В долине бабочек
Запись 11
Принцесса Диана и я
Дорогой дневник, когда я стала такой дурой? Или я ею родилась? Эта запись будет, наверное, сумбурной, потому что время – вечер и меня переполняют все негативные эмоции, на которые способен мой мозг. Я сегодня даже была готова позвонить матери и через нее попросить Розу проклясть Павлика. Но начну по порядку.
В клинике доктор Бурак отругал меня за то, что я не явилась раньше на перевязку, сказал, что снимает с себя всякую ответственность за то, что творится под бинтами. Он надел маску, перчатки и стал аккуратно разматывать руку. Чем тоньше становился слой бинта, тем больше воняло. Это была смесь пота, мокрой тряпки и дохлой рыбы. Наверное, я уже привыкла к этому запаху, но доктор и медсестра все время осуждающе качали головами и переговаривались на турецком. Под бинтом оказалась сморщенная кожа, но, ко всеобщему удивлению, она была как будто здорова, не считая того, что мазь, которую наложили несколько дней назад, смешалась с потом и грязью и сбилась в тонкие полоски, которые на первый взгляд напоминали гной. Доктор Бурак скомандовал медсестре, та принесла ванночку и какой-то раствор. Руку обработали, и теперь оценить масштаб стало проще. Но, к моей радости, оценивать было нечего. Все зажило как на собаке. Все было в норме, не считая того, что рука оказалась розовее, чем обычно, и кожа немного шелушилась. Доктор снял маску и улыбнулся.
– Вам повезло, мисс, как я и говорил, ожоги были поверхностными и скоро все заживет. – Он стянул перчатки.
– Очень чешется, можно? – Я подняла пальцы здоровой руки.
– Я сам, не хватало, чтобы вы ее разодрали. – Он положил на обожженное место сухую марлю и сквозь нее аккуратно почесал мою руку. Это было счастье. – Избегайте прямых солнечных лучей, используйте солнцезащитный крем и ни в коем случае не пользуйтесь жидкостью для розжига.
– Спасибо вам, доктор, хорошо, что вы не актер, а врач.
Он улыбнулся.
– Ваши бумаги для страховой готовы, – сказала медсестра, – можете забрать их на ресепшене.
Я хотела сказать им, что меня обсчитали и что цен таких в Турции нет, но потом подумала: какая мне разница, если страховка покроет эти расходы. Встала с кресла и пошла в отель. Впереди было очень важное дело – звонок бывшему. Кстати, впервые после неудачной свадьбы произносить или писать слово «бывший» мне не больно, сердце уже не сжимает невидимый кулак. Может, я разлюбила Павла? Или, может быть, вообще никогда не любила? Эти вопросы я решила оставить для сеансов с Павлом Дмитриевичем.
В отеле я встретила Зейнеп, которая скучала за стойкой ресепшена. Я предложила выпить чаю и обсудить кое-что, она радостно согласилась. Пока я размешивала сахар в стеклянном стаканчике, она поделилась последними сплетнями.
– Мадам Вария, сегодня тот женатый мужчина спустился перед завтраком, рано утром, и оплатил номер Айрин! – Она была возмущена.
– Вот это да, может, с ее картой и правда что-то не так? – Я отпила горячий чай, стекло обжигало пальцы.
– С ней все не так. И зовут ее не Айрин. Я посмотрела документы. – Зейнеп держала стакан, не выпуская, ее руки он почему-то не обжигал.
– Я знаю, ее зовут Ирина, это русское имя, но в Америке, откуда она приехала, все зовут ее Айрин.
– Она Наталия, и паспорт у нее французский.
Это казалось странным, но я была твердо уверена, что этому есть какое-то объяснение.
– Спрошу у нее, когда она приедет, – сказала я, но на самом деле ни о чем таком спрашивать не собиралась. Хотелось человеку всем представляться американкой Айрин – ее право.
– Ты сняла повязку! – вдруг заметила мою руку Зейнеп. – Уже все прошло?
– Да, только она розовая теперь и немного облезает. – Я подняла руку на уровень лица и покрутила ею.
– И теперь ты не будешь вонять, – поморщилась хостес.
Мне стало неудобно. Не понимаю, почему я думала, что этот запах чувствую только я.
– Зейнеп, я хочу знать, почему мистер Лучников меня бросил, – вдруг сказала я.
– Я бы выяснила, где он живет, приехала бы к нему и плюнула в лицо. – Она поставила стаканчик на стол с такой силой, что звякнули ложки на блюдцах.
