Холодный свет луны

Сергей впервые за последнее время улыбнулся:

– Так, майор! Только так и никак иначе!

Глава 3

Проводив вертолеты «Ми-8», капитан Сергиенко отдал приказ роте начать организованный отход от разгромленного лагеря в Хайдарский проход. Отход штурмового подразделения прикрывали «Ми-24». Впрочем, особой надобности в вертолетах огневой поддержки не было. С территории отработанного объекта в спину десантникам не прозвучал ни один выстрел. Ни в спину, ни во фланг со стороны кишлака Чиштан. А стрелять было кому. Карамулло вывел на помощь к Фархади не весь отряд. Хитрый Рамазан Салакзай, вовремя и правильно оценивший обстановку, складывающуюся в лагере во время его штурма неизвестно откуда объявившимися силами русских, отдал приказ своим шестерым верным душманам остаться в кишлаке. Остался в своем доме и сам Салакзай. Он с плоской крыши, через оптику внимательно наблюдал за тем, как Карамулло растягивает в цепь отряд, и чувствовал: напрасно Азиз делает это. Рамазан не знал и не мог знать, что в Хайдарском проходе подобного маневра Карамулло ожидал командир штурмовой роты капитан Сергиенко, но волчье чутье Салакзая подсказывало бандиту: его шеф подставляется и вот-вот поплатится за беспечность. Не следовало поворачиваться спиной к границе. Шеф и поплатился. Стоило отряду Карамулло начать выдвижение к проходам в приграничных минных полях, как из Хайдара прозвучали первые очереди. А потом появились советские десантники. Атаку они развивали грамотно, не спеша, без суеты, криков «ура», прицельно и методично уничтожая цели в шеренге банды Карамулло.

К Салакзаю поднялся его друг, Ахмад. Спросил слегка испуганным тоном:

– Ну что там, в лагере, Рамазан?

Салакзай неожиданно усмехнулся, указав рукой на юг:

– Там, брат Ахмад, кончается господство Абдула Фархади с его высокомерным окружением. Там нашел свою смерть Карамулло. Русские громят лагерь. Это хорошо!

Ахмад удивился:

– Хорошо! Я не ослышался, ты сказал, это хорошо?

– Да, брат, ты не ослышался. Фархади, Ширзад, Абдужабар, Карамулло, командиры групп Азиза уничтожены. Не понимаю, откуда взялись неверные, но они появились очень кстати. Бойня закончится, сюда придет Хикмат, а из выживших воинов – мы! Лагерь восстановят, усилят, а кого поставят его начальником?

– Ты думаешь, тебя?

– Я не думаю, я уверен в этом. Только нам надо сыграть свою игру. Как только русские уйдут в Афганистан, мы войдем в лагерь. Добьем тех, кто сумеет выжить из отряда Карамулло, и предстанем перед начальством группой, которая вновь отличилась. Мы будем единственной группой, оказавшей неверным эффективное сопротивление и сохранившей людей. Всевышний сам посылает мне власть. А вместе со мной власть получишь и ты, и те наши братья, что остались в кишлаке.

Ахмад погладил бороду:

– А здесь никто не скажет, что мы во время боя не покидали кишлак?

– Кому говорить, брат? Женщинам? Детям? Кто их станет слушать? И разве посмеют женщины что-то сказать против мужчин?

– Но они потеряли своих мужей!

Рамазан рассмеялся:

– Большинство из которых силой овладели ими. Или ты не помнишь, как становились женами славных воинов Карамулло несчастные девочки, уводимые из родного дома словно овцы? Но ты прав, надо на всякий случай заранее закрыть им рот. Пусть воют по своим погибшим мужьям, пусть волосы рвут, но лишнего не болтают. Для этого пошли в селение пару бойцов. Лучше братьев Мурдаев. Шавлата и Али. Они на кого хочешь, а не только на бесправных женщин нагонят страху. Ты понял меня?

– Понял, Рамазан!

– Тогда иди вниз, отправь Мурдаев в кишлак, остальным воинам передай команду быть в готовности убыть на территорию лагеря.

– Слушаюсь, саиб!

Салакзай взглянул на Ахмада:

– Это ты правильно сказал – саиб! Да, теперь здесь господин – я!

Ахмад покинул крышу дома Рамазана.

Салакзай продолжил наблюдение за тем, что происходит в лагере. А там пленные и небольшая группа русских спецназовцев уже грузились в транспортные «Ми-8». Вскоре вертушки взмыли в небо и пошли на запад, в Афганистан. Начало отход и второе подразделение русских. В Хайдарский проход уходили советские десантники. Их, скорее всего, будут эвакуировать из ущелья. По десантникам никто не стрелял. Или все убиты, или считают за лучшее притвориться мертвыми. И то верно. Попробуй выстрели по роте. Так тут же реактивные снаряды вертушек огневой поддержки разорвут в куски стрелка. Или сами десантники превратят в решето.

