Объект 162

– Процесс идёт в штатном режиме, даже с небольшим опережением установленного графика. Ты у меня хоть и торопыга, но очень прилежный…

Смысл слов был не понятен, но судя по интонации закрадывалось предположение, что хвалят. Я пристально вглядывался в ту точку, откуда раздавался чудесный звук, но по-прежнему видел только вездесущий свет.

– Ты не беспокойся. Главные опасения уже позади и пора строить планы…

Мягкая интонация приносила позитивные эмоции. Что-то неописуемое пробивалось сквозь преграду и согревало изнутри.

– Всё будет хорошо. Спи дорогой. Ты у меня…

– …тик-так!

– Что?!

…тик-так, тик-так, тик-так!

Быстроногий приятель возвратился, прогнав своими громоподобными шагами крайне неординарный сон. И к своему искреннему удивлению помнил его целиком. На подсознании отчётливо запечатлелся светлый образ добра.

Это из ряда вон выходящее событие целый день будоражило, и я непрестанно вспоминал детали сновидения. Каждый раз переживая радостные эмоции. При этом не понятно каким образом возникал довольно мощный заряд бодрости. Так что, после очередной вспышки, совсем не хотелось отдыхать. Я, как заведённый, бесконечно прокручивал в памяти таинственное видение. Не понимая истинного значения слов, чётко осознавал, что где-то меня ждут.

–Кому-то очень дорог! Я молодец! Худшее уже позади! – Круговорот воспоминаний и буйство эмоций не дали заснуть и после следующей вспышки. Сколько бы ещё продолжалось безудержное веселье, неизвестно, но внезапно прозвучало:

– Димка, чего здесь устроил? Позавчера собралась приступить к отгрузке стартового информационного блока, а он веселится вторые сутки напролёт! Хватит хулиганить!

…тик-так, тик-так, тик-так!

Быстроходный друг на месте, значит, я бодрствую и одновременно слышу голос. Хотя теперь от него не исходила нежность. Даже наоборот: восклицательная интонация давала ясно понять, что меня ругают. И, на миг отвлёкшись от безграничной радости, всецело окутавшей на несколько дней, я внезапно ощутил непреодолимое утомление. Не в состоянии бороться со сном тут же вырубился.

… тик-так, тик-так, тик-так!

Сегодня, пробудившись, неожиданно ощутил, что имею доступ к довольно массивному блоку данных связанных с человеком: его общая анатомия, половое размножение, болезни и так далее. Всевозможные знания в доступной форме пробегали перед глазами. Складывалось впечатление, будто я всё это забыл, а сейчас вспоминаю. Первым делом, познал язык, на котором со мной кто-то разговаривал. Перебирая в памяти недавнее ведение, которое запомнил в точности, сам себе перевёл, о чём в нём говорилось. И вновь ощутил прилив доброты. Но знания притягивали мой взор. И я с ненасытным рвением набросился на них. Осваивание новой информации поглотило день целиком. После вспышки я даже немножко огорчился, что необходимо отбросить весьма любопытное дело.

– Добрый вечер, родной. Молодец, смотрю, привыкаешь к режиму. Уже недолго осталось, процесс планомерно подходит к концу. Ещё каких-то пару делений на индикаторе завершения и мы встретимся. Знаю, не терпится, как и мне, впрочем. Но всему своё время.

Обстановка вокруг, конечно, не очень, но ты смекалистый и вроде как не лентяй, справимся, всё будет хорошо. А пока глазки закрывай и слушай. Я прочитаю очень добрую сказку под названием:

«маленький принц».

Её ласковый голос радовал слух. Расплывшись в беззаботной улыбке, я неприметно уснул.

…тик-так, тик-так, тик-так!

Утро, как обычно, началось внезапно, с оглушительного топота быстроногого товарища. Кстати, интервалы между шагами назывались секундами. Время на самом деле проносится беззвучно. А бесконечное и надоедливое "тик-так!" издаёт машина, для подсчёта ушедшего времени. Правда, где она и как выглядит, я по-прежнему не знал, да и неважно пока.

Вновь с жадностью продолжил начатый накануне подробный разбор сведений о человеке. Информационный поток протекал на комфортной скорости и не нуждался в каком-то дополнительном переосмыслении. Порою передо мной представала, поясняющая предшествующий материал, картинка. После чего мысли продолжали своё плавное течение.