– Я тоже это сделаю. Но потом. А сейчас я хочу разобраться, понимаешь?
– Позвоните ему – пусть скажет всю правду.
– Я так и думаю поступить, но как мне начать разговор? Предъявлять претензии? Или кричать? Плакать? – Мне было до ужаса приятно, что моя личная жизнь кому-то интересна.
– Будь с ним холодной и сдержанной. Ноль эмоций. Тамам?
Наверное, Зейнеп знала толк в разборках с мужиками. Я сказала, что мне надо немного собраться с мыслями и я пойду в номер. Она кивнула. У стойки ресепшена мы расстались.
Я ходила по комнате туда-сюда, мне очень хотелось обрести уверенность в себе. Я долго искала какую-то эмоциональную опору внутри себя, но не находила. Я понимала, что, как только услышу его голос, начну рыдать или даже выть, как в тот день, когда он меня бросил. Я посмотрела на себя в зеркало и сказала себе: «Ты сильная и смелая, ты сможешь».
Я действительно изменилась за эти дни. Начиная от отношения к жизни, заканчивая прической, стала другой. Я поправила челку, которая, как мне показалось, немного отросла и теперь делала стрижку еще более удачной. И тут меня осенила идея. Ему должна позвонить другая я. Павел точно удивится, если увидит меня такой. Я решила, что представлю, что он меня видит, и это придаст мне сил. Для этого надо быть при полном параде. Я приняла душ, высушила полотенцем волосы, нанесла на них пасту, которую мне подарил парикмахер, и у меня получилось сделать укладку почти как у него. Косметики у меня не было, кроме блеска для губ, но я нанесла его так, словно это самая красная помада в мире. Намазала подмышки роликовым дезодорантом, как будто это был не дезодорант, а средство, повышающее самооценку. На шею я нанесла духи из пробника, который валялся в косметичке с каких-то незапамятных времен, но вообразила, что это самые роскошные духи. Затем я достала то самое платье для фотосессии, которое так понравилось Айрин, и встала у зеркала. Я себя действительно не узнавала, и в первую очередь потому, что смотрела на себя так, как никогда не смотрела.
Для завершения образа я надела кеды, налила в бокал кока-колы из мини-бара, словно это вино, и вышла на балкон. Взяла телефон, открыла вкладку «Избранное»; имя «Павлик» шло в списке первым, рядом с ним было сердечко. Я откашлялась и нажала «Позвонить». Я смотрела, как летят утки, как самолет перечеркивает небо прямо над моей головой, как внизу играют собаки, и думала, что с этого дня стану замечать все вокруг себя, не упущу ни одного проявления красоты. Но прежде я узнаю, почему меня бросили. «Абонент временно недоступен», – сообщил телефон, и я вдруг резко сдулась. Такого варианта я почему-то в агонии сборов не предусмотрела.
Может быть, он меня заблокировал? Павел был на связи всегда, ведь он же телеоператор, его в любой момент могли вызвать на работу, он даже спал с телефоном на подушке. Если это так, то он самый настоящий трус. Окей, он поступил по-скотски, тварь-человек, случается, я была влюблена, не разглядела, но ведь просто ответить и объясниться он может? Павлик, если не врал, бывал в горячих точках, однажды чуть не сорвался с обрыва где-то в Горном Алтае, когда снимал документальный фильм про горных барсов. Но оказалось, я страшнее пуль, высоты и редких диких кошек. Платье, «красная помада» и стрижка придавали мне сил в эту минуту. У меня проснулся инстинкт охотницы, я решила провести расследование, выяснить все обстоятельства того, почему со мной так поступили. Павел Дмитриевич будет против, он станет говорить, что гораздо проще проработать то, что меня бросили, и жить дальше, но мне почему-то так не хочется. Я решила следовать зову сердца, а звало оно разобраться с этим козлом. Но для начала надо было найти ответ на вопрос «Почему он меня бросил?». Может сложиться впечатление, что я одна из тех больных на голову дур, жаждущих мести, но нет, это не совсем так. Я дура, которой хочется побыстрее разделаться с этой историей, поставить точку и пойти дальше. В конце концов, это тоже опыт. Возможно, я больше никогда не стану верить мужикам, буду от них шарахаться и остаток дней проведу в гордом одиночестве с книгами, а в старости заведу кошек, ровно столько, сколько нужно для того, чтобы сожрать меня после смерти всю, не оставив ни кусочка.
