Коридор без света

– Да, перед выездом зайду!

Хатини и его заместитель разошлись. Главарь банды наркоторговцев вернулся в свой дом, а Джавар прошел к жилищу Гайды. Файсас лежал на топчане во дворе. Рядом клеенка, на клеенке чайник, пиала, ваза со сладостями. Недалеко суетилась Гайда. После потери мужа она старалась во всем угодить новому ухажеру. Тот обещал взять ее в жены, значит, следовало показать себя хорошей хозяйкой, а не только любовницей. Увидев заместителя Хатини, она, закрыв лицо платком, скрылась в доме.

– Вы ко мне, господин Джавар? – поднялся Файсас.

– Ты, наверное, не в курсе, что сегодня переправка товара? – вопросом на вопрос ответил Джавар.

– В курсе, но переправка ведь назначена в полночь.

– Поедем в Дурм раньше. Через час.

– Я готов.

– Это хорошо. Сейчас пойди к Ансару, пусть пропустит тебя в лабораторию. Возьмешь у профессора пакетик и спрячешь его в одежде так, чтобы никто не видел.

– Даже Нури?

– И Нури, и Ансар – никто! Этот пакетик передашь лично Сангалу.

– Понял.

– И смотри, Файсас, не вздумай открыть пакет. Это не для тебя.

– Вы же знаете, я не употребляю наркотики.

– Знаю, особенно марихуану, так?

– Но ее же все курят. – Глазки у курьера забегали.

– Поэтому ты еще жив. Как и те, кто позволяет себе баловаться анашой. Стоит хоть раз попробовать что-нибудь крепче, так головы сразу слетят с плеч.

– Мне героин не нужен.

– Ладно, много болтаешь, иди, куда сказано, и выходи к дому Нури.

– Вы тоже поедете?

– Да! – повысил голос Джавар. – И не задавай лишних вопросов.

– Конечно, господин Джавар, мне проблемы не нужны.

Джавар повернулся и пошел к дому Нури, старшего группы переправки наркотиков в Таджикистан. Файсас же направился к лаборатории. На скамейке у входа сидел Ансар.

– Салам, Малак! – поприветствовал его курьер.

– Салам, Файсас!

– Тебе говорили, что я должен зайти?

– Да! Проходи.

Файсас вошел в лабораторию. Глиняк и Росицкий, раздевшись, сидели в одних трусах в коридоре, в лаборатории Юнус заканчивал замену кондиционеров.

– Меня послал господин Джавар за товаром.

Росицкий, вытирая полотенцем потное тело, кивнул на комнату:

– Зайди, слева стеллаж, передние ящики, во втором снизу увидишь пакетик, небольшой, с таблетками, это и есть товар.

Профессор недовольно взглянул на заместителя:

– Ты бы сам, Мацей, передал, а то, не дай бог, вновь произойдет ошибка.

– Не произойдет, – отмахнулся Росицкий. – В ящике, кроме этого пакета, больше ничего нет. – Он кивнул курьеру: – Ступай, забирай!

Файсас вошел в лабораторию. Юнус спиной к нему на стремянке завинчивал последние болты крепления и даже не обернулся.

Курьер направился к стеллажу, но остановился, увидев на столе горстку таблеток. Машинально взял одну и бросил в карман. Поляки, конечно, знают, сколько они сделали наркоты, но шума поднимать не станут, они должны были сами передать ему пакет, а допустили туда, куда не должны были пускать. За это их ждало наказание. Нужно им это за какую-то таблетку?

Он забрал в нужном ящике пакет, вышел с ним в коридор и показал упаковку ассистенту:

– Этот?

– Этот! – бросив на пакет взгляд, кивнул тот.

– Хоп! – Файсас спрятал пакетик в кармане штанов.

– Долго там еще провозится твой соплеменник? – поинтересовался профессор.

– Он уже заканчивает, – ответил Файсас и вышел из здания.

Ему не терпелось попробовать препарат, что тайно делался в лаборатории, но кто знает, как он повлияет на психику. Может, так долбанет по башке, что глаза разбегутся. Нет, подождем. Как пойдем к реке, тогда и попробуем. По крайней мере, таблетка загонит глубоко внутрь страх, который всегда испытывал курьер при форсировании Пянджа, да еще наверняка и кайф выдаст. Самое то на рискованной работе.

Файсас дошел до дома Нури. Старший группы заводил пикап «тойота», рядом никого не было.

– А где люди, Нури?

– Джавар сказал, что поедем втроем – он, ты и я.

– Что, и переправляться вдвоем будем?

– Вроде так, товара много на этот раз.

– Полный пикап будет?

– Нет, конечно, три мешка. Но Джавар сказал, если надо будет, людей даст переправщик из Дурма.

– Какие у него люди, Нури? – скривился Файсас. – Они смелые на этом берегу. И больше думают о своих отарах.