой – доподлинно было не ясно. Тематика ночных сновидений была самой разной и местами даже доходила до абсурда, когда Тому вдруг начинало сниться поле цветов, растения на котором довольно незаурядно отплясывали какие-то свои необычные «народные танцы».

***

Так, раз за разом один сон сменялся другим. Какие-то мужчине было суждено запомнить, особенно самые абсурдные, другие же приходили и тут же уходили из его памяти навсегда, будто бы их никогда и не было. Но самым запоминающимся для Томаса в эту ночь был последний сон, шедший сразу после танцующих на поле цветов. В какой-то момент вокруг будто бы выключили весь свет, музыка затихла, все погрузилось в полнейшую темноту, в которой нельзя было что-то разобрать, а услышать можно было лишь стук своего собственного сердца. Как ни крути, данная ситуация уже была знакома мужчине.

– Томас, – молвил вновь тот самый старческий голос, который мужчина уже слышал ранее, – Томас, – звал он его, прося то ли прийти в себя, то ли повернуться к собеседнику. Но сколько бы раз не крутился на месте Грант, он не мог никого перед собой увидеть и все так же не мог понять, откуда доносится обращение к нему. Темнота поглощала все. Такое ощущение, что Томасу просто завязали глаза или хуже – выкололи.

– Кто это? Это ты? – второй вопрос, конечно, был довольно глуп в данной ситуации, однако мужчина прекрасно понимал, о чем, а точнее о ком говорит. И он также полагал, что данное понимание доходило и до самого пожилого человека.

– Да, верно. Я тот, кто дал тебе жизнь, и тот, кому ты теперь должен, – говорил собеседник Тома, напоминая ему тем самым о договоре и подтверждая свою личность.

– Я это помню. И мне хочется, чтобы кто-то все же объяснил, что вообще происходит. Моя голова… мои мысли забиты самыми разными вопросами, на которые я требую ответа, – говорил Том вполне серьезно, нахмурившись и глядя куда-то в темноту.

– У людей всегда слишком много вопросов и слишком мало ответов, Томас. Ты не исключение, – как-то даже обреченно произнес старец.

– А ты разве не человек? – поинтересовался у своего собеседника Грант.

– Я им был. Сейчас я нечто иное. Но я явился в твой сон не для того, чтобы рассказывать о том, кто я такой, Томас. Мне нужно, чтобы ты начал действовать, мне нужно, чтобы ты начал развиваться, чтобы ты начал свое путешествие, – говорил старец, все также скрываясь в тени.

– Как я могу действовать, если не знаю, что мне дальше делать? Как я могу развиваться, если не знаю, что конкретно мне необходимо развивать и к чему стремиться? Если у меня были цели при… в прошлой жизни, то сейчас они сильно изменились. Моя жизнь изменилась, – закончил Томас.

– Ищи пути, докапывайся до правды, и ты обязательно найдешь ее, и все узнаешь. Так просто в жизни ничего не дается. Не надейся на легкий путь, – завершил свою речь старик, после чего его голос растворился в темноте, и как бы его Томас не звал – ответа никакого ему не было.

***

– Старик! – в очередной раз позвал мужичка Том, но на этот раз все произошло уже наяву. Грант резко приподнялся на кровати и вышел из состояния сна. Мужчина закрыл свое лицо ладонями и на какое-то время замер, сохраняя в памяти все то, что услышал и увидел, хотя по поводу последнего были большие сомнения из-за абсолютной темноты. На миг Тому даже стало интересно, специально ли старик так скрывает себя или же это происходит случайно, но Грант быстро отбросил эту мысль в сторону, потому как что-что, но это ему сейчас явно было не нужно. Ему было необходимо понять, что делать дальше со своей семьей, с некоторого рода договором, который он заключил со старцем, ну и, естественно, со своей жизнью в целом. А первое, что ему было необходимо сейчас, это разговор с Грэггом, который должен был предоставить ему хоть какую-то информацию о том, что произошло, и о том, что может произойти в ближайшем будущем. Только вот стоит ли спуститься ему самому или к Томасу все же зайдут – было не до конца ясно, поэтому Грант решил какое-то время подождать, и если никто не придет, то просто пройти на первый этаж таверны, чтобы обсудить все со своим старым товарищем, с которым в былые времена они прошли буквально через огонь и воду.

Как можно скоротать время ожидания? Интересный вопрос. Том решил, что лучше всего провести его за размышлениями и переосмыслением всего того, что с ним произошло. Мужчина подошел к окну, накинул капюшон на голову, опустился на подоконник и после прижался щекой сквозь ткань накидки к холодному стеклу, прикрыв глаза и погрузившись в свои мысли.

Тот старик сказал ему докапываться до истины самостоятельно, а, следовательно, помощи от этого мужичка можно было не ждать. Логично было предположить, что все, что происходит, могло было быть как-то связано с тем предметом, который получил Томас в дар от пожилого мужчины. Но что знал о нем сам Том на данный момент? Во-первых, наверное, именно он дал ему жизнь. Во-вторых, на нем был изображен знак уробороса, который чертят далеко не везде, где попало. В-третьих, камень, который был вставлен в это кольцо, что фактически делало этот аксессуар перстнем, был зеленого цвета и, более того, даже светился. Такими свойствами обладают далеко не все камушки на земле. Это Том также собирался впоследствии изучить поподробнее, потому как это могло послужить некоторой подсказкой к истине, которую Томас как раз и искал в соответствии с напутствием того самого старика.