За время работы в книжном я прочитала много детективов и так преуспела в этом, что в семидесяти процентах из ста угадывала, кто убийца, а уж разобраться с бывшим тем более смогу. Я сняла платье, переоделась в шорты и майку и села думать. Из ящика прикроватной тумбочки я достала свадебную фотографию, аккуратно ее разгладила от сгибов, потом сфотографировала и отправила Зейнеп. Некоторое время назад мы обменялась номерами, но почти не переписывались. Я написала: «Вот он с девушкой, которая, видимо, была его женой до меня, как ее найти?» Через три минуты эта турецкая скромница отправила мне целую инструкцию, как отыскать Павлика и эту «бессовестную женщину». В сообщении по пунктам было указано: заходишь на его страницу; если знаешь пароль, то хорошо, если нет – то идешь на вкладку, где он отмечен другими пользователями, так надо сделать во всех соцсетях, где он есть. Ищешь ее там, если ее нет – проверь близких друзей, он мог почистить ленту, а друзья нет.
Я подумала, что жандармерия Фетхие потеряла в лице Зейнеп прекрасного сыщика. Следуя инструкции, вошла на страницу Павлика, он редко выкладывал фото, но я все же просмотрела ленту до самого конца, ничего подозрительного. Далее, согласно указаниям подруги, открыла «отмеченных другими пользователями», но ничего, что я искала, там тоже не было. На одном из фото Павел оказался отмечен неизвестным мне человеком. Снимок был сделан в том самом баре Noor, где у нас все началось. На кадре Павлик, его друг Никита и рука владельца страницы, снявшего фото, чокались стаканами с коктейлями, ниже шла подпись: «Провожаем друга в семейную жизнь». Фото было сделано четыре года назад. Очевидно, что провожали или Пашу, или Никиту. Насколько я помнила, Никита не был женат, и зашла на его страницу. Отмотала на события четырехлетней давности, отыскала фотографию, где он пьяный держит в руках подвязку с чулка невесты. Я скривила лицо: эти тошнотворные традиции свадеб меня всегда бесили. Подпись была следующая: «Это что получается, я следующий?» Кривое пьяное лицо Никиты подсказывало мне, что я вот-вот распутаю важнейшее преступление против себя. Ниже шли разные дурацкие хештеги, типа #любовьзла, #братзачто, и последний хештег был #павелиалиналучниковы. Дорогой дневник, в эту минуту мои ладони вспотели так, что с них, кажется, начало капать. Если все это правда, мой Павлик был женат, но почему-то мне об этом не сказал. Я краем уха слышала про каких-то бывших. Между делом в разные времена упоминались Лиза, Валя, Женя, но никакой Алины среди них не было. Меня всегда смущало, что, кроме Никиты, я не знаю никого из друзей Павла, но он объяснял это тем, что нам и так хорошо, зачем нам кто-то? Я в целом его понимала, он тоже ни с кем, кроме Вики, из моих друзей и приятелей знаком не был. Я нажала на хештег. Контента открылось немного, но того, что я увидела, мне хватило.
Павлик был женат на некой Алине, у них была свадьба с тамадой, конкурсами, переодеванием его друзей в младенцев, какими-то женщинами с жуткими укладками, плачущей Антониной Ильиничной – матерью Павлика. Эта женщина как минимум восемь раз за последний год видела меня и ни разу мне не сообщила, что, оказывается, я не первая невеста Павла. Вот это я дура! Вот что значит первые серьезные отношения. Я могла и раньше узнать о своем парне все что угодно, и для этого мне требовалось лишь потратить две минуты на его соцсети. На одной из фотографий я заметила двоюродную сестру Павлика, зашла к ней на страницу и, пролистав немного ниже, увидела снимок, где она стоит в обнимку с этой Алиной. Подпись внизу сообщала: «У меня нет родной сестры, но ты ее заменила. Люблю. С днем рождения». Я нажала на фото, и на экране всплыла отметка. Судя по всему, пройдя по ней, я увижу Алину. Во рту у меня в этот момент стало вонять бинтами с моей руки, от которых я утром избавилась. Слюна стала какая-то липкая, с привкусом чего-то протухшего. Я выпила остатки колы, но стало еще хуже.
