– Ну, извините, коль вы неправильно поняли жест. Я всего лишь хотел привлечь ваше внимание.
– Дальше?
– А дальше, как и договаривались. Ваш человек обслуживает нас, мы за это платим.
Тимохин произнес:
– Во-первых, мы еще ни о чем не договаривались, во-вторых, бармен, как видишь, занят. Так что либо ищи с дружками другое кафе, либо жди.
– Вот как?
Рудик оглядел подельников:
– Не очень-то гостеприимно нас здесь встречают. Что будем делать?
Один из четверки пробурчал:
– Дай, Рудик, «бабки» хозяину бадыги, пусть сам обслужит.
Рудик взглянул на Тимохина:
– А что? Компромиссное решение. Как вы на это смотрите, Александр Александрович?
– Плохо смотрю. Я никого не обслуживаю. В общем, либо уходите, либо ждите.
– А что-то не видать вашей красавицы-жены? Без нее в кафе неуютно.
Тимохин наклонился к старшему четверки парней:
– Вот это, Рудик, тебя не касается. И чтобы больше о моей жене я от вас ни слова не слышал.
– Я всего лишь комплимент ей сделал, и все!
– Она обойдется и без всяких дешевых комплиментов. Запомните сказанное – дважды повторять не буду.
Один из парней спросил:
– А что будет, шеф?
Но Рудик рявкнул на него:
– Заткнись, Пузырь! Не лезь не в свои дела. – И ту же повернулся к Тимохину: – Все нормально, шеф! Мы подождем.
– Ну ждите, если вам больше нечего делать.
Александр вернулся к стойке, помогать Артему.
Они кружились с толпой до семи часов. Четверка, через Пузыря запасшись пивом, продолжала сидеть за столом.
Тимохин, наклонившись за пачкой сигарет, тихо спросил бармена:
– Артем! А Рудик тебя не мог запомнить, когда бандиты обмывали погром армян?
– Нет. Он и не смотрел в мою сторону. Пил, с какой-то шлюхой развлекался, раздев ее догола. При всех с голой танцевал. А я вскоре ушел оттуда. Нет, он не мог меня запомнить. Кроме того, темно тогда было, и весь шабаш при свете фар машин проходил.
– Ясно! Иди-ка, обслужи их. А то скоро закрывать. Кстати, и предупреди, что у них всего час.
Бармен кивнул:
– Сделаю!
Бандиты, заказав бутылку, распили ее и уехали на светлой «девятке» в сторону рынка.
Глава третья
Последующие дни недели прошли спокойно. На объявление о работе откликнулось много людей. В городе царила повальная безработица, и почти каждый житель пытался зацепиться за любое дело, лишь бы прокормить себя и семью. Александр принял с десяток желающих получить работу. В основном это были молодые женщины. И все старались кокетничать с Тимохиным, дабы привлечь к себе внимание, а возможно, в дальнейшем особую благосклонность молодого, крепкого хозяина кафе. Но Александр остановил свой выбор на немолодой женщине. Она пришла в пятницу, после обеда. Представилась Елисеевой Анной Григорьевной. Извинилась. На вопрос Тимохина, за что женщина приносит извинения, та ответила:
– За то, что отнимаю у вас время. Скорей всего, вы не возьмете меня.
– Почему?
– Хотя бы потому, что я пенсионерка, а кому мы сейчас нужны, когда молодежи безработной полно?
– Тогда зачем пришли?
Анна Григорьевна вздохнула:
– Да я в соседнем доме живу, прогуливалась, вижу объявление. Подумала и решила зайти. Хуже-то все равно не будет? Вот и зашла. А как увидела, какие девочки от вас выходят, поняла, напрасно зашла, но решила, если уж пришла, то поговорю с вами. А там, кто знает, как дело обернется?
– Вы правильно сделали, что зашли. Раньше кем работали?
– Да поваром всю жизнь. Начала трудовую деятельность в заводской столовой, потом были и кафе, и рестораны. Могла бы и на пенсии работать в ресторане «Витязь», но заболел муж. Ему был нужен уход, детей мы так и не смогли завести. А как умер мой супруг, в «Витязе» место уже занято оказалось.
Тимохин внимательно посмотрел на Елисееву. Этот взгляд не остался без внимания женщины.
– Вы как-то странно на меня смотрите: напомнила кого-нибудь?
Александр кивнул:
– Да. Напомнили. Одну очень хорошую женщину из далекого туркменского поселка Кара-Тепе. Она торговала цветами и жила по соседству с моей невестой, ныне женой.
– Бывает!
Тимохин согласился:
– Интересно, как сложилась жизнь той женщины, Елизаветы Владимировны.
– Она осталась в Туркмении?