– Сходни обрушились не случайно.
Иван поднял глаза на верного князя.
– Продолжай!
– Крепления были обрезаны, когда вы спускались на берег.
– Обрезаны? Кем?
– Мои люди проверили. Недостает одного человека, Кузьмы Бородатого.
– И где же он?
– Ищем.
– Ищите. Как найдете, ко мне его!
– Слушаюсь.
Проводив Ургина, царь вновь стал обреченно смотреть на реку, забравшую у него сына.
Поиски пропавшего человека продолжались недолго.
Спустя час Ургин доложил Ивану:
– Нашли мы Кузьму, государь!
– Где же он? Я же велел, чтобы его ко мне доставили.
– Стража нашла его тело на отмели, с камнем на шее.
– Вот как? Значит, тот, кто замыслил хладнокровное убийство, имел пособника, которого после утопил, заметая следы?
– Кузьму не утопили. Его убили на суше ударом ножа в спину. Место мы тоже нашли недалеко от реки, в роще. Там следы коней, всадников. Труп бросили в реку, привязали камень, чтобы не всплыл. Но у обрыва течение сильное, злоумышленники этого не учли. Тело вынесло на мелководье.
– Следы осмотрели?
– Да. Но это ничего не дало. По таким следам мы никого не найдем.
– Прав был Максим Грек. Сбылось его пророчество. Я потерял сына. А может, это было не пророчество, а предостережение? Не послушал я его, и ничего не помогло, ни особая стража, ни ближние бояре. Враг оказался хитрее. Убийца сына среди нас. Он рядом, скорбит вместе со всеми, иуда. Найди мне его, Дмитрий! Прошу, отыщи.
Ургин поклонился.
– Боюсь, государь, что сделать это будет не просто. Ясно, что убийца исполнял чей-то приказ. Главный виновник смерти царевича не здесь, а в Москве. Там и будем его искать.
Иван резко поднялся.
– Всем на судно! Остановки на ночь не будет. Идем в Москву!
Струг прошел Шексну, Волгу, Дубну, Яхрому. В начале июня царь прибыл в Москву.
Оповещенные о горе, постигшем его в путешествии, во дворец тут же явились митрополит, Сильвестр, ближние бояре. Иван не пожелал никого принимать, закрылся в своих палатах вместе с царицей.
После вечерней молитвы Анастасия переоделась во все черное.
Иван увидел жену в монашеском облачении и спросил:
– Почему ты так обрядилась, Настя?
Анастасия припала к коленям царя.
– Иван! Ты мой единственный любимый человек на всем свете. Любовь моя будет со мной до самой кончины. Но Господь, видимо, за что-то гневается на меня, наши дети не живут более года. Так государство останется без наследника. Время идет, мы не молодеем. Замечаю, что мое здоровье становится все слабее. Отпусти меня в монастырь. С любовью и нежностью буду в обители вспоминать тебя, молиться за твою новую семью. Может, другая жена…
Иван взял царицу за плечи.
– Ты о чем просишь, Анастасия? Я твой единственный, и ты для меня одна. О каком монастыре ведешь речь? Пока живы, мы будем неразлучны, какое бы испытание ни посылал нам Господь. А наследник у нас еще будет. И о здоровье твоем позаботимся.
Анастасия прижалась к ногам мужа, а Иван нежно гладил густые волосы любимой жены. Только он, двадцатичетырехлетний монарх великой страны, мог сказать, каких сил ему стоило не впасть в безразличие, не поддаться слабости, не замкнуться, а продолжать управлять государством.
В тот же вечер, когда Анастасия немного успокоилась и переоделась в обычное платье, слуга доложил, что пришел человек от митрополита Макария.
– Пусть уж заходит, коли пришел.
В палаты, кланяясь, вошел крепкий, рослый детина с умными и добрыми глазами, что сразу же отметил царь.
– Кто ты? – спросил Иван.
Анастасия в это время удалилась в покои.
– Дьякон храма Николы Гостунского Иван Федоров.
– И что тебе надобно, дьякон?
– Владыка говорил, ты приказал найти человека, способного организовать книгопечатание на Руси?
– Так что, ты и есть тот человек?
– Я мог и хотел бы заняться этим нужным и очень полезным делом.
– Ты знаешь, как печатаются книги?
– Да, государь.
– Откуда?
– Я окончил университет в Кракове и имею ученую степень бакалавра. В Москве работал с мастером печатных книг Марушей Нефедьевым. Помогал издавать «Триодь постную», «Триодь цветную», «Четвероевангелие», «Псалтырь».
– Да ты, оказывается, не простой дьякон! – заинтересовался Иван. – А скажи мне, Иван Федоров, зачем нам надобно издавать книги?