Готова ли я была увидеть ту, которая, скорее всего, разрушила мою личную жизнь и сорвала свадьбу? Еще как! Я нажала отметку и смогла лицезреть эту тварь во всех ракурсах. Я крутила и крутила пальцем вверх, надеясь найти Павлика, но его нигде не было. На вкладке «истории» было пусто. Тут прилетело сообщение от Зейнеп: «Нашла что-то?» Я сделала скрин экрана с открытой страницей Алины и отправила в ответ. В следующем сообщении моя новая подруга написала, что ее смена закончится через час и она готова меня поддержать. Я согласилась. У меня было время, чтобы изучить жизнь Алины.
Тут я должна сделать паузу, дорогой дневник, у меня в голове была настоящая каша. Я никак не могла взять в толк, как получилось, что меня предали настолько легко, не напрягаясь? Почему, дожив до тридцати лет, я продолжаю оставаться наивной дурой и не способна заподозрить ложь? Я долго думала и пришла к выводу, что я несамостоятельная, незрелая личность, выросшая с сумасшедшей матерью и книгами. Быть начитанной хорошо, но когда полученные знания никак не пересекаются с реальностью, то это создает ложные представления о мире! Меня не предавали в этой жизни не потому, что я исключительно разборчива в связях, а потому, что никаких связей у меня и не было.
Мать с детства твердила мне, что мы с ней несовместимы и близких отношений у нас быть не может, отец от нас ушел, все мои друзья считали и меня, и мою мать странными. В школе я не оказалась оторвана от класса, меня звали на дни рождения к одноклассникам, а они ходили ко мне, но ни с кем из них я не дружила. Меня тупо некому было предавать все эти тридцать лет! Я совершенно не имела навыков сближения.
Сейчас, возможно, я напишу большущую глупость, но я как принцесса Диана. Мы с ней по части выдуманного мира очень похожи. Она родилась в привилегированной семье, все ее предки на протяжении веков сидели рядом с королями и королевами, род ее был настолько безупречным, что чистотой крови превосходил семью принца Чарльза. Но вдруг ее мать, устав от этого тотального снобизма, уходит к какому-то простолюдину, а отец после их разрыва женится на городской сумасшедшей. Семейство отстраняют от королевского двора. Убитый горем отец пытается построить жизнь с новой женой, мать отжигает со своим простолюдином, а Диана живет сама по себе и сотнями читает любовные романы. Ее жизнь не закончилась бы так печально, если бы кто-нибудь рассказал ей, что все эти принцы из любовных романов, которые спасают красавиц и увозят их на лошадях с белоснежной гривой до земли куда-то в закат, сильно отличаются от настоящих. Она, может, и не пошла бы за Чарльза, если бы знала, что вообще-то принцы иногда бывают мудаками. Диана так забила себе голову этими любовными историями со счастливым концом, что совершенно закономерно влюбилась в Чарльза, других вариантов в ее выдуманном мироздании не существовало. Все это я знаю из книг, дорогой дневник. Я, как и Диана, прочитала миллион таких, но экстраполировать знания на реальную жизнь у меня мозгов не хватило. Ведь она, несчастная, выходила замуж за прекрасного принца, каким Чарльз вообще-то не являлся. Он был некрасивым бабником, по уши влюбленным в замужнюю тетку. На Диане женился для галочки. Это знали все, кроме нее.
И я была такая же. Весь мой жизненный опыт происходил исключительно из книг. Я даже английский выучила благодаря «Гарри Поттеру». Я так не хотела ждать перевода, что вторую книгу стала читать в оригинале, и мне так понравилось, что все следующие я тоже читала на английском, а пока Джоан Роулинг писала очередную часть – совершенствовала свой язык. Почему, интересно, пока я была маленькой, никто не забрал у меня книгу и не сказал: «Иди во двор, пусть тебя научат пить, курить и материться». У всех взрослых я вызывала восторг, потому что с их детьми периодически случались какие-то проблемы, а у моей матери и до определенного времени у отца со мной никаких проблем не возникало. Воплощение тишины и спокойствия с книжкой в руках. Кажется, мне есть о чем поговорить с моей матерью.
Но прежде я возьмусь за Алину. Руки чешутся набраться жизненного опыта в части, касаемой разборок с бывшими моего бывшего.
Запись 12
Зеленка
Я тут посчитала, дорогой дневник, и оказалось, что на описание своей жизни я трачу в день примерно два, а иногда и три часа. С одной стороны, это много, но с другой – это и правда помогает. Сегодня с Павлом Дмитриевичем мы читали мои первые записи, которые были сделаны всего-то несколько дней назад, и оказалось, что мне действительно стало заметно легче. Я спросила, не стоит ли мне перестать убивать столько времени на ведение дневника, но психолог категорически запретил мне это. Так что, дорогой дневник, терпи, я и дальше буду описывать здесь все свои душевные терзания.