Кстати, по поводу самого перстня. Действительно ли это кольцо придавало ему сил и что будет, если он вдруг его снимет? Этим вопросом Том задался впервые, раньше он как-то и не задумывался об этом новом атрибуте его гардероба. Да и смысла его снимать у него в принципе не было. Но сейчас ему эта тема стала интересна. В тот раз после смерти, когда мужчина только надел украшение на указательный палец, он тут же вернулся к жизни. Логично было предположить, что в случае снятия перстня, силы покинут Гранта, а он вновь превратится в мертвеца, коим был какое-то время назад. И вот возникает хороший вопрос. Стоит ли тогда пробовать снять эту вещицу или же не нужно даже пытаться это делать? Проверять Томас не решился. Мало ли что может в итоге произойти. Терять свою жизнь во второй раз не очень-то и хотелось. Мужчина отстранился от холодного стекла и, приподняв руку, взглянул на перстень, который все также слегка светился зеленым. Грант решил его рассмотреть поближе, все же в прошлый раз было темно, и он мог что-то упустить, но, к сожалению, ничего нового на этом украшении он не заметил. Все было так же, как и тогда. Никаких надписей и гравировок на самом кольце, никаких засечек или еще чего.

Касаемо второго и третьего пункта своих размышлений (о символе и самом камне) – Том не мог ничего конкретно по этому поводу сказать. О данном знаке, о змее, которая пожирала свой собственный хвост, он знал немного, и то большинство он выяснил совсем недавно со слов своего друга Грэгга. А по поводу камня, вделанного в данный перстень, мужчина не знал вообще ничего. Все это он, конечно, мог выяснить, но не здесь. Ему надо было сходить к ювелиру и заглянуть в библиотеку, а лучше в обратном порядке, ведь уже только лишь из книг он мог узнать почти все, что ему нужно. По крайней мере он так считал.

За этими размышлениями Том провел не так уж и много времени, а дальше заниматься было уже и нечем. Именно поэтому Грант решил все же спуститься вниз и обсудить все со своим старым другом, несмотря на то что запланированный им самим промежуток времени еще не истек. Осмотрев комнату, убедившись, что все его вещи у него с собой и что тут он ничего ненароком не оставил, Томас покинул номер и отправился на первый этаж, где располагались очередные посетители таверны, некоторые из которых уже были сильно пьяны, несмотря на дневное время, а некоторые только начинали выпивать. Но в этом винить Томас их не стал. Все же сегодня, насколько он помнил, был выходной, поэтому все эти люди были вольны делать то, что им хотелось. А им хотелось отдохнуть от рабочей недели и расслабиться. Конечно, Том сам не особо поддерживал подобные способы отстраниться от своих проблем и забот, но отчасти понимал, почему другие так поступают, имея при этом свое сугубо личное мнение по поводу алкоголя.

Найти Грэгга было не так уж и сложно. Большой мужик стоял неподалеку от барной стойки, общаясь со своим персоналом по какому-то поводу. Возможно, это была похвала, возможно, наставления, возможно, указания – издали понять было сложно, и единственное, что можно было сказать, так это то, что в данной ситуации никто никого явно не отчитывал. Потому что, когда Грэгг отчитывает, это слышно чуть ли не на всю таверну. Сейчас явно же был совсем иной случай. Чем ближе подходил Томас к беседующим, тем больше понимал из их разговора. Как выяснилось, они обсуждали вино, которое недавно завезли в Красную страну. Лезть в их беседу Тому не очень хотелось, поэтому мужчина просто незаметно приземлился за столик неподалеку от тех двоих, не откидывая капюшона с головы. Он не хотел, чтобы его кто-то заметил, даже бармен, поэтому мужчина и стал ждать, когда Грэгг завершит свой разговор.

Владелец таверны заметил Тома довольно-таки скоро, потому как частенько осматривал своим взором посетителей заведения, пока бармену надо было отвлечься, чтобы кого-то обслужить, предоставив тот или иной напиток. Так как Томас все это время сидел за соседним столиком, в какой-то момент Грэгг легонько пнул стул восставшего из мертвых и хмыкнул. Что он этим хотел сказать – непонятно. Скорее всего, он желал просто подколоть своего товарища, дав ему знать, что он его заметил, поэтому Томас на это действие ответил небольшой улыбкой на лице и легким покачиванием головы, продолжая терпеливо ждать окончания беседы с барменом.

С тех пор, как Грэгг заметил Гранта, прошло пару минут, и разговор к этому моменту между начальником и подчиненным начал походить к своему логическому завершению. Конечно, Томас был рад этому и стал прислушиваться более усердно к речи Грэгга и бармена, которого, как выяснилось, звали Мик. Сокращение это или же полное имя – мужчина так и не понял. Бармен явно был новеньким, потому что раньше Грант его здесь не встречал.

– Надо будет пройтись по комнатам, посмотреть, как там, все ли всем довольны, – довольно громко, чтобы Томас услышал, проговорил владелец таверны.

– О. Тогда я не буду вас больше отвлекать своей болтовней, – ответил ему бармен и почти тут же добавил, – простите, – после чего Мик занялся промыванием кружек и выслушиванием историй посетителей. В это время Томаса за столом уже не было. Намек своего давнего товарища он прекрасно понял, поэтому направился дожидаться Грэгга у себя в номере.

Довольно скоро в дверь постучали. На пороге был владелец таверны, который быстро прошмыгнул в комнату, которую он предоставил Тому, и прикрыл за собой дверь, чтобы их нельзя было так просто подслушать. Возможно, у него была какая-то важная информация для Тома, а может он просто не хотел, чтобы Гранта кто-то увидел из коридора. Надо было сказать, такие меры предосторожности в данной ситуации были вполне логичны. Убийца мог легко обнаружить, что труп пропал, и начать поиски вновь. А это бы ни к чему хорошему не привело. Лучше бы он и дальше продолжал думать, что Том мертв. И мужчина все еще надеялся на то, что так пока что оно и есть.