Красные туманы Полесья

– Он тебе нужен?

– Фома не простой селянин.

– Тогда повод для ареста – мой приказ. Этого достаточно?

– Да, более чем достаточно. Одно ваше имя наводит страх на всех.

Калач довольно усмехнулся и заявил:

– Так и должно быть.

– Есть вопрос, Мирон Фадеевич.

– Давай.

– Арестую я Болотова, а дальше что?

– А дальше смотри за деревней и особенно за подворьем Тимофеева. Ты ни при каких обстоятельствах не должен упустить их. Ты меня понял? Евреев ни в коем случае не трогать! До утра смотреть за ними особенно пристально.

– А что утром?

– Увидишь.

– Понял, Мирон Фадеевич.

– Еще ко мне вопросы есть?

– Вы достали какую-то бумагу, но так и не притронулись к ней.

– Это уже не важно. – Начальник полиции свернул лист, положил в карман. – Повторяю: Болотова арестовать и посадить так, чтобы не сбежал, контролировать обстановку и порядок в деревне, особенно смотреть за Тимофеевым и евреями.

– Понял. Все будет исполнено, Мирон Фадеевич.

Начальник районной полиции затушил окурок и неожиданно спросил:

– Выпьешь водки?

– Это немецкого шнапса?

– Нет, еще советской, казенной.

– Предпочитаю собственный самогон, прошу извинить.

– Да за что извиняешься? Отказался и правильно сделал. Если бы ты согласился, то я бы тебя наказал. Это к тому, что до утра завтра ни капли – ни водки, ни самогона, ни коньяку, ни браги. Уяснил?

– Да я коньяк только на полке в магазине и видел.

– Я спросил, уяснил? – повысил голос начальник полиции.

– Так точно, господин Калач!

– Молодец. Свободен!

– Слушаюсь!

Буганов вышел из хаты, прошел улицей до церкви, подошел к повозке.

Полицай Шмаров спал на брезенте.

Старший взял винтовку подчиненного, ударил его прикладом по ноге.

Шмаров очнулся, схватился за голень.

– Ты чего, Евдоким Нилыч?

– Какого хрена спать улегся?

– Сморило.

– Сморило? – повысил голос старший полицай. – А где винтовка?

– Так у тебя.

– У меня, а могла быть в руках у кого угодно. Ты совсем спятил, завалился спать в поселке, где рядом непонятно кто шастает! Вот увели бы оружие, а то и тебя пришили бы, чего тогда?

Шмаров поднялся.

– Виноват, Евдоким Нилыч, больше не буду.

– Ты дите малое или представитель власти?

– Хватит, Евдоким, я все понял. Едем на деревню?

– Да, – ответил Буганов и залез в телегу. – Там ты первым делом находишь Фому и приходишь с ним в управу.

– План составлять будем?

– Ага, план.

Буганов не хотел спугнуть Болотова, поэтому решил до времени не говорить о приказе Калача.

Полицаи направились в Лозу.

Калач пошел в районную управу.

Люди, завидев его, переходили на другую сторону, старались укрыться в проулках. Никто не хотел связываться с Извергом. Начальник полиции видел это и довольно ухмылялся. Ему удалось добиться своего. В поселке и всем районе хозяйничали не немцы, не бургомистр, этот вонючка Роденко, который заполучил должность благодаря связям, а он, Мирон Фадеевич Калач.

В управе он пробыл недолго, вскоре зашел в комендатуру, которая находилась по соседству, в здании бывшего районного военкомата. Охрана из роты обер-лейтенанта Ганса Хермана пропустила его без досмотра. Он поднялся на второй этаж, в кабинет военкома, который сейчас занимал комендант, фактический руководитель района штурмбанфюрер Анкель Фишер.