До конца моего отдыха осталось совсем чуть-чуть, мне в какой-то степени грустно, потому что в Турции тепло, красиво и здесь живут люди, которые ко мне неравнодушны. Например, сегодня мне написала Зейнеп и сказала, что Мартин со своей Ликийской тропы передавал мне привет и интересовался моей жизнью. Моей! Двухметровый красавчик англичанин интересовался жизнью Варвары Бойко. Он спросил у Зейнеп, не буду ли я против, если он мне напишет, но я решила, что, наверное, рановато, хотя не думаю, что интересы Мартина выходят за рамки обычной вежливости. Я предложила Зейнеп создать общую группу в мессенджере и начать общаться там. Так что теперь я состою в группе, которая называется «Женщина-овца». Это предложила я. Павел Дмитриевич решил, что это прогресс.
Не скажу, что наша группа активна. Я отправила туда селфи с новой стрижкой, Мартин был впечатлен, не скрою. Сам он запостил фотографию, на которой готовит еду на костре, а Зейнеп написала о том, что в триста восьмом номере живет известный в прошлом турецкий певец и он оставляет очень маленькие чаевые уборщицам, за что те его невзлюбили. Я спросила у нее, не приехала ли Айрин, она написала: «Нет» – и добавила злой смайлик. Я бы очень хотела, чтобы Айрин состояла в этом чате. Можно было написать ей напрямую, но я боялась, что покажусь навязчивой. В голове постоянно всплывали мысли о ней, я пыталась сохранить в памяти все ее манеры, жесты, движения, чтобы потом использовать в своей жизни.
У меня такое часто бывает: если мне кто-то нравился, я начинала копировать манеры этого человека, смеяться или говорить, как он, ходить, одеваться. Как я уже писала, я была лишена нормального общения в детстве, поэтому позже хватала то тут, то там. Я сегодня подумала, что вся состою из чьих-то особенностей, которые «позаимствовала». Когда хочется казаться увереннее, я иду походкой своей бабушки Тани, она до самой смерти была как струна. Ходить, как она, постоянно невозможно, надо тогда и в остальном быть как эта жесткая, безэмоциональная женщина, а я так не могу. Смех у меня от моего репетитора по английскому: в десятом классе мама наняла девушку Соню, наши занятия длились недолго, потому что английский я знала прекрасно, просто матери было трудно понять, как самому можно выучить язык, так и появилась Соня – она смеялась без остановки. Этот смех спасал меня потом часто. Я заливалась им каждый раз, когда кто-то шутил на свидании или когда надо было изобразить радость от встречи, например, с бывшими одноклассниками. От Айрин я хотел «позаимствовать» ее женскую магию. Она все делала так изящно и грациозно, что обращала на себя внимание, даже когда просто пила кофе. «Наверное, это врожденное», – подумала я. Но в свою очередь, и у меня был уникальный талант – максимально близко к оригиналу копировать привычки других, так что я не отчаивалась.
Айрин все еще находилась где-то между Грецией и Турцией, а у меня в планах было разобраться с еще одной женщиной. Я, дорогой дневник, пишу про Алину. Я весь день сознательно оттягивала этот момент, мне не хотелось ничего о ней знать, потому что я боялась, что она лучше меня, красивее, сексуальнее. Я понимала, что буду сравнивать себя с ней, и боялась проиграть. Но потом все же сделала над собой усилие и уселась изучать ее аккаунт. И вот что я скажу: какая же она душная.
Эта женщина была абсолютно против всего. Не было в мире вещи, против которой бы она не выступала. Это я почерпнула из ее постов. Она ходила на митинги, чтобы спасти какой-то лес, стояла в одиночных пикетах, защищая какой-то питомник домашних животных, протестовала против строительства заправок, участвовала в движении по спасению планеты от глобального потепления. Она проявляла такую активность в этой своей деятельности, что вместо уважения вызывала раздражение.