Рамазан посмотрел вниз. Увидел, как на улицу вышли братья Мурдай. Они пошли к толпе женщин, сгрудившейся у дувала, закрывающего селение с юга. Дальше толпа идти не решалась. Это тоже хорошо, что большинство из оставшихся в кишлаке жителей собралось в кучу. Мурдаям будет легче обработать их. Да и долго разговаривать братьям не придется. Предупредят о том, чтобы женщины лишнего не болтали, и все. Те языки прикусят. Потому как понимают: откроют рот – потеряют голову. Очень даже легко.

Салакзай собрался было продолжить наблюдение за лагерем, как на крыше вновь появился Ахмад. И выглядел он встревоженным.

Рамазан спросил:

– Что случилось, брат?

Душман выдохнул:

– Твои рабы сбежали, саиб!

– Как сбежали? Они же сидели в глубоком подвале! И их охранял, ах шайтан, их же охранял один из братьев Мурдаев, Али. Но все равно, как невольникам удалось выбраться из подвала? Там же глубина около четырех метров и стены – не зацепишься. К тому же потайной люк на запоре. Как они могли сбежать, Ахмад?

Бандит пожал узкими, как у дистрофика, плечами:

– Не могу знать, господин! Как-то сумели подняться, взломать стену и сбежать.

– Откуда ты узнал о побеге?

– Твоя старшая жена Дина сказала. Она хотела поговорить с тобой, пошла в мужскую половину дома. Из окна увидела, что дверь в сарае приоткрыта. Решила проверить, почему открыт сарай. Ну и обнаружила пропажу рабов. Люк открыт, рядом валяется моток веревки, в стене пролом.

Рамазан вскричал:

– Но кто посмел открыть люк и кто принес в сарай веревку?

Ахмад тихо проговорил:

– Карим видел, как после ухода с поста Али Мурдая мимо сарая несколько раз проходила твоя молоденькая наложница Фатима.

– Фатима? Не хочешь ли ты сказать, что это она устроила побег русским?

– Я этого не говорил. Просто, кроме Фатимы, у сарая никто замечен не был.

Салакзай сплюнул:

– Этого мне еще не хватало. Но ладно, разберемся. Уйти далеко пленники не могли. Выйти в Хайдар напрямую из кишлака невозможно. А если скрылись в горах – найдем! Собак пустим, они быстро на рабов выведут. Нет им пути отсюда, кроме дороги на плантации Шарафа. Разберемся. Люди к выходу в лагерь готовы?

– Да, господин!

– Хорошо! Пусть ждут! Иди!

– Слушаюсь!

Оставшись на крыше один, Рамазан перевел бинокль на перевал за линией границы, куда могли рвануть беглые невольники. На склоне никого не обнаружил. Подумал.

Наверняка ошалели от неожиданно представившейся свободы, заметались, не зная, куда бежать. А значит, скорее всего забились куда-нибудь в пещеру и ждут, когда ночь опустится на Чиштан. Не дождутся. Салакзай выловит их раньше. Но неужели прекрасная, тихая, послушная, молчаливая Фатима, девочка 14 лет, с которой Рамазан и спал-то всего несколько раз, выпустила невольников? Нет, этого не может быть. Зачем ей это? Ведь хоть она по сути еще ребенок, но должна понимать, ЧТО ее ждет за такой проступок?! Но тогда кто освободил русских? Непонятно! Мистика какая-то! Придется оставлять Ахмада с Али в кишлаке. Пусть берут алабаев – среднеазиатских овчарок-пастухов – и прочесывают как само селение, так и прилегающую к нему территорию. Упустить рабов нельзя. Столько времени втайне ото всех, включая Карамулло, держал в подвале пленных, которых по дешевке купил у Хана, когда тот по весне объявился в кишлаке после рейда к перевалу Саланг. Столько кормил, поил, искал покупателя. Нашел наркоторговца Шарафа. Три дня назад через его человека договорились о сделке – рабы вместо опия, и на тебе, сбежали, шайтаны. А опий-то Шараф уже передал родственнику Рамазана, промышлявшему наркотой в Таджикистане. Опий не вернуть. Надо отдавать рабов. Те же исчезли. Проблема. Следует обязать Али во что бы то ни стало найти беглецов. Пригрозить расправой. Младший Мурдай только на вид страшный, здоровый, как буйвол, а в душе трусливый шакал. Боли, как ребенок, боится. Напугать – землю рыть будет. А напугать не сложно. Теперь, когда он, Салакзай, здесь остался единственным начальником. Проклятые русские. Все настроение испортили. Это им дорого будет стоить, когда беглецы вновь окажутся в кишлаке. Рамазан знает, как наказать непослушных. Но поимка неверных теперь дело Ахмада с Али. Салакзаю же надо сосредоточиться на лагере. Солдаты уже ушли в ущелье. Вертолеты пока кружат над перевалом. Но тоже улетят на базу, запас топлива у них ограничен. Скоро идти в лагерь. Не упустить бы время. Нужно подойти раньше, чем подойдут роты полка Хикмата. Значит, выйти следует примерно через полчаса, как только уберутся из Хайдара десантники и вертушки, чтобы обосноваться в лагере до подхода сил Хикмата.