В процессе поглощения свежих знаний меня переполняли положительные эмоции. Я не уставал восторгаться чрезвычайно сложной внутренней структурой человека, как в нём всё тонко устроено. Любой орган являлся шедевром биологической функциональности. Кстати, подробное ознакомление поступающих знаний с дальнейшим усвоением я называл учёбой. И она поглотила полностью, отчего опять-таки пропустил вспышку.

– Димка! Снова бастуешь? Понимаю, что жутко интересно, но жизненно необходимо предоставлять себе передышки. – Резко раздалось где-то неподалёку.

Но я не чувствовал утомления. Хотя и учиться тоже расхотелось. В настоящий момент меня интересовал только женский голос, несущий приятные эмоции. Я с жадностью поглощал тишину, ожидая снова услышать её. Каким-то шестым чувством начал ощущать её перемещения. Вот женщина прекратила движение и приняла горизонтальное положение.

– Тебе нужно освоить массивный блок информации, и если не переводить дух, то обязательно произойдёт сбой. Поэтому необходимо неуклонно соблюдать распорядок дня, ради твоего же здоровья.

Прекрасные новости – знаний ещё хоть отбавляй! А также у меня имеется здоровье, а о нём, как известно, надо заботиться. Стало быть, и чудный, до чрезвычайности сложный, весьма интересный, собственный организм у меня также имеется. Я начал представлять, как в нём бурно кипит жизнь, как стучит сердце, бесконечно гоняя кровь по артериям, доставляя питательные вещества к многочисленным органам. Или бегают мысли передаваемые по бесконечной сети нейронов.

– Спать мы по-прежнему не собираемся. Ну ладно, давай я спою колыбельную, а ты постарайся, хоть на кратковременный период отложить занятия. – И она тихонечко запела:

–…

Баю-бай, должны все люди ночью спать.

Баю-баю, завтра будет день опять.

За день мы устали очень,

Скажем всем: «Спокойной ночи!»

Глазки закрывай, баю-бай.

…тик-так, тик-так, тик-так!

В результате сформировался обновлённый распорядок дня. После сна я тут же хватался за учёбу, и занимался до вечера. А перед вспышкой приходила она и разговаривала или пела. Постепенно погружаясь в положительные эмоции, я сладко засыпал. А проснувшись, радовался свежей информации.

Вскоре начал достаточно чётко ориентироваться в продолжительности дня и прерывал занятия незадолго до её появления.

– Здравствуй, Димид, я немножко приболела, и кратковременно буду отсутствовать. Но ты же самостоятельный мальчик и не будешь грубо нарушать режим, правда?

Сегодня она говорила тише, а нотки в интонации выдавали глубокую печаль.

– Многое лично хотела бы тебе поведать, но сейчас ещё рано. А пока откровенно скажу, что ты молодец, и я очень горжусь тобою. Впереди ждёт тернистый путь. Настоятельно прошу, чтобы не стряслось в жизни, не ленись, не робей и не вешай нос. А сейчас передохни, утро – вечера мудренее.

Она тихонько запела:

…Когда ты станешь большим – сын.

Когда доверишься мне – дочь.

Тогда поймёшь почему

всё, что не смог

мечтаю воплотить в тебе…

Голос дрожал, она время от времени всхлипывала и замолкала, но вскоре продолжала. Я отчаянно пытался сопротивляться наваливающейся усталости, чтоб подольше послушать негромкое задушевное пение. Спонтанно возникла уверенность, что если песня закончится, то не возобновится никогда. Всеми силами держал открытыми слипающиеся глаза, но с каждой секундой веки делались тяжелее, и в итоге крепко заснул.

Мне приснился чрезвычайно странный сон.

Будто бы я, как обычно, смотрел на свечение, но неожиданно оно начало медленно угасать и, в итоге, совершенно пропало. Сперва серьёзно подумал, что ослеп. Но когда зрение адаптировалось, то увидел длинную спускающуюся лестницу, ведущую к арочному входу в радиальный лабиринт. А за ним зажёгся свет, по конфигурации напоминающий открытую дверь. В неё неторопливо входил человек, по характерному силуэту распознал женщину. Она повернулась ко мне и помахала рукою на прощанье, а затем окончательно вошла внутрь, и дверь беззвучно закрылась за ней. Что-то подсказывало, что нужно идти в ту сторону, и я начал спускаться.