Павлик был достаточно ленивым и инертным, поэтому мы и сошлись с ним так быстро. Ему всегда было плевать на все происходящее, он, как ленивый кот, наблюдал за событиями в стране и мире, но участия не принимал: ни непосредственного, ни пассивного. Он, конечно, работал на телевидении, но, как сам говорил, «просто включал камеру и снимал». Как они могли сойтись, мне непонятно. Я изучила всю ленту своей соперницы, активность ее началась примерно в 2012 году, тогда она еще была, по всей видимости, студенткой. В то время Алина писала посты про то, в каких отвратительных условиях содержатся дельфины в дельфинарии, также нашелся пост о том, что на отдыхе в Египте она выпустила попугаев, которые сидели в клетке на жаре, а ей их стало жалко. Начав когда-то с дельфинов и попугаев, Алина за эти годы превратилась в профессиональную протестующую. Я зашла на вкладку, где она отмечена кем-то, там тоже сплошные пикеты, забастовки и протесты. Она была отмечена всеми возможными организациями – от тех, что собирают деньги на корм бездомным кошкам, до тех, что спасают Мировой океан. Эта женщина была как помойка, против которых, кстати, она тоже протестовала – в 2017 году.
Я абсолютная противница протестов, я, можно сказать, всей своей жизнью протестую против них, но это не значит, что у меня нет гражданской позиции. Однажды все жильцы нашего дома решили протестовать против управляющей компании, ко мне пришли за подписью, я ее поставила, но не пошла со всеми выносить двери управляющему. Это не значит, что все должны быть такими, как я, это значит, что нужно понимать, против чего протестовать. У жены Павлика в этом никакого разбора не имелось. Она, как портовая проститутка, была готова на все. Хотя сравнение неуместно: те хотя бы за деньги это делают, а Алина бежала везде, куда звали и не звали, – бесплатно. Человек с таким количеством мнений на абсолютно любые темы – считай, человек без мнения. Нельзя в равной степени разбираться в пенсионной реформе и в том, что требуется для нормальной жизни дельфину. Она бы выбесила меня, даже если бы не оказалась причастна к крушению моей личной жизни.
Что касается внешности, в целом, мы с ней женщины примерно из одной категории – середнячок, без роковых особенностей наружности. Я, конечно, вживую ее не видела, но не думаю, что она сражала наповал своей сексуальностью, как, например, Айрин. Для девушки, которая жила от протеста к протесту, у нее была удобная внешность – короткие волосы, никакого макияжа, все очень естественно. Одевалась она так же безлико: серая или черная одежда. С такой даже если на улице столкнешься, мозг ее никак не зафиксирует и даже под гипнозом не вспомнит. Наверное, она из тех баб, которые к тому же не бреют под мышками и выращивают лесополосу между ног. Я промотала ленту еще немного и даже вскрикнула оттого, какая я крутая в вопросах понимания человеческой натуры, потому что нашла фото, где у Алины под мышками торчали кудрявые волосы. Павлик-Павлик, так вот чего ты хотел все это время, а я, как дура, старалась, дважды в неделю избавляла себя от волос повсеместно.
Я изучила ленту ее публикаций. На фотографиях Павла не было, но я стала внимательнее их разглядывать и на одной из них увидела руку! Это совершенно точно была рука Павлика. На фото Алина сидела прямо перед камерой и улыбалась, перед ней стоял какой-то напиток, рука ее лежала на столе, прикрытая мужской ладонью. Подпись гласила: «Мы решили снова попробовать быть вместе». Комментарии оказались закрыты. Как я поняла, что это рука Паши? Очень просто. Я это знала: эти руки я видела почти каждый день на протяжении года. Его пальцы я узнаю из тысячи других. Я любила его всего, от кончиков этих пальцев до потрескавшихся пяток. Уверенность была стопроцентная. Я посмотрела на дату. Фото опубликовано в то время, когда мы счастливо жили с ним вместе уже полгода. Я стала далее изучать ленту, но теперь уже более детально. Выяснилось, что он присутствовал на Алинином дне рождения, на ее плечах висела его куртка, и под всем этим подпись: «Ровно 29 лет назад в 11 часов 15 минут моя мама подарила миру меня. Если что, претензии к ней», – и три смеющихся эмоджи. Спустя «несколько недель» я нашла видео, где Алина на даче пытается рубить дрова. Лицемерка, а ведь она протестовала против вырубки лесов. На видео она неуклюже махала топором, а за кадром смеялся он! Да, я не видела Павлика, но смех был его! Так он смеялся над моими шутками или над тупыми комедиями, которые смотрел каждый вечер. Вот это поворот! Большую часть нашей совместной жизни он мне изменял, а я даже не знала. Я писала этому козлу сообщения, спрашивала, как проходят его командировки, а все это время он был с